Дело Алексейчика: Судья Харитонов «напутствовал» присяжных

У дверей зала заседания толпились пожилые женщины, - те, кто выжил в страшную ночь с 15 на 16 марта 2004 года, и те, кто никогда уже не увидят своих родственников и соседей.

Люди плакали.

Началось заседание с озвучивания четырех основных вопросов – домашнего задания присяжных, - однозначные ответы на которые должны быть даны во второй половине дня. Первый звучал так: доказано ли, что одно лицо выкрутило гайки и извлекло предохранительный клапаны газоснабжения в домах по адресам пр. Обводный канал, 46, ул. Воскресенская, 90, пр. Советских Космонавтов, 120, ул. Садовая ,25. В этом же вопросе звучали последствия всех описанных действий, то есть во всех домах, кроме дома по пр. Советских Космонавтов, 120, утечка газа была обнаружена вовремя и устранена работниками горгаза. А в уже известном доме в 2 часа 58 минут 16 марта 2004 года в результате прикуривания сигареты в подъезде человеком без определенного места жительства произошел взрыв.

Голос судьи Игоря Харитонова глухо звучит среди абсолютной тишины, постоянно приходится напрягать слух, чтобы не упустить информации.

Тут же повторялось число погибших -59, звучали данные потерь населения и ущерба города. Ущерб городского хозяйства оценивается в 7 млрд. 898 млн. руб.

Вопрос к присяжным № 2: Доказано ли, что описанные действия сделал Алексейчик? Упоминались профессиональные навыки подсудимого в работе  по внутридомовому хозяйству, в частности, он работал слесарем на том участке, где располагаются вышеописанные дома. Причиной его увольнения с должности называется желание администрации, других подробностей суду не известно.

Третий вопрос просит присяжных заседателей ответить  на предыдущие вопросы утвердительно (!) и вынести вердикт о виновности.

Итоговый – четвертый -  вопрос гласит: если на вопрос № 3 ответ положительный, то заслуживает ли подсудимый снисхождения?

Далее – за перечнем вопросов - последовало насыщенное напутственное слово судьи Харитонова к присяжным, сделанное  все тем же - почти заговорщическим - голосом. При этом г-н Харитонов призвал присяжных вынести приговор, «руководствуясь жизненным опытом и здравым смыслом…». Здесь же судья напомнил о латинском происхождении слова «террор», что означает страх, ужас, при этом подчеркнув, что  целью террора служит нарушение общественной безопасности. Также из уст Харитонова  прозвучала предположительная мера наказания для Алексейчика – 15-20 лет. И опять речь пошла о террористах: «Обыденно мы воспринимаем террористов в виде лиц определенной национальности, вспоминая Норд-Ост и Будёновск». Мать Алексейчика начинает плакать…

Судья перечисляет по датам слова подсудимого о собственной виновности, в которых чередуются признание и отрицание вины. Всем присутствующим показано напечатанное заявление о явке с повинной, закрепленное подписью Алексейчика. Судья добавляет свои доводы об отсутствии в камере предварительного содержания подсудимого компьютера и написании этой бумаги адвокатом.

Судья Харитонов также повторил некоторые доказательства по делу, несколько раз во время монолога повторяя, что, по закону, он имеет право не называть всех известных доказательств в связи с их многочисленностью.

Среди названных 25 ноября доказательств были журнал аварийных вызовов службы  горгаза за ночь с 15 на 16 марта 2004 года.

Здесь же судья озвучил уже риторический вопрос: что же взорвалось - газ или что-то еще? В качестве причины возникновения вопроса приводились противоречащие друг другу показания жителя взорванного подъезда (уцелевшего во время взрыва), жителей соседних подъездов, независимых экспертов, добровольных экспертов и занятых в деле профессионалов. К примеру, взрывотехник Морозов говорит о том, что первоначально специалисты намеренно искали следы взрывчатых веществ. По официальной версии таковых не было найдено. По другим же, о которых предпочитают ныне не вспоминать, были. Как старательно замалчивают и выводы экспертов-газовиков, которые еще в апреле 2004 года вынесли свое решение, заявив: газ так взрываться не может!

