И пусть весь мир подождёт. Инфантильная Норвегия в фильме «Худший человек на свете»

Уже больше трёх месяцев практически из каждого утюга нам говорят – этот мир никогда не будет прежним. А Россия – тем более.

Не в последнюю очередь это касается кинопроката (подробности здесь). Голливуд-продакшн практически ушёл с российского кинорынка, отечественный продукт когда ещё займёт освободившуюся нишу. Как временную альтернативу нам предлагают европейское кино. Стильное, умное, часто непонятное не только обывателю, потребляющему духовный продукт с обязательным попкорном.

О норвежском фильме «Худший человек на свете» я услышал от кинокритика Егора Москвитина, упомянувшего его в списке нежданных финансовых успехов отечественного проката – «заработал достаточно много денег». «Достаточно много» понятие относительное, по данным КиноПоиска его у нас посмотрели меньше 60 тысяч зрителей. С учётом посещаемости среднего американского блокбастера… мда, но могло быть и хуже.

К тому же слукавили прокатчики, рекламировавшие «Худшего человека» то как трагикомедию, то, вообще, как «чёрную комедию». Конечно, отдельные элементы того и другого жанра там есть, но очень дозированно (от второго, разве что, поедание галлюциногенных грибов и сопутствующие процессу глюки).

По мнению автора этих строк, фильм – типичный арт-хаус, помноженный на скандинавскую ментальность, кто-то прочит ему статус культового для очевидцев третьего десятилетия XXI века. Добавим премьерный показ в Каннах (пусть и со сдержанными аплодисментами), две номинации на «Оскар». Плюс режиссёра – Йоакима Триера, как утверждает Википедия - дальнего родственника того самого великого Ларса с приставкой фон. Стоит смотреть? Попробуем…

Если коротко о сюжете – это история норвежской девушки Юлии из Осло. Девушки не только статусно (хронически не замужем), но и поведенчески. Поступила в медицинский на хирурга. Разочаровалась в выборе – перешла на психологический. Тоже не её – купила на последние деньги крутой фотик. Он не кормит – приземлилась за кассой книжного магазина. Пробует себя в блогосфере с надеждой на будущий успех.

Всё это нормальный поиск себя в двадцать лет (или чуть старше), если бы Юлии не был уже ТРИДЦАТНИК (хотя по виду и не скажешь). Место действия имеет значение, Норвегия в период резкого скачка нефтяных цен – лакомый островок социального благополучия для беженцев из стран третьего мира, не говоря о коренных норвежцев. Бытовые проблемы по любому решаются, ищи себя хоть до пенсии.

Но Юлин профессиональный инфантилизм имеет логичное продолжение в её личной жизни. Пройдя через череду студенческих романов, она утешается в объятиях сорокалетнего (с хвостиком) успешного автора комиксов. У которого одна, но почти неразрешимая проблема – издатели не хотят публиковать ж…ы (да, вы правильно прочитали) в графике оригинала, а именно в них заложен глубинный смысл с социальным и даже политическим подтекстом. Об этом великовозрастный любовник может говорить часами и ждёт полного понимания пополам с сочувствием.

Но Юлия не хочет понимать, осознавая (и декларируя), что до таких тонкостей не доросла. Как не доросла до деторождения, спит в ней материнский инстинкт, хоть ты тресни. Зато партнёр дорос и даже перерос (в его-то годы), но старается относиться с пониманием к проблеме любимой. Лишь изредка тактично напоминает – а неплохо бы нам…

Далее происходят события, с которыми зритель наверняка сталкивался в жизни, по крайней мере, наблюдал. Молодой женщине скучно и неуютно в компаниях ровесников своего траченного жизнью партнёра, там ведутся взрослые разговоры о новаторских поисках в искусстве создания комиксов и, о ужас, проблемах воспитания подрастающего поколения. Всё это смотрелось органично, если не вспоминать о физиологическом возрасте героини – 30. Ну, не 20 же, чёрт возьми, перезрела Лолитка!

