Пять лет с террором. От Нью-Йорка до Кондопоги

На  безмолвном экране диагональю 14 дюймов Боинг раз за разом врезался в нью-йоркский небоскреб. А посетители мирно пили пиво, официантки у барной стойки обсуждали сексуальную привлекательность какого-то Коли, безучастно поглядывая на экран. И это всеобщее безразличие окончательно убедило меня в реальности происходящего. Захотелось заорать, что-то разбить, вывести обывателей из привычного анабиоза. Но хватило ума одернуть себя. Мы - журналисты, профессия у нас такая - сопереживать и лезть не в свое дело. К тому же я быстро догадался, куда один за другим влетели Боинги. Это были «башни-близнецы», Всемирный торговый центр, я же там гулял раз сто! Потом телекамера захватила знакомую вывеску «Famous pizza», я под ней несколько раз лакомился сицилийской «Маргаритой». Появилось полное ощущение сопричастности. Нет, не страх, что одиннадцать лет назад тоже случайно мог попасть под раздачу. Я хорошо представил себе, как гибнут в огне и задыхаются в дыму милые ньюйоркцы, жители единственного города в США, где я хоть как-то представлял свое существование. Еще подумал, среди посетителей башен должны быть русские. И надо же, оказался прав...

Вернувшись в гостиницу, я кинулся к телефону. В Москве все очень переживали за судьбу нашего друга, бывшего пианиста из Дома кино, ныне работника крупной компьютерной корпорации Семы Ройбаха. Его офис находился где-то в центре Манхеттена, не исключено, что в башнях. Из Москвы в Америку в тот вечер дозвониться было положительно невозможно. А из Архангельска - пожалуйста. Я застал Семена дома и уже пьяного, сразу после атаки террористов их всех распустили по домам, ждали продолжения. Сема принял нападение, как персональное оскорбление, сказал, что готов к схватке. Я даже записал наш разговор на диктофон и на следующий день выдал в эфир, сопровождая картинкой разрушений. Монолог получился из сплошных «пи», перекрывающих непарламентские выражения. А еще дозвонился до Израиля, там тоже всё приняли на свой счет. Вот оно, вечное еврейское сознание собственной исключительности, на этот раз пощечину нанесли не только им, всем нам. В Лондоне Березовский с Абрамовичем вряд ли ездят на метро и летают в общих салонах, а королева Великобритании восприняла серию взрывов, как личный вызов. В Мадриде же евреи вообще в дефиците, бывает и такое...

Два дня я не мог оторваться от экрана. Два дня сопереживал американским пожарным. Они оправдали то восхищение, которое осталось у меня от старого фильма «Ад в поднебесье». Что работники офисов, их настигла судьба, ставшая 11 сентября 2001 года злым роком. Но эти смелые парни добровольно шли на смерть. Они, профессионалы, представляли, что башни после такой атаки, в конце концов, разрушатся. Драматизм ситуации усугублялся тем, что никто не знал, что происходит по всей стране. Вдруг уже идет война, надо брать в руки оружие и защищать свои семьи? С этими мыслями пожарные делали свою работу. Заметьте, ни одного сигнала о мародерстве, а ведь там было несколько отделений международных банков.

В тот злополучный день очень много значила судьба каждого, удача была ценой в жизнь. Надо было не взять билет на обреченные рейсы, в зданиях не попасть в эпицентр удара и обязательно находиться ниже его, люди на верхних этажах были обречены. И даже если сказочно повезло, надо было ещё не задохнуться в дыму и успеть выйти из здания до полного его разрушения. Согласитесь, выполнить все эти условия посложнее, чем взять Джек-пот в лотерею «Бинго».

