Мятежи. Выдача виновных. Право на совместное мытье мужчин и женщин. Бег. Падение Северной Области

Редакционная статья «К текущему моменту», опубликованная в газете «Вестник Временного Правительства Северной Области» (далее – ВВПСО) 3 февраля 1920 года, начинается словами: 

«В войне вообще, а гражданской особенно, боевая обстановка часто меняется быстро и неожиданно и как всегда было, одновременно с изменением обстановки резко меняется настроение населения воюющих сторон. Изменение это в сторону чрезмерной самоуверенности при победах и неосновательной тревоги при неудачах, заходит далеко за пределы действительных успехов, или действительной опасности. …Недавние неудачи, так неожиданно сменившие блестящие сентябрьские и октябрьские успехи на юге, не сломили воли борцов за освобождение и возрождение России и последние полученные известия уже показывают, что наиболее трудные минуты уже пережиты  и не только на юге, но и на западе намечается новый сбор сил для продолжения борьбы». 

Заканчивается статья на мажорной (для сторонников белой власти) ноте:

«…внешняя политическая обстановка складывается настолько неблагоприятно для большевиков, что едва искупают все их боевые успехи. Внутренне положение советской России продолжает быть ужасным. Систематическое разграбление всего, что еще можно грабить, продолжается и принимает формы массового, организованного грабежа. …Враг, кажущийся сильным, но разлагающийся внутри, может рухнуть и оказаться побежденным тогда, когда поверхностный наблюдатель этого меньше всего ожидает».

Публикуемые в газете в начале февраля сообщения с Северного фронта не давали оснований для тревоги:

«От 2 февраля. Двинской район: «Красные силою не менее роты подходили к нашим проволочным заграждениям, пытаясь их испортить. Наши части, перейдя в наступление, отбросили противника к реке Вареньге». 

Справочно: река Вареньга протекает возле с. Конецгорье, д. Плёсо, нынче Виноградовский район.

«От 4 февраля. Железнодорожный фронт. Противник пытался наступать на Тарасовском направлении. Его обходная колонна, вышедшая в тыл наших передовых позиций, лихой контратакой стрелков была разсеяна, оставив на месте боя 30 трупов и, потеряв 40 человек пленными. Наши потери 3 стрелка убито, 6 ранено».

«От 5 февраля. Потерпевши неудачи у Тарасова, противник атакует наши укрепления в районе д.Средь Мехреньги». 

В непривычной роли «психотерапевта» пришлось выступить Главнокомандующему всеми вооруженными силами Северной Области, долгую беседу с которым редакция  ВВПСО опубликовала в номере за 6 февраля.  Некоторые выдержки из неё: 

«Прежде всего, есть полное основание считать, что Северному фронту вооруженное вторжение отнюдь не грозит. И как это ни покажется на первый взгляд странным, не потому, что большевики не хотят, а потому, что сделать этого не могут. Казалось бы, что после своих успехов на главных фронтах они имеют достаточно сил для наступления на нашем фронте. Для обывателя это кажется неоспоримым, а фактически большевистские армии, благодаря быстрому продвижению на Восточной и Южном фронтах, разбросались на огромных пространствах. …О критическом положении голодной, холодной и раздетой красной армии говорят сведения, получаемые из Англии. …Знаменательно, что попутно с распространением слухов о сосредоточении на нашем фронте значительных сил, документально устанавливается, что большевики уводят с нашего фронта несколько своих полков и направляют их частью на Южный, частью на Западный фронты».

Далее генерал перечислил другие препятствия для наступления большевиков на Северном фронте, в том числе: отсутствие дорог, транспорта, оружия, боезапасов, продовольствия и теплого обмундирования. Закончил Главком долгую беседу с оптимизмом:

«Выбор ясен. Обстановка и силы позволяют нам продолжать борьбу. Время за нас, и претерпевший до конца спасен будет».

Между тем даже публикуемые под надзором военных цензоров сводки с фронта отражали иную реальность. 

«От 6 февраля. Двинский район: 4 атаки противника на наши позиции у д.Звоз были нами отбиты, но вследствие разрушения наших окопов огнем неприятельской артиллерии наши части оставили позиции у д. Звоз и отошли к дер. Ныколы». 

Справочно: расстояние от Звоза до Ныколы 4 километра. Для растянутого фронта не столь значительное отступление. 

