«Новая газета»: Еще два-три ареста, и могло показаться, что Россией правит уже не Путин

После майской таможенной чистки правила игры в России стали меняться с удивительной быстротой.

Что произошло в ходе таможенной чистки?
Три принципиальные вещи.

Во-первых, все таможенные рокировки оказались на руку той группе в Кремле, которую представляет замглавы администрации Игорь Сечин. (Напомню: именно Сечина называли инициатором предыдущего судьбоносного процесса над «ЮКОСом».)

Во-вторых, отставки последовали сразу после майских праздников, точно так же, как решение об отставке Касьянова было объявлено 24 февраля. (На Касьянова — в узком праздничном кругу — возвели заговор против Путина. Судя по жесткости мер, на таможенников тоже возвели нечто подобное.)

В-третьих, таможенная чистка ознаменовала перемену правил — доселе своих не жрали. Теперь начали. (Правда, не за коррупцию. В Риме эпохи Нерона коррупция или некомпетентность — это не компромат. Единственный компромат — это обвинение в желании занять место императора.)

Что уж там нашептали президенту про проштрафившихся таможенников, трудно сказать, но полномочия были даны такие, словно зачищали не иначе как участников заговора Березовского или Невзлина. К уволенным по «таможенной» статье сенаторам пристегнули Александра Сабадаша. Водочный король Сабадаш — неправильный питерец; дружил не с той частью питерских. Сабадаша отказались увольнять — и из-за такого явного бунта пострадал губернатор Баринов. Баринов — не просто последний избранный губернатор России: он имел неосторожность выиграть выборы в округе, привлекшем личное внимание главы совета директоров «Роснефти», причем правильный кандидат в этом округе финишировал четвертым. Таких вещей, ясен пень, не забывают.

В течение трех недель одна из самых могущественных кремлевских группировок преобразовала удар по таможне, нанесенный с использованием президента в качестве стратегического оружия, в удар, нанесенный по опорным точкам «ЛУКойла».
И, как выяснилось, — перебрала.

Трудно сказать, что сыграло главную роль в решении президента. Возможно, взятый сечинской группировкой курс на изоляцию от Запада слишком сильно сужал поле выбора президента.
Возможно, свою роль сыграли слухи об альянсе Устинов—Сечин—Лужков: в этой безобидной политической комбинации, имевшей, скорее всего, цель использовать Лужкова против неугодных клану кандидатов в президенты типа Медведева или Иванова, президент мог углядеть более зловещий смысл. Паранойя — обоюдоострое оружие, и тому, кого каждый день его главный наперсник стращает заговорщиками, очень легко увидеть заговорщика в самом наперснике.

Очень надеюсь, что свою роль сыграл и Беслан. Все-таки теперь, когда стало ясно, что из школы ушли не только рядовые боевики, но и, по крайней мере, один из лидеров террористов (Али Тазиев, он же Магомед Евлоев, он же Магас), возникла слишком большая опасность потерять лицо, когда Тазиев вздумает обнародовать свою версию теракта.

Но, скорее всего, сыграла свою роль элементарная политическая арифметика. Альянс всемогущего замглавы администрации со своим родственником, всемогущим же прокурором, слишком легко мог перевесить власть президента. Еще два-три ареста, и могло б показаться, что Россией правит уже не Путин. Для того, кто боится заговоров, здесь заговор был в самой связи событий.

История повторяется дважды: сначала в виде трагедии, потом в виде комедии. Ежова расстреляли, чтобы слишком не зазнавался и не сосредоточил в своих руках всю власть. Прокурора Устинова, по счастью, только уволили.

Правила игры в России изменились — во второй раз после ареста Ходорковского. Теперь берут и увольняют своих. Это такой адаптированный к капитализму 37-й год: беззубый, без расстрелов, но кто знает, какую пешку зачистят, чтобы добраться до ферзя?

Как и в 37-м году, когда основной удар обрушился на партию, теперь основной удар обрушится на опору режима: коррумпированную люмпен-бюрократию. Новой волне пострадавших не на что надеяться и не к кому апеллировать. Они не могут предъявить ни свое несогласие с режимом, ни свою невиновность. Они просто оказались ниже в пищевой цепочке, хотя сами всегда хотели быть шакалами, а не падалью. Их будут отправлять в отставку единодушным голосованием, и бывшие друзья будут торопиться отречься от них: даже у Троцкого были сторонники, а вот уже у Ягоды были только холуи.

Примет ли люмпен-бюрократия новые правила игры, как их приняла партия в 37-м, или вознегодует — покажет время.
А пока ясно одно. Все-таки президента России пока зовут Владимир Путин, а не Игорь Сечин.

Юлия ЛАТЫНИНА, обозреватель «Новой»