А еще меня преследовала мысль, что американцы сами накаркали беду на свою голову. Вспомните, как из фильма в фильм они безжалостно разрушали свой красавец Нью-Йорк. В хронике событий есть кадры, снятые с того же ракурса, что и в фильме «День независимости», просто случай массового дежа-вю. И в этом что-то есть. Обратите внимание, режиссер Оливер Стоун только через пять лет рискнул выпустить художественное осмысление произошедшего. До этого был сборник киноэссе, снятый разными режиссерами из разных стран, и посвященный теме 11 сентября. Там не показывали впрямую ужасы, но на меня сильное впечатление произвела французская часть. В ней глухонемая туристка из Парижа заводит роман с американским сурдопереводчиком. Утром он уходит на работу, а она садится писать прощальное письмо. Объясняет, что привыкла быть одна и ни на кого не рассчитывать, что нормальный человек не сможет долго быть с убогой, что жалость унижает. В это время на экране телевизора Боинг раз за разом врезается в башню, на что наша героиня, естественно, не обращает никакого внимания. И тут в полной тишине открывается дверь и входит ее любовник. Живой, но с головы до ног в мертвенно-серой пыли. Мне почему-то хочется, чтобы эти двое прожили вместе долгую, счастливую жизнь...

Сегодня мир вспоминает три тысячи погибших под развалинами Всемирного торгового центра. Намного меньше упоминаний о 140 служащих Пентагона. И почти ни слова о пассажирах лайнера, упавшего в полях Пенсильвании. А ведь именно там настоящие герои, и неизвестно, сколько жизней они спасли, вступив в схватку с террористами и направив самолет в смертельный штопор. О, эта вечная, международная несправедливость!

Принято считать, что отсчет эпохи исламского террора начался именно пять лет назад. Не согласен! Как жители Нью-Йорка после 11 сентября, так и я, после взрыва жилого дома на Каширке, лежал ночами и думал, не моя ли новостройка следующая в кровавом списке? В те дни из Москвы загород потянулась вереница машин, мужчины увозили семьи от греха на дачу. Вот когда поселился страх, и даже победоносная Вторая Чеченская не исправила положение. Дальше нас ждал «Норд-Ост», взрывы в метро, теракты на концертах, захваты самолетов и, как апофеоз, кровавый Беслан. Пустое дело мериться погибшими, но по частоте мы уверенно держим первое место.

Нам постоянно твердят, что терроризм не имеет национальности или вероисповедания. Вот только последние годы мировая угроза представляется с восточным профилем и Кораном в руке. В Америке обошлось без погромов, хотя лицам арабской национальности в аэропортах я бы не позавидовал. Еще круче положение в Англии, где премьер Тони Блэр открыто стал говорить о новом векторе и об особом контроле за иммигрантами с Востока. Это еще что, некоторые политики предлагают выплачивать огромную компенсацию пришельцам, лишь бы те уехали на историческую родину. Вот вам и самая толерантная страна в Европе, довели!

Только что утихла ливано-израильская война, по сути дела, тот же теракт длиною в месяц. Воевали не с регулярными войсками, а с террористами, шантажировавшими страну жизнями ее граждан. Меня очень удивляет, как на этом фоне министр иностранных дел РФ Сергей Лавров делает заявления, что преступная «Хессболла» фактически легальная организация, с которой можно иметь дело. Ему что, подобных проблем дома мало? Вот остальной мир всё прекрасно понял и занят исключительно иранской ядерной проблемой. Потому что нет ничего страшнее одурманенного бандита с атомной бомбой в руках.

Кстати, погромы в Кондопоге - это тоже терроризм. Чеченцы прекрасно понимают, что само название республики вызывает всеобщую тревогу, и никакое переименование в «нохчи» их не спасет. Сколько лет прошло после известного ига, а неприятный осадок остался на века, до революции 17-го в деревнях продолжали пугать детей злым татарином. Теперь очень легко стало стравливать народы, надо только «грамотно» объяснить одним, почему другие живут лучше, и подождать в сторонке, чем дело кончится. Заметьте, не мы первыми начали.

Конечно, хочется верить, что настанет счастливый день, когда христианский и мусульманский миры найдут взаимопонимание и перейдут к мирному диалогу. Очень хочется, чтобы побыстрее. А то может статься, что и говорить некому будет...

Леонид Черток       

Фото: http://www.from-ua.com/news/45051c1563ce7/