Еще одно нюансное доказательство заключается в причине обрушения подъезда. Специалисты-строители при рассмотрении проекта дома нарушений не нашли, единственное обстоятельство – дома т.н. «ульяновской» серии обычно состоят из шести подъездов. В рассматриваемом же доме на Космонавтов, 120 - всего пять подъездов. Взрыв строители оценивают как объемный, и его местом называют именно подъезд, т.к. лестницы в зданиях, в первую очередь, скрепляют колонны.

Предотвращение взрывов в остальных упомянутых домах, жители которых своевременно обнаружили утечку газа, судьей Харитоновым сопровождаются тем пояснением, что те дома – пятиэтажные, и двери квартир выходят сразу на лестничную площадку. Здесь же судья предполагает, что в роковом доме могли быть двойные и даже тройные, полностью запахоизолирующие двери. Однако есть сведения о том, что одна из погибших была обнаружена одетой в пальто поверх ночной сорочки. По словам судмедэкспертов, одежда не воспламенилась, т.к. скорость движения молекул газа меньше, чем у взрывчатых веществ.

Также прозвучали мнения очевидцев о расположении газовой трубы во взорвавшемся подъезде: житель рокового подъезда утверждает, что она находилась под самым потолком, и без посторонней помощи до нее добраться практически невозможно, в то время как работник газовой службы с этим не согласен, говоря о том, что труба находилась на вполне доступном расстоянии от пола.

Судья передал присяжным план-схему подъезда с указанным на ней  расположением жертв и потерпевших во время взрыва.

Далее речь шла о причастности подследственного лица к происшедшему. Следы рук на трубе газоснабжения, по данным телескопической экспертизы, по 14 признакам совпадают с отпечатками рук Алексейчика, чего, по их мнению, достаточно для присвоения следов подсудимому.

Упоминается звонок Алексейчика брату в 5.30 по мобильному телефону и сказанные им слова: «Смотри телевизор, там все скажут».  Первый выпуск новостей о происшествии вышел в эфир в 5.15. Сам обвиняемый подробностей той ночи не помнит из-за сильного алкогольного опьянения.

Мать подсудимого не может сдержать рыданий, ей помогают выйти из зала заседания. Вернется она в зал, где судят ее сына, только перед уходом присяжных на совещание.

После пятнадцатиминутного перерыва судья объяснил правила совещания присяжных. Во время совещания дверь комнаты староста присяжной коллегии запирает изнутри, также все присяжные заседатели в обязательном порядке сдали мобильные телефоны. О конце совещания они могут сообщить при помощи специального звонка из комнаты. Они вправе пользоваться своими записями, здравым смыслом и косвенными доказательствами.

Судья: «Единодушие – значит, убедить себя в том решении, которое принимает вся коллегия». По истечение трех часов вердикт должен быть вынесен открытым голосованием. При равном количестве голосов «за» и «против» решение выносится в пользу обвиняемого. В результате смягчения судья не вправе выносить меру наказания более двух третьих максимального наказания.

Последнее напутствие Харитонова: «Вопрос об умысле – мое дело. Все, что пишут СМИ, не должно влиять на  мнение коллегии. Все надо говорить в зале, а не бегать по редакциям и «сливать» информацию».

На все выше сказанное у защиты нашлись возражения о неправомерности слов судьи. К примеру, по словам защиты, нельзя сравнивать потерпевших с экспертами: «Это не этично. Люди похоронили своих родных». Кроме того, считает адвокат Алексейчика, неправомерно говорить о других собственных судебных заседаниях и прошлой следственной деятельности. Также адвокат не согласна с фразой: «потерпевшие - заинтересованные лица в обвинении»: «Им не нужно, чтобы сидел невиновный. От этого им легче не станет»

С возражениями защиты судья  не согласился.

В 12 часов 25 минут коллегия присяжных заседателей удалилась на совещание.

Сергей Алексейчик не произнес не слова. Было похоже, что ему уже все равно…

В холле звучали слова одной  старушки: «Колесовать его надо за такое. Четвертовать. А мать-то все плачет»…

В эти минуты присяжные выносят свой вердикт. Корреспондент ИА «RUSNORD» сейчас находится в зале суда. Следите за нашими публикациями…