Георгий Гудим-Левкович: «Мы не были на фронте, но рядом постояли»

Он заскочил ненадолго – монтирует итоговый телерепортаж о поездке в зону СВО. Второй за прошедший год, о первой рассказывает здесь. Тянет туда, что ли, ведь это никак не сочетается с его сегодняшней должностью замдиректора крупного строительного холдинга? Если да, то это профессиональный журналистский адреналин - попасть туда, где, куда ни взглянь, сплошной эксклюзив. Плюс сознание сопричастности с чем-то очень важным и нужным. Как раз для мужчины в 50… если не сейчас, то когда?!  

Репортаж, для экрана или печати, неважно, особый жанр со строгими рамками, в нём не до эмоций (тем более, что региональная журналистская премия за первую поездку у Георгия Гудим-Левковича уже есть). А хочется именно их, когда он ещё соберётся сесть за книгу. 

Интересуюсь, есть ли разница во впечатлениях, даже, скорее, во внутреннем ощущении.  

- Второй раз вернуться туда… ощущения от увиденного не так обострены, как год назад. Хотя сейчас и увидел больше, и проехали дальше – от Луганска до Скадовска. Плюс первый раз в Севастополе побывал, не тебе объяснять, что это знаковый город. Но это совсем не как у Шпаликова – «никогда не возвращайся в заповедные места». Какие они заповедные, если каждый день слышишь канонаду? 

- Наши с тобой коллеги в Телеграме уже оценили, сколько фоток разместили – «Гудим-Левкович опять с фронта вернулся». 

- Отнесём это к дружеским подколкам. Чтобы не было разночтений, официально заявляю – мы с замечательным оператором Сашей Кузнецовым на фронте не были, но рядом постояли. Так и запиши. 

Действительно, разница есть, вслух размышляю я, только всё равно не знаешь, когда в тебя прилетит. Судя по сообщениям из этой зоны, беспилотники с украинской стороны там летают постоянно и не всегда с разведывательными целями. 

- Этого «добра» там сколько угодно. Фронт от Донецка в 30 км, и это постоянно ощущается по звуковому ряду. Были в части фронтовой разведки, где служат парни с Поморья. Они отслеживают цели, координируют их уничтожение. Ну и сами запускают, направляют. Как раз там нам и выдали бронежилеты, что попали на фотографии, потом не раз их надевали. 

- То есть, современная война, о которой мечтали офицеры Кантемировской дивизии ещё в 1970-х – без прямых боестолкновений? 

- До этого ещё далеко, до сих пор в рукопашную ходят на линии фронта. Но роль БПЛА несомненно растёт с обеих сторон, жить-то всем хочется. 

- Эти БПЛА прям легенда какая-то… 

- Они действительно очень нужны, на них установлены по две камеры с разным разрешением и разными функциями. В управлении ими есть не только пилоты, но и аналитики, которые по изображению способны отличить настоящий военный объект от фальшака, на который не стоит тратить ни времени, ни боеприпасов, вспомни фильм «Беспокойное хозяйство». А ещё они способны отличить военных в машине от гражданских, понимаешь, насколько это важно? Например, при нас определили три  движущиеся установки ракетного комплекса «Patriot», передали их координаты и с чувством глубокого удовлетворения уничтожили «Искандерами». Но кроме этих чудес техники есть и обычная артиллерия, и установки залпового огня, которые бьют только по индентифицированным целям. 

Тут я вспоминаю, что мой собеседник туда не только за впечатлениями ездил, но и сопровождал важный груз. 

- В первый раз мы возили только гуманитарку. Сейчас ассортимент «посылок с Родины» расширился – маскировочные сети, сплетённые поморским мастерицами, автомобили. Сразу уточню – Минобороны снабжает войска нормально, нехватки нет. Но есть у бойцов и повседневные нужды, которые не всегда можно учесть и обеспечить, те же запасные носки. Теперь посылки стали адресными, вплоть до конкретных фамилий адресатов. Очень важный моральный аспект, люди чувствуют связь с родиной, где о них помнят и ждут. 