При этом умудрённый бойфренд ведёт себя не в пример деликатней, ходит на встречи с родителями избранницы, где свои погремушки, старается сгладить возникающие неловкости в общении самых родных людей. Когда Юлия продолжает гнуть свою подростковую линию и не может простить отца, покинувшего её семью в какие-то мохнатые годы. Отец не алкоголик и не плэйбой, просто равнодушный по жизни человек, зацикленный на собственных проблемах, что его новая семья приняла и смирилась. Ох уж эти нордические характеры! Или могут себе позволить, потому что вокруг всё стабильно? Обе половинки распавшейся семьи безмолвно принимают любой выбор дочери, что личный, что профессиональный. Вы представляете шухер в российской семье с теми же вводными?! А тут ни одного вопроса – «когда замуж выскочишь?», «когда внуков ждать, дурище?». Полное уважение к прайвеси дочери.

При таком хроническом непонимании между партнёрами, единственный путь – поменять партнёра, это международный рецепт. Наилучший вариант – найти себе подобного и по возрасту, и по внутреннему содержанию. Что Юлия и делает, зайдя с улицы в ресторан на чужую незнакомую свадьбу (а вы думали, только у нас процветает подобный способ халявы?!). Мимолётный знакомый оказался то, что надо. Правда со своими заморочками – тоже несвободный, живущий с женщиной старше его (по крайней мере, внешне) и утяжелённой нездоровым увлечением экологической йогой. Ему бы что-нибудь попроще… типа Юлии-кассирши. Ведь он и сам не хватающий звёзд бариста в уличной забегаловке, и в этом статусе чувствует себя вполне гармонично.

Соединение двух ищущих сердец происходит под романтичный пробег по замершему на секунду Осло. Что поселяет в зрительские сердца надежд увидеть полную гармонию… тем более что и новый партнёр не готов к деторождению, что радостно декларирует. Два духовно незрелых эгоиста вместе, какая ещё вам нужна стабильность, жители беспокойной России, обожающие копаться в соседской жизни с уверенностью в собственной правоте (имеется в виде не только интимная жизнь)?

Увы, несмотря на первое очарование обновлённым сексом (показано деликатно) и простотой диалогов, Юлия приходит к мысли, что её новый ещё более примитивен, чем она сама. Проба запрещённых у нас к потреблению весёлых грибков только укрепляют в мысли – качусь куда-то не туда (в нашем варианте обязательно был бы бездуховный и немотивированный трёхдневный запой).

Но обратно катиться поздно – автор комиксов умирает от онкологии. И на прощание (вечное) говорит ей правильные и нужные слова. В ответ получив от бывшей возлюбленной не только скандинавскую дозу сочувствия, но и её личные проблемы, возникшие в новой жизни. Короче так и расстались… неудовлетворёнными.

В эпилоге этой двухчасовой истории Юлия возвращается к идее стать фотографом, видоизменяет себя не самым радикальным способом (всего лишь отстригая чёлку), и понимающе смотрит в спину своему уходящему второму, который успел жениться на актрисе и обзавестись бэби.

Бариста на актрисе, Карл! В какой москве вы видели подобный мезальянс?! Только в Осло… где безвыходной ситуацией считается только физическая смерть.

А теперь признание. Всё, что вы прочитали выше, написано 63-летним россиянином, загруженным ипотекой и прочими более мелкими кредитами, имеющим сына призывного возраста, мечтавшим когда-то иметь одну запись в трудовой книжке (к/с «Мосфильм») и воспитанным в догме, что позволить искать себя можно только до армии… но не дольше. Иначе ты летун и вообще пустой человек.

Всё это в отличие от норвежской Юлии и её мужчин… живущих в такой же нефтеносной стране с схожим климатом и количеством солнечных дней в году. Правда, без имперских амбиций и ощущения единственной правдоносительницы. То, что у нас воспринимается инфантилизмом, у них всего лишь стабильность, в которой можно много чего себе позволить. Хоть сутками спорить о конструктивизме орального секса. А мир пока подождёт. И вряд ли рухнет.

И я не знаю, как назвать это чувство во мне – чёрной или белой завистью? Да и худшие люди у нас определяются по совсем другим признакам…

Леонид Черток