"Война и мир" за неделю. Как отбить у школьника охоту к чтению

Самая распространённая жалоба почти всех родителей, которую я слышу в последние годы: «Наш ни хрена не читает. Вот мы в его возрасте…».

Стоп, тут требуется уточнение. Конечно, я имею в виду возрастных родителей, которым, как минимум, под сорок. Те, кто младше, вполне могут сами относиться к поколению видео и нинтендо.

А вот мы… В детстве я много и часто болел всевозможными простудами и корями. Из развлечений – две программы черно-белого телевизора, где в окружении репортажей с партийных съездов и колхозных полей яркой звёздочкой светили «Спокойной ночи, малыши!». Один раз в день, 15 минут, в вечернее время. Игрушки… это когда нет температуры, да и тоже не разгуляешься, дефицит. Родители всё время на работе, социалистическим реализмом в кино-театре занимались. Проводного радио у нас в доме отродясь не было… да и что по нему слушать – Шестую симфонию Малера в «Рабочий полдень»?

Пришлось осваивать чтение, как единственное доступное развлечение. И втянулся, вплоть до фонарика ночью под одеялом (к слову, я в свои почти шестьдесят до сих пор без очков). Да, тоже дефицит, всё, что в доме было интересного, перечитано не один десяток раз. В итоге заработал настоящую зависимость, в армии книжный голод мучил гораздо сильнее пищевого.

ХХ век – век библиотек. Мне повезло, в нашем доме была собственная домовая библиотека, содержащаяся на средства ЖЭКа. Плюс книжный шкаф у двоюродной бабушки, забитый дореволюционными фолиантами. Плюс мама, близкая к литературным кругам. Плюс два отчима, известные детские писатели – Роман Сеф и Камил Икрамов, благодаря им многие книги на моих книжных полках были с дарственными надписями от авторов… то есть, почти живые.

Короче, в этой части на детство грех жаловаться.

Со школьной литературой было сложнее. В том плане, что нравились книги, не входящие в программу по литературе (в основном зарубежные авторы). Когда-то я взялся даже писать фельетон на эту тему в стенгазету… а закончил призывом к свержению советский власти. Чуть в ПТУ не вылетел за это… а надо было (получил бы хоть одну нормальную профессию). Зато сейчас, когда читаю, что Довлатов и Солженицын рекомендованы к изучению, а «Поднятая целина» и «Разгром» - нет, становится радостно и спокойно за новое поколение.

Но вот тоже читаю - Учителя литературы в открытом письме обратились к Министерству образования и науки с требованием не утверждать новый образовательный стандарт, по которому школьникам за пять лет придется изучить 235 произведений. На сайте Гильдии словесников начался сбор подписей под обращением. Через некоторое время после публикации письма из Минобра пришла информация об отмене заседания - его перенесли на более поздний срок.

235 книг за пять лет… 47 книг в год… как я понимаю, не самых тоненьких. Ещё одно арифметическое упражнение – 365:47 = 7.7. Поясняю, семь, ладно, восемь дней вам даётся на прочтение одной книги, той же «Войны и мир». Успеете? Не говоря уже о том, что после некоторых книг необходимо сделать перерыв, дабы осмыслить. А уж русская классическая литература вообще не терпит скорочтения, иначе полная бессмыслица и формализм.

Учителя пытаются втолковать чиновникам из минобраза, что подобным циркуляром они перечеркивают логику развития всей системы школьного образования за последние десятилетия, лишая школу вариативности в построении программ, попирая основы закона об образовании и те академические свободы, которые определены школам.

Что такое академические свободы? Свобода учителя конкретного класса самому решать, какие конкретно задания и объёмы давать школьникам, которых он, уж простите за вульгаризм, знает, как облупленных. Есть расхожая фраза Максима Горького: «Всему хорошему, что есть во мне, я обязан книгам». Готов сам под этим подписаться. Но это совсем не значит, что нечитающие люди – сплошь негодяи. Кому-то просто не повезло с наставником, с первой книгой. Мой армейский друг Лавруха, человек, тонко чувствующий, самобытный художник, рассказывал, как в детстве сестра всё время подсовывала ему А. Гайдара «Чук и Гек», которых он почему-то на дух не переваривал. С чтением любой художественной литературы он завязал из чувства противоречия… что, впрочем, не помешало ему получить законченное среднее образование. Отличный мужик был, разве что, излишне сентиментальный.

Я до сих пор не уверен, стоит ли проходить в школе того же Достоевского. Его программные произведения требуют большего жизненного багажа, чем имеет даже современный 10-классник (в этом нежном возрасте далеко не все ходят к проституткам, тем более, играют в казино). Зачем нужно для понимания жизни «Что делать?» Чернышевского, для меня всегда было загадкой.

Да, я тоже противник ЕГЭ и понимаю тоску учителей именно литературы по классическим сочинениям, по разговорам за жизнь с учениками, интересующимися литературой больше, чем предлагает школьная программа. Но надо учитывать и разный уровень учащихся: одни уже зачитываются Маркесом, когда для других и Буссенар – слишком сложный писатель. Может быть, для кого-то станет откровением, но, по моим наблюдениям, ближе к окончанию школы в любом классе остаётся большинство учеников примерно одинакового уровня интеллекта… как-то так получается.

Кроме этого, практикующие педагоги настаивают на том, что внутренний возраст ребёнка может не совпадать с номером класса, в котором он учится (как в плюс, так и в минус). Официальная же программа заведомо ставит учителей в положение нарушителей. Причём тех учителей, что в советском и российском кинематографе являются примером служения своему делу… тот же историк из «Доживём до понедельника» или учительница литературы из «Ключ без права передачи».

Впрочем, никуда не уйти и от того, что вкус детей к чтению прививается читающими родителями, именно они являются их главными книговодителями. И это правильно - где, как не в семье, вырабатывается мировоззрение, в том числе и политическое.

Однако в середине февраля 2018 года глава Минобрнауки РФ Ольга Васильева (кстати, один из самых вероятных кандидатов на вылет из кабмина в новой шестилетней каденции президента) отметилась идеей создания списка правильных книг для чтения. Из него чудесным образом исчезли книги таких прозаиков и поэтов, как: Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Николай Заболоцкий, Александр Солженицын, Андрей Белый. Зато рекомендован крайне (на мой вкус) тенденциозный философ религиозного толка Иван Ильин, с которым лично я готов полемизировать до посинения.

Для меня в детстве не было запретной литературы. Всё, что по каким-либо причинам не издавалось в СССР, так или иначе попадало в наш дом в виде самиздата (а кое-что я даже помогал печатать и распространять).

Но как-то совсем не хочется, чтобы ту же школу подполья теперь проходили мои сыновья…

Леонид Черток