Рамзан всея Руси, или Скромное обаяние порока

Впервые о грозных чеченцах я услышал ещё школе. Слово «мафия» тогда было художественно-литературным, сугубо иностранным, об отечественных «ворах в законе», разве что, перешёптывались.

И, тем не менее, в нашем Октябрьском районе Москвы, включавшим в себя Ленинский проспект, Болотную набережную и Дом правительство, своя мафия была. Этническая. Чеченская. Так называли чеченских подростков, контролировавших (новое слово) Нескучного сад и игровую часть ЦПКиО им. Горького. С последним было сложно, всё-таки в те годы столичная милиция своё дело знала туго, а «эра лимиты», развратившая её донельзя, наступит несколько позже.

Что значило в тех условиях «контролировать»? Отбирали деньги у подростков. Могли избить, если сопротивлялись. Обирали пьяных, заснувших в кустах Нескучного. Могли поглумиться над мечтательной девчонкой, а то и изнасиловать. Особенно жёстко обращались с компаниями своих ровесников. Видимо, доказывали своё этническое превосходство.

Лично я с ними не пересекался. Мне хватало борьбы со шпаной на Репинском сквере, вечерняя прогулка по которому была равносильна боксёрскому спаррингу, но закаляла дух и укрепляла кулаки. Об опасностях Нескучного рассказывал участковый, приходившей в школу с лекцией, мы находились в стратегической близости от знаменитого парка культуры. При этом не принималось во внимание то, что мы учились и жили далеко не в самом спокойном районе Москвы – в Замоскворечье. Значит, повышенная опасность действительно имела место.

Чуть позже я узнал (из самиздата), что чеченцев выселяли при Сталине. Усатого генсека не любил с детства, но и особого сочувствия не испытал после рассказов участкового. Так что все претензии к нему.

В армии судьба с чеченцами не сводила. По дивизии, правда, ходили легенды про лихих парней, сбивающихся в стаи, которые уже в «карантине» ухитрились «опустить» не в меру дотошного и требовательного сержанта. Потом на плацу читали приговор к дисбату с кавказскими фамилиями. Было тревожно – вдруг такие и ко мне во взвод попадут? Обошлось.

В действие этих парней я увидел уже в середине 80-х на съёмках «Батальоны просят огня». К съёмочной группе была прикреплена сапёрная рота для рытья окопов и прочей низкоквалифицированной физической помощи. Командовал ей москвич, лейтенант-двухгодичник. Редкостный раздолбай, в основном пил пиво с осветителями и бесполезно пытался кадрить костюмерш. Это он так замещал командира роты, застрявшего на пересдаче «хвостов» в военной академии.

Самим же «воспитательным процессом» рулили два чеченца. Не сержанты и не «деды». Но глаза страшные, рота их реально боялась. «Мои волки», - гордо называл их лейтенант и признавался, что закрывает глаза на творящееся ночью в казарме. По-моему, он сам был редкой сволочью…

Чеченцев в Москве сразу стало много после начала кооперативного движения и сопутствовавшего ему рэкета, Подозреваю, что за них себя выдавали представители других кавказских республик, подвязавшихся на этой ниве. Это, заметьте, ещё до генерала Дудаева, Шамиля Басаева, штурма Грозного, взрыва домов и троллейбусов, прочих безобразий. И опять под них «косили». Характерный пример - после взрыва в подземном переходе на Пушкинской, в чьём авторстве никто даже не сомневался, один очень уважаемый чеченец, хозяин нескольких телевизионных лотерей, приехал к не менее уважаемым в столице армянам и сказал – «слушайте, ары, не надо свои бизнес-разборки за наши выдавать, Лужков нервничает». Те повинились, и сразу Москва успокоилась… даже странно.

А ещё были по телевизору документальные кадры, на которых горцы отрезали заложникам пальцы и отрубали головы. Было «Чистилище» Александра Невзорова, где теле-провокатор всё смешал в жуткий коктейль - и монстроподобного мачо Нагиева, и негров-наёмников, фальшивые баксы пачками, прибалтийских биатлонисток «белые колготки», которые ещё не известно – были или не были. Таких страшных актрис подобрал, каких не на каждой дискотеке встретишь. И всё это на фоне распятого русского танкиста. На выходе получилось такое, что мне, как представителю киносообщества, стало стыдно перед знакомыми чеченцами, даже пришлось извиняться.

