Юрий Шалауров: «В Народный фронт за красивые глаза не берут»

Недавно услышал, причём в свой адрес, что в Народный фронт вступают неудачники, не нашедшие другого хода по карьерной лестнице вверх.

Не могу сказать, что обиделся (на таких не обижаются), скорее, удивился. 10 лет назад, когда только начинал сотрудничать с этой организацией, мне её представили, как «опричников Путина». Опричников в хорошем смысле – они никого не боятся, подчиняются напрямую президенту, их основная задача бороться с коррупцией и расточительством, невзирая на чины и звания фигурантов. Сами рук и голов не секут (не те времена), но к ним очень внимательно прислушиваются Прокуратура и Следственный комитет.

И если эти люди неудачники, кто тогда удачники?! И все-таки, когда ко мне пришёл Юрий Шалауров, передать благодарность от федерального штаба НФ, решил воспользоваться моментом и развеять последние сомнения. А то самооценка, знаете ли…

Юрий Васильевич, если кто не в курсе, стоит во главе регионального отделения Народного фронта с 2014 года, с самого начала. И энергией до сих пор брызжет, хотя уже дедушка по семейному статусу. Но я по привычке начинаю копать с самого его начала.

- Самое яркое впечатление из детства, которое вы помните, с чего начался этот мир?

- Таких полно… наверное, с папой идём на лыжах. Мама шутила – «вы оба на лыжах с пелёнок». В вельском посёлке это несложно, кругом лес.

Папа у Юрия Васильевича ого-го, десантник Великой Отечественной и отец шестерых детей (мой собеседник – предпоследний). А в большой семье есть с кого брать пример, за кем тянуться.

- Я в пять лет самостоятельно пошёл в школу. Выучил за старшими «Мама мыла раму» и вперёд, прямо в класс. Учительница спрашивает: «Ты зачем сюда пришёл?». Я в ответ: «За пятёркой!».

- Это что, ранний комплекс отличника-перфекциониста? – с подозрением спрашиваю я.

- Какое там… про меня в семье ходила шутка – «хороший день, когда не выпороли». Нормальное детство. Хотя у нас там аномальная зона…

И я, потрясённый, слушаю, сколько известных людей дал родине их посёлок Солгинский. Не буду перечислять, чтобы никого не смущать.

- Наверное, ещё в школе определили для себя высокую планку?

- Как сказать. Хотел быть военным, даже поехал поступать в Калининское (ныне Тверское) суворовское училище. Но меня там сразу обидел… скажем так, не очень умный прапорщик, прошёлся по моему небогатырскому росту, хотя в спорте я был всегда одним из первых. Решил – учиться не буду, и стал откровенно заваливать экзамены. А меня всё не отчисляют и не отчисляют из абитуриентов. В итоге приехал отец и забрал – «он у меня такой, его не переубедить».

А дальше было поступление в Архангельский мед (сегодня СГМУ), пример друга оказался заразительным – «я, значит, тоже могу стать врачом». Шёл 83-й… последние доперестроечные годы стабильности, когда можно было строить далеко идущие планы.

- Каким врачом хотели стать?

- Мне нравилось направление ЛОР (ухо-горло-нос). Практически полный набор того, что помогает человеку быть успешным в жизни, в профессии. Ещё увлекала педиатрия… так получилось, что я долгое время совмещал эти две специализации.

Путь врача в профессию долог – институт, ординатура… Тогда ещё было распределение. Молодой врач Шалауров вполне мог на три года уехать работать и жить в деревню, не сложилось (или обошлось?). Зато провёл прививочную кампанию в Верхней Тойме. Полную, от детского до взрослого населения. Сам организовывал, сам и исполнял.

Пригласили работать в Новодвинскую горбольницу, посулив служебную квартиру (для молодой семьи медиков – гиперактуально). Как раз на стыке лор и педиатрии с уклоном в хирургию (в этой части рассказа на меня посыпалось столько медицинских терминов, что, право слово, растерялся). Но главное вот в чем:

- Я действительно любил и до сих пор люблю медицину, мечтал стать лор-хирургом, это штучная профессия. Буквально не вылезал из больницы, за свой счёт учился, ездил за консультациями в Архангельск.

- А в те годы даже зарплату задерживали…

- Задерживали… но я много получал по тем временам за счёт выработанных часов и совмещений, буквально жил на работе. Не скажу, чтобы моя семья страдала от безденежья, другое дело, меня редко видели. 

Потом в жизни Юрия Шалаурова появился детский дом-интернат, где он сначала заведовал лечебной частью, а позже сел в директорское кресло. Те, кто помнят то время, хорошо представляют, сколько нервов, сил и пробивных способностей требовала такая работа… ничего на блюдечке не приносили.

Далее опыт работы в администрации Новодвинска, настоящие курсы серьёзной административной деятельности, познание функций муниципалитета, и возвращение в дом-интернат. Ах, да, забыл добавить, это был специнтернат для детей с особенностями развития.