- Ты уже сказал про разведку. Где ещё наши служат? 

- Да где угодно. Например, в береговых войсках Северного флота, в морской пехоте, в мотострелках. Есть Архангельский именной батальон, где северяне в абсолютном большинстве. Много наших в десанте. Там идёт очень серьёзная противодиверсионная война, в которой участвуют люди с соответствующей подготовкой. 

Замечаю, что на этот раз Георгий всё чаще употребляет слово «война», а не «спецоперация», как в прошлую нашу встречу. Что вполне коррелируется с недавним заявлением Пескова… а в войсках давно вошло в оборот. Но мирная жизнь там – она рядом с фронтом. 

Георгий начинает мне рассказывать про Мариуполь, а я вспоминаю его ещё Ждановым. Не город у моря, а полумаргинальная рабочая окраина на конец 1980-х, всё как показано в «Маленькой Вере». И люди оттуда оказались в такой заварухе! Спрашиваю о настроениях местного населения. 

- Сказочного оптимизма нет. Но жизнь постепенно налаживается, Мариуполь в стройках, заработали «Госуслуги», стали выплачивать северные пенсии, чего при Украине, понятно, не было. Старшее поколение откровенно говорит - почему раньше не пришли, сразу после Крыма? С работой стало намного лучше. 

- Но ведь кто-то остался за Украину, неужели все уехали? Получить там «пятую колонну»… 

- Скажем так, их не видно. Где есть недовольные, так это в бизнесе. Пришла Россия – стал порядок, правила, законы, общие для всех. Но люди привыкли к украинскому шахер-махеру, с которым проще. Скажу по секрету, у многих деловых в кармане по два паспорта, российский и украинский, достают тот, что выгоден в данный момент. Например, в поездках за границу лучше действует украинский, по нему могут и цены скинуть, и на заграничной таможне меньше проблем. Южная психология – она особая, наша северная иная. Кстати, молодёжь более оптимистична. Раньше попасть на бюджетное место в институт можно было только через взятку или по знакомству, сейчас хоть в Москву учиться поезжай. Да и на месте ВУЗы заработали, как и дистанционное обучение. 

- Как вам, журналистам, было там работать? 

- Да тоже непросто. Во-первых, ограничения по времени, особенно в прифронтовой полосе. Поэтому огромное спасибо Александру Кузнецову, он снимал в жестких условиях, и отработал на 150%. Хороший оператор, с которым ты понимаешь друг друга без слов – это дорогого стоит. Военные легко шли на контакт, если лица открытые не показывать, такой порядок. А вот гражданские порой отворачивались от объектива, отказывались говорить на камеру.  

- Думают, что всё может вернуться? 

- Застарелая психология – как бы чего не вышло, пусть моя хата пока с краю постоит. Менталитет за два года не поправишь. 

- Вы же ещё в Крыму побывали? 

- И с удовольствием побывали… Крымский мост буквально пролетели без всяких пробок и очередей на проверку. Тут и сравнивать нечего – в Крыму модернизация идёт в полный рост. Несмотря на то, что запах и звуки войны тоже до него долетают. 

- Твоя третья поездка будет? 

- Хотелось бы. Помнишь выражение «поставить третью точку»? Я хочу. И потом, уж прости за пафос, в этой поездке я окончательно ощутил смысл фразы «Единство фронта и тыла». Как ребята ждали этих посылок! Многие там уже два года – а это долго. Теперь завязались адресные переписки, парни передают приветы конкретным девушкам. 

- Как тебя только жена отпускает… 

- В этот раз сказала – больше туда не поедешь. Увидела где-то в Сети мою фотографию в бронежилете, она как офицер все-таки разбирается, что к чему. Говорит – ребёнок за тебя все эти дни переживал. 

- Зато дочка будет знать, что её папа – мужик. А с женой договоришься. 

- Надеюсь. 

Леонид Черток