Гудим-Левкович: «На фронте второго дубля не бывает»

Георгий Гудим-Левкович в третий раз вернулся из зоны СВО. Где он успешно совмещает деятельность волонтёра (ездит в составе Гуманитарной миссии) с журналистской профессией.

Два месяца назад в интервью он сказал (думаю, больше для спокойствия семьи): «Мы не были на фронте, но рядом постояли». На этот раз, судя по репортажам оттуда, к боевым действиям они приблизились почти вплотную. Разве что в атаку не ходили. Журналистский кураж или стечение обстоятельств? Вот и выясним.

Сразу было оговорено – рассказывает не всё, там тоже есть режим секретности. Отнесёмся с уважением.

- Складывается впечатление, что ты, вернувшись из спецкомандировки и выдав на телевидение отснятый материал, сразу начинаешь снова собираться.

- Да, чувство новизны притупилось, зато стал обращать внимание на детали. Каждую поездку наша с оператором Александром Кузнецовым работа всё более эффективна за счёт организации – сейчас мы за пять дней пребывания выдали в эфир в пять раз больше материала, чем в первый приезд год назад. Тоже касается и работы самой миссии – машины с гуманитарным грузом разгружаются сразу по прибытию, никто не ждёт, всё быстро работает. Ну, и принимают нас там соответственно.

- Как я понял, вы туда попали в горячее время.

- Ещё бы… прибыли 8-го вечером, а 7-го по Луганску был серьезные ракетный удар. Из Луганская выезжали поближе к фронту. Уточню, там есть зарытая для проезда зона, гражданские машины могут развернуть в объезд. Таковы меры безопасности, и они оправданы.

- Всё так серьёзно… хотя как по-другому?

-Дело в том, что писанные и неписанные правила ведения войны, всякие международные конвенции для ВСУ давно не существуют. Бомбят гражданские машины, бомбят госпиталя, отмеченные Красным Крестом, который прекрасно виден с любой высоты. Если у дрона заканчивается запас мощности аккумуляторов, он сбрасывает боезапас на любую видимую цель, не разбираясь. Бомбят гуманитарные конвои, даже ударили по мирному автопробегу на 9 мая. Мы держали в руках осколки… всё это «подарки» от зарубежных друзей Киева.

В разговоре мы с Георгием стараемся придерживаться общепринятого понятия «специальная военная операция». Но, так как находимся не на трибуне и не в прямом эфире, всё чаще проскакивает эмоциональное слово «война». Надеюсь, Роскомнадзор поймёт и не накажет строго.

- У каждой войны есть свой символ. У СВО он появился?

- На мой взгляд, этот символ – добровольчество. С началом спецоперации это движение приняло невиданный размах по всем направлением. Здесь и волонтёры в классическом понимании, и гражданские врачи из других регионов, и строители.  

- Кстати, о последних. Недавно в соцсети читал жалобы от якобы жителей Донбасса, что в основном строится коммерческое жильё, которое скупают россияне из северных регионов.

- Полная чушь. Наверное, что-то построили, но не в таких масштабах. Здесь интенсивно строят по жилищным сертификатам тем, кто после бомбардировок остался совсем без жилья. Вообще на Украине с 92-го года практически ничего не строили, вся социалка ещё с советских времён. В регионе не было своего свайного производства, Украина его не развивала. Мало того, ничего не ремонтировалось… для строителей любого профиля работы непочатый край. Какая там коммерция…

- Ну, а самое сильное эмоциональное впечатление в этой поездке?

- Авдеевка. Это местный Сталинград, если помнишь фильмы про ТУ войну, ассоциации самые прямые. Теперь я могу сказать – да, мы были на фронте. Попасть туда сложно из-за тех самых мер безопасности, наверняка читал о гибели журналистов. Нас а Авдеевке тоже на саму линию боевого соприкосновения конечно не пустили. Мы с местными ребятами из фонда «Идея» только передали аптечки в медицинскую роту. 

- Тем не менее, в вас прилетело, сам читал.

- Прилетело и упало рядом. Во время записи интервью хлопнуло в 20 метрах, дрон что-то сбросил. В первый момент даже не поняли, что это было. Потом были у артиллеристов (Георгий с увлечением рассказывает про технику стрельбы, но публиковать не могу по причине всё той же секретности), там нам выдали броники, не китайские, проверенные в бою и под обстрелами. Когда уходили с позиции через лес, был сброс с дрона. Кстати, тропинки в лесу специально не протаптываются, чтобы не видно было сверху. То есть, шли через чащу.

- При вас наша артиллерия стреляла?

- А как же. Причём не показательно, а по цели. Позже прислали сообщение – уничтожена гаубица производства США… всё стало понятно.

- С украинской стороны стреляют много?

- Я бы сказал, экономно, расчетливо - боеприпасы дорогие. Поэтому чтобы попасть с гарантией используют ждунов из местных, тех, кто наводит на цель. Но их вычисляют, анализируют и обезвреживают, при нас вычислили одного такого «дида».

Тут я обращаю внимание, что мой собеседник от встречи к встрече всё более азартно рассказывает о своих военных приключениях. Вспоминаю давнишнюю приятельницу, военного корреспондента известной московской газеты, которая в 90-х буквально не вылезала из Чечни, даже добровольно садилась в автобус с заложниками в Будёновске.

- А у тебя не такой же «военный синдром»? Ведь после может быть поствоенный, организм будет требовать новых порций адреналина.

- Не скрою, мне хочется туда поехать, профессиональный азарт. Там сейчас много журналистов, в том числе сетевых, блогеров. Война многогранна, каждый обязательно найдёт свою тему. Это ещё то испытание профессией, всегда держишь в голове, что второго дубля у тебя не будет, снимаешь раз и навсегда. Работа усложняется тем, что в зоне СВО идёт перепрошивка информационного пространства, в некоторых местах интернет глушат. Тоже мера безопасности.

- Как отметили День Победы рядом с передовой?

- По-фронтовому. То есть, в сухую. Там действует сухой закон, особенно для военных. Даже в гражданку переодеваться бесполезно, по лицу вычислят. Кстати, были там, где стоят танки Кантемировской, ты же в этой дивизии служил? Наши северяне в ней тоже воюют…

Тут Георгий посмотрел на часы и умчался. То ли на монтаж, то ли на эфир, то ли готовиться к новой командировочке.

Беседовал Леонид Черток