- Мне там приходилось всё время бороться, замучили конфликтные комиссии, - рассказывает мой собеседник. – Интернат – не место ссылки неугодных, а к нам отправляли просто неуспевающих в учёбе, выдавая плохие отметки за умственную отсталость. Приходилось за каждого бороться, ведь для ребёнка это травма на всю жизнь и каинова печать в биографии. Меня просто стали выживать. В ответ я говорил тем «специалистам», кто ставил подобные диагнозы нормальным детям – «гореть будете в аду».

Жёстко… но вполне справедливо.

В какой-то, наверное, очень нужный момент на такого борца за правду обратил внимание Сергей Михайлович Ковалёв, тогда заместитель губернатора, отвечающий за внутреннюю политику. И предложил возглавить региональное отделение ОНФ, только-только создававшееся.

- Позже я спросил Ковалёва, уже покинувшего исполнительную власть – «Михалыч, ты же мог на эту должность пригласить кого-нибудь посговорчивей, с кем проще работать, таких полно вокруг администрации ходит, почему я?». И в ответ услышал – «я знал, что когда-нибудь что-то изменится и будет цениться принципиальность, а не лизоблюдство». Теперь мне ещё и его нельзя подвести.

- То есть, в Народный фронт брали не за красивые глаза?

- Отнюдь. Главный критерий – активная гражданская позиция, помощь людям. И ещё принципиальный момент – беспартийность, член НФ должен быть «не прошитым». Наша организация – надпартийная структура, не связанная никакими другими обязательствами, кроме собственной совести. Команда Путина (кивает на надпись на свитшоте), который, кстати, тоже беспартийный. Поэтому наш главный принцип – не подводить Президента. Мы его глаза и уши.

- Почти специализация ЛОРа (шучу), осталось добавить горло.

- Да, и горло тоже. Наши расследования, которые мы проводим с тщательностью под обязательную видеозапись, берут на карандаш Прокуратура и Следком. А уж если Бастрыкин заинтересовался, значит, точно не зря работали и эффект будет. Губернатор к нам прислушивается.

- В чём специфическая сложность работы в нашем регионе? То, что казнокрады и разгильдяи есть везде, ясно по умолчанию.

Собеседник думает буквально пару секунд:

- Огромные расстояния, «медвежьи углы», откуда трудно докричаться до власти. Ещё островные территории, периодически оторванные от благ цивилизации. В остальном… недавно был на корпоративном мероприятии, куда слетелись «фронтовики» со всей страны, везде всё похоже.

- Есть у вас какие-то приоритеты?

- Мы откликаемся на все проблемы. Хотя… конечно, одна тема для нас и лично для меня особая. В 2022 году впервые побывал в Донецке… город находился под постоянным обстрелом, я такого никогда не видел. Все три года собираем и возим туда помощь, да, это в приоритете. Мы работаем в постоянном режиме. Пользуясь случаем, хочу сказать всем – ТАМ ничего ещё не закончено, не надо заранее расслабляться переговорами Путина с  Трампом. Вот когда наш Президент скажет, что СВО закончена, тогда и выдохнем. А пока продолжаем работать.

- Кстати, а на что НФ существует? 

- На пожертвования, мы – общественная организация. Зарплату у нас получают четыре человека в исполкоме и, уж поверь, на эти деньги палат каменных не построить. Все остальные трудятся на добровольной основе. Есть такая сила, как личные убеждения. Карьерный рост? Нет, не слышал о таких взлетах.

- Наверное, вы со своей въедливостью кому-то поперёк горла…

- Конечно, казнокрады не любят догляда. Были случаи угроз в наш адрес, когда занимались коррупцией в строительстве. Только мы никого не боимся, у нас «крыша» - сам Президент (улыбается). К тому же с нашим появлением в регионе стали меньше воровать, об этом говорит прокурорская статистика.

И в конце я не мог не спросить о том, с чего началось наше очное знакомство с Юрием Васильевичем. А началось оно с прогулки по самому центру Архангельска в компании с инвалидной коляской на предмет тестирования доступной среды. Точнее, уровня её недоступности (подробности здесь https://rusnord.ru/hot/63708-kak-narodnyj-front-chertok-i-invalidnaja-koljaska-po-arhangelsku-guljali.html).  

- И что со всем этим делать? – спрашиваю.

- Нужно менять ВСЁ. Прежде всего, пересмотреть правила строительства, выдавать лицензии только на те объекты, где изначально предусмотрена безбарьерная среда. Это касается и жилых домов, и торговых центров, и развлекательных учреждений. Всё снести и построить заново вряд ли получится, так хоть не плодить новые барьеры. Я, как медик, прекрасно понимаю, с чем вы, колясочники, сталкиваетесь на улице.

Щалауров, кстати, отец трёх дочерей, две из которых уже работают врачами, а младшая учится на ту же профессию. А ещё он счастливый дед… и кто же, скажите на милость, здесь неудачник?!

Леонид Черток