Почему? Потому что я в то время общался с Завалу, бывшим следователем из Красноярска, огромным и очень добрым, абсолютно европеизированным, его сына как раз избили в школе после премьеры «Чистилища». А ещё с Хасаном, философом с МГУ-шным образованием и не очень удачливым бизнесменом, чьи истории можно слушать часами, надрывая животы от хохота. Это он мне первым открыл глаза на внутреннюю природу чеченского конфликта: «Закройте выезд и въезд в Чечню, и в течении полугода там всё решится само – горные и равнинные тейпы перережут друг друга». Никто, кстати, не попробовал так сделать.

Но при этом… Как-то на отдыхе пришла мне в голову сумасшедшая идея снять документальные фильм о происходящем в Чечне. Честный, с позиции обеих сторон (в середине 90-х такое ещё было реальным). Даже представлял, у кого взять под это деньги. Обратился за соавторством к известной московской журналистке, военному корреспонденту, общавшейся, кажется, со всеми тамошними полевыми командирами и с самим Масхадовым на «ты». И получил не ответ, а анамнез: «Ты что, самоубийца? Там ничьему слову верить нельзя, я чудом живая выбралась, никакой гарантии безопасности». Сказано это было ТАК, что я безоговорочно поверил, и идею забросил…

К чему я всё это рассказал? Всего лишь попытка зафиксировать сложившийся в народе образ «злого чеченца», ползущего на берег с острым кинжалом. Может, барана зарежет, а может кого двуногого. Как настроение будет.

Например, такое: «Я официально заявляю, если без вашего ведома [обращаясь к руководителям силовых структур Чечни] на вашей территории появляется, не имеет значения – будь москвич или ставропольчанин, – открыть огонь на поражение. С нами должны считаться… Мы не имеем права элементарно выезжать на территорию Ингушетии и проводить против экстремистов и террористов мероприятия. Если вы хозяева своей территории, то должны контролировать. Хватит. Нас унижали, оскорбляли. Мы не для этого принимали Конституцию РФ, чтобы нас убивали»…

Это заявил президент Чечни Рамзан Кадыров. Пусть вас не смущает титул, на деле он такой же глава российского региона, как, например, Игорь Орлов в Архангельской области. А что, наши субъекты почти равны по численности населения, по площади Поморье даже больше. При этом мы ещё что-то сами зарабатываем, дотации из Центра в нашу сторону в разы меньше. Мы столько лет не можем осилить строительство в областной столице кафедрального собора, собирая поистине с миру по кирпичику, ибо закон строго запрещает тратить государственные деньги на религиозные нужды, в то время как в Грозном возводят по мечети в месяц (художественная гипербола, но не очень далёкая от реальности). А на вопрос – «откуда бабки?» - следует ответ, ставший классикой восточного цинизма – «нам Аллах даёт». И после этого нам ещё запрещают материться в печати…

Вы только представьте себе, что любой российский губернатор посмеет сказать своим силовикам – «как увидите на улице москвича с табельным оружием и ордером, мочите его без долгих слов, хоть в сортире, я всё беру на себя». Что это будет означать? Не побоюсь преувеличить, но это конец российской государственности, знаменитая фраза Ельцина, тысячи раз раскритикованная и осмеянная – «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить» - в сравнении с этим покажется верхом консерватизма.

И вслед начинает гулять информация, что осенью Кадырову предлагали пост вице-премьера российского правительства. Вместо кого? Дворковича, экономикой рулить? Или Рогозина, за ВПК отвечать? Или была идея ещё одного вице-премьерства – «по делам национальностей»? Представляю, какой шум поднялся бы по Дагестанам-Ингушетиям-Башкириям, прямо войной в Югославии пахнуло.

