Главный из грехов. «Левиафан» Андрея Звягинцева

<!-- [if gte mso 9]>

Да уж, отнюдь не новогодняя история, ни разу не «Ёлки». Узнаваемая, до тошноты. Жил себе человек на берегу холодного моря в собственном доме, оставшемся от деда, любил жену (не образец нравственности), ковырялся в моторах - на жизнь хватало. Короче, мечта любого среднего человека со средними запросами при наличии рук и характера, что американского, что российского - работать на себя и ни от кого не зависеть. Но понадобился власти именно этот клочок земли. Почему? Лично я не очень понял. Был там разговор с каким-то инвестором по телефону, конечный адресат принципиальной роли не играет. Главное, что ВЛАСТЬ ЗАХОТЕЛА, а какая-то букашка сопротивляется, друга армейского из Москвы позвала. Раздавить её! Вот она... суть сюжета.

Правда, вы где-то уже такое видели? Нет, не в советском кино, где не было никого важнее рядового строителя коммунизма. Правда, на моих детских глазах как-то выселили из нашего дома, отдаваемого под учреждения, двух старух - мать и дочь, не желавших уезжать из самого центра Москвы куда-то на самую окраину столицы. Женщины просто легли на кровати - «мы здесь войну пережили, здесь и умрём». Их не били, не ломали, просто милиционеры поставили кровати в открытый грузовик и вывезли в небытие. Интересы государства - они на первом месте, не так ли? А ещё пенсию получают...

Но такой сценарий в СССР зарубили бы ещё при прочтении в объединении «Мосфильма». Зато Америка не раз снимала подобное, и от этого не становилась слабее. Да и сама фабула «Левиафана» взята авторами из заокеанской жизни. Лет десять назад расширяющийся завод на Среднем Западе решил снести дом фермера. Не по беспределу, за приличную, полагающуюся по закону компенсацию. А тот принципиальным оказался и ни в какую - «буду жить только здесь¸ имею такое желание». Когда по-хорошему прижали, превратил бульдозер в танк и пошёл в последнюю атаку, кого-то подавил, чего-то сломал. Потом покончил с собой. Непобеждённым.

Псих? Как сказать...

Я, например, часто вспоминаю фильм «С меня хватит!» с Майклом Дугласом в главной роли, вышедший в самом начале 90-х. Не очень адекватный в общепринятом понимании американец с большими личностными проблемами решает провести день с дочерью, живущей с его бывшей женой. А ему всё что-то мешает, начиная с автомобильной пробки. И он идёт напролом, круша, ломая и убивая всё и всех, кто ему мешает побыть с дочуркой в её день рождения. Кто-то назвал этот фильм чёрной комедией, я же его воспринял как притчу о самоуважении, после него хочется жить и бороться. Да, я такой...

Зато после «Левиафана» наступает другое состояние. По-моему, Звягинцев рассказал нам о страшном грехе...

В середине тех самых лихих 90-х моя матушка в порыве душевных сомнений пришла в храм на исповедь. Призналась сравнительно молодому батюшке, что она, пенсионерка, никак не может бросить курить, не соблюдает посты (чревоугодие), не отказывает себе в потреблении спиртных напитков, имеет внебрачную связь и прочие излишества. Священник всё выслушал с добрый, чуть укоряющей улыбкой, понимающе кивая.

- А ещё, отче, я часто стала впадать в уныние...

Батюшка сразу стал строго лицом:

- Вот это уже тяжкий, искупить его можно только долгой молитвой.

Так вот, «Левиафан» как раз об унынии, которое в какой-то момент подменило собой хвалёное русское упрямство. В картине Звягинцева нет победителя, пусть и гибнущего в чреве библейского чудища, но не сломленного. Алексей Серебряков, бесподобно сыгравший бунтаря, смиряется со своей ролью раздавленной букашки, признавая всё, что в начале фильма ему бросил в лицо пьяный мэр - «вы все ничто и звать вас никак, вы всегда будете под ВЛАСТЬЮ» (за точность цитаты не ручаюсь, но смысл именно таков). Что-то похожее говорил партократ из фильма «Любовь с привилегиями» (устами Вячеслава Тихонова), только речь тогда шла о власти КПСС. А сейчас о чьей? Неприятно об этом думать...

Честно говоря, у Звягинцева мне больше нравится «Елена» (http://rusnord.ru/2011/2/30398). Вроде бы, никакого внешнего социального конфликта, всего лишь образ хищницы, идущей на всё, ради материального благополучия своих детёнышей - ленивцев и шакалов. Причём, уморив мужа-миллионера, она идёт в церковь. Не грехи замаливать (в 90-е я не раз видел, как в храмах истово били поклоны «малиновые пиджаки», от которых за версту несло пороховой гарью), а просто свечку за здравие поставить. Налицо диагноз больного общества, что российского, что японского, что американского, не только у нас с моралью большие проблемы.

Но тогда на «Оскар» отправили заведомо провальную михалковскую «Цитадель», а ведь «Елену» никак не обзовёшь «Рашкой-говняшкой». Зато теперь «Левиафан», конкретно попадающий под эту обзываловку от Мединского, стал приятен и близок министру российской культуры... но только после получения «Золотого глобуса». Вот, где лицемерие, вот, где мораль на нуле...

У меня, как у зрителя с неплохим знанием российских реалий, есть к «Левиафану» вопросы, прежде всего, в сценарных поворотах. Странно ведёт себя московский адвокат, приехавший спасать армейского друга. Когда на них наезжал пьяный в труху мэр, всё время хотелось крикнуть - «вынь айфон и сними это, чудило!» (кто-то в последние лет пять видел московского адвоката без айфона?). Или его приход всё к тому же мэру с папкой компромата. Где он его взял, вряд ли в интернете? Значит, слили спецслужбы в Москве, и никакой сумасшедший чиновник из провинции не будет в наглую прессовать такого связного. Испытано лично на себе, уж поверьте.

Но фильм снят не только для нашего зрителя. «Левиафан» вообще попал в удачное для такого кино время. Он теперь как манифест того, что у нас есть свобода слова и творчества, тех понятий, которые на Западе давно похоронили применительно к путинской России. Вот откуда взялось благожелательность министра культуры Мединского... фальшивая и подленькая.

А ещё мне показалась недостаточно проработанной линия церкви. С церковным чином, обедающим в трапезной, больше похожей на закрытый кабинет дорогого ресторана, и наставляющего красномордого чинушу - «вся власть от Бога», вроде бы всё понятно, я тоже больше церкви доверял, когда она была в фактическом подполье. Но вот нравоучения скромного батюшки, закупающего хлеб для бедной соседки, для меня прозвучали формальной отговоркой - сам, мол, грешник, в себе разбирайся. Или так была задумана трактовка образа? Ведь он же стоит на финальной проповеди вышеупомянутого чина и, не то, что не уйдёт, но даже не поморщиться. Апатия, уныние... страшный из грехов.

Зато я аплодировал диалогу матери с сыном: «Мама, что такое грех?». «Помнишь, как ты кошку поджёг? Это и есть грех...». Аплодировал, аплодировал... пока не подумал - а что же вырастит из мальчика, поджигающего кошку даже без знания о грехе. Аплодировать расхотелось... стало не по себе. В отличие от поступка той же мамы, которая сначала сдаёт друга семьи властям по одному только подозрению, а потом рвётся усыновить его сына. Как это всё по-нашему, по-россейски.

Но в остальном фильм объёмен, если не эпохален. Ох, последнего не хотелось бы, ведь именно так и нельзя жить (цитата от Говорухина). А вам как кажется?

 

   Леонид Черток

<!-- [if gte mso 9]> Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE <!-- [if gte mso 9]> <!-- [if gte mso 10]> /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-priority:99; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin-top:0cm; mso-para-margin-right:0cm; mso-para-margin-bottom:8.0pt; mso-para-margin-left:0cm; line-height:107%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:11.0pt; font-family:"Calibri","sans-serif"; mso-ascii-font-family:Calibri; mso-ascii-theme-font:minor-latin; mso-hansi-font-family:Calibri; mso-hansi-theme-font:minor-latin; mso-fareast-language:EN-US;}