Впрочем, и без того ассоциации с Косово присутствуют. Мой друг был в тех краях по своим киношным делам и до получения независимости, и после. Эта территория и в Югославии была под особым статусом. Не очень чистая и ухоженная изначально, с напряжёнными отношениями внутри, она как-то вписывалась в общей пейзаж небогатой СФРЮ. Обретя суверенность и покровительство Евросоюза, Косово превратилось не только в восточный шалман, но и в разрастающуюся воровскую «малину», в которой отстаиваются ворованные по всей Европе авто, и расфасовываются оптовые партии наркотиков.

Рискну предположить, что такое же будущее ожидает и Чечню, упади цена барреля нефти ниже двадцати долларов. Ибо не зря брошена фраза «мы не для этого принимали Конституцию РФ». Сказал бы прямо – не бесплатно принимали, иначе бы жили по шариату, как мечтали Басаев с Масхадовым.

Хотя, если честно, я не очень доверяю этой истовой религиозности. В 90-х присутствовал при сцене, когда чеченского бизнесмена из Твери в пять секунд уговорили «принять стакан» за приезд московского гостя.

- Хорошо, только брату не говорите, что я водку пил.

- Конечно-конечно, Расул, мы же тебе не рассказали, как он тут у нас свинину жрал…

Кто-нибудь поверит, что молодой Кадыров, старшеклассником ушедший воевать в горы за Независимую Ичкерию, ни разу в жизни не брал в рот спиртного, как это он утверждает? Даже боевые сто грамм, завещанные ещё Суворов? Не верю. Ну, а маленькая ложь рождает большое недоверие, это давно стало аксиомой.

Мне кажется, Кадырову просто стало скучно (как вариант – едет крыша). В 31 год – президент, генерал полиции, Герой России… для парня с Кавказа это предел кадровых возможностей. Но человеку, мужчине, свойственна жажда роста, если не вверх, то вширь. И вот Рамзан собирает на площади миллион мусульман, чтобы протестовать против того, что происходит… во Франции. Где этот Грозный, а где тот Париж?! Но собственное эго потешил, представил себя во главе миллионной армии религиозных. Такому командиру любое «Исламское государство» будет радо…

Впрочем, уже сегодня Рамзан Ахматович рулит вполне самостоятельным образованием, разве что, без колючей проволокой под током по периметру. Чего он ещё пытается добиться от Москвы? Пусть выделит больше денег, чтобы Ванесса Мэй не только приезжала, но и больше не уезжала, работала бы на Грозненскую филармонию? Согласилась бы с тем, что «чужим» вход на территорию Чечни лицам иных национальностей запрещён без особого приглашения, невзирая на мундиры и документы? С получением аэропортом «Грозный» статуса «международный» и так стало очевидным появление новых путей в Россию для товаров сомнительного назначения и происхождения. В самой же республике, по сути, давно выстроена своя жизнь, отличающаяся от других регионов страны. На улицах невозможно встретить женщину с непокрытой головой, многие вывески на чеченском без русского перевода, а в магазинах практически запрещена продажа алкоголя. Последнее означает, что там наркомания расцвела пышным цветом, по-другому просто не бывает.

Я догадываюсь, что между Путиным и Кадыровым есть какая-то особая договорённость. Попробуйте представить, что испытывал наш президент, оставляя разрушенную республику, полную бандитов, террористов и сепаратистов, на 28-летнего парня, который завтра может переметнуться туда, куда мулла скажет. А ведь именно Чечня была залогом Владимира Владимировича на народную любовь и долгое царство. Тут впору последнее исподние подарить, лишь бы заручиться гарантиями личной преданности, которую гарант конституции, в свою очередь, ценит выше других человеческих и профессиональных качеств.

«Мы – пехотинцы Путина» - изрёк Кадыров, и суровое сердце чекиста растаяло, как солдатская пайка масла на кавказском солнышке. Вот только пехотинцы разными бывают… например, у Урфина Джюса были дуболомы. Такие сегодня будут почётным караулом, а завтра превратятся в расстрельный взвод, как им ефрейтор прикажет.

Задумывается ли об этом наш президент?

Леонид Черток