Более чувствительный удар «под дых» белые части получили на Онежском направлении.  Излучавший (по должности) уверенность в благоприятной для Северной Области ситуации генерал Миллер издал 9 февраля приказ № 57, опубликованный в ВВПСО:

«В доблестном 3-м Северном стрелковом полку произошло несчастье. Под влиянием большевистской агитации и катившихся волной из нашего тыла на фронт преступной болтовни и политиканства, подогреваемые проникнувшими в полк большевистскими шпионами, отдельные группы 3-го Северного стрелкового полка, 8-го сего февраля начали мятеж. Ожесточение мятежников с одной стороны и сохранивших свой долг перед Родиной с другой, дошло до крайних пределов: отдельные группы солдат ходили в штыки друг против друга». 

В оперативной сводке от  9 февраля отражены последствия этого «несчастья»: 

«Железнодорожный фронт: «Вследствие причин, указанных в приказе от 9 февраля за № 57 наши части выведены из дер. Дениславье. В долине реки Онеги мы занимаем дер. Змиево».  

Примеру 3-го полка последовали солдаты соседнего 6-го полка и других частей. Северный фронт начал стремительно разваливаться. События здесь напоминали происходящие в других частях России. Начавшееся в октябре-ноябре 1919 года наступление большевиков развивалось успешно. 12 декабря 1919 года войска РККА вошли в Харьков, 14 декабря взят Киев, 17 января 1920 года - Кривой Рог и Апостолово, 24 января — Елисаветград (ныне – Кропивницкий в Кировоградской области), 25 января — Умань, в конце января - Херсон и Николаев, 3 февраля —  Очаков, 8 февраля - Одесса.

Помощь антибольшевистским силам со стороны западных союзников начала иссякать. Обессиленные первой мировой войной страны Антанты вынашивали планы мести главному, по их мнению, виновнику – Германии. Об этом заметки в ВВПСО в разделе «Около мира»:

«К вопросу о выдаче виновных. Нуэн, 5 февраля. Германский совет министров обсуждал в среду вечером вопрос о выдаче виновных». 

Союзниками правительству Германии представлен список с именами почти 1000 обвиняемых немецких военных преступников, выдача которых будет требоваться для суда. Немцы выступили против:

«6 февраля, Немецкие газеты единогласно возмущаются требованием союзников. Говорят, что это не есть акт правосудия, а акт злобной мести. В список включены все выдающиеся деятели этого времени, что ни один приличный немец не захочет быть причастным к подобному делу. …Наконец газета «Тэглихе Руядшаю» пишет, что если союзники намерены настаивать на требовании, то пусть придут и возьмут их, немцы таким делом руки пачкать не желают».

На акт «злобной мести» отозвался неизвестный ещё тогда Адольф Гитлер, который 24 февраля 1920 года впервые озвучил 25 пунктов программы НСДАП. 

Жителей Северной Области европейские дела не сильно волновали. Тихо и громко они мечтали о достойной жизни. Иногда власти способны улавливать некоторые чаяния народа. И даже реагировать на них. В июне 1919 года Начальник Архангельской губернии  утвердил обязательное постановление «О торговых банях в г.Архангельске и его порте», согласованное с Генерал-Губернатором Северной Области, пункт 1-й которого гласил: «Воспрещается совместное мытье мужщин и женщин как в общих банях, так и в номерах». Через семь месяцев, возможно, наступило прозрение и этот пункт Начальник Архангельской губернии отменил постановлением от  2 февраля 1920 года. 

Увы, одной отмены оказалось недостаточно.  Недовольство стремительным падением уровня жизни охватило все слои населения. Политики попытались «оседлать» стихийное протестное движение. На открывшейся 3 февраля сессии  Архангельского губернского земского собрания левые делегаты, среди которых имелись даже сторонники перемирия с большевиками,  обрушились на Временное Правительство с обвинениями в «недемократичности, неэффективности и чрезмерной репрессивности». 5 февраля они объявили собрание высшим органом власти, призванным сформировать новое правительство. Разумеется, генералу Миллеру такие действия не понравились. Он приказал выставить вокруг земского здания вооруженный караул и пообещал самостоятельно сформировать новый кабинет. Тревожные вести с фронта сделали делегатов более сговорчивым. 14 февраля 1920 года объявлен состав нового правительства.

Впрочем, об этих событиях Вести Временного Правительства Северной Области не успели сообщить, поскольку последний номер газеты вышел 15 февраля. Завершала его «актуальная» для северян заметка «Небывалое падение курса франка». 

В этот же день командующий Железнодорожным фронтом генерал Вуличевич обещал Миллеру продержаться на позициях 5–6 недель. 16 февраля он говорил уже о 2–3 днях, а 17 февраля сообщил, что подчиненные ему солдаты в большинстве своём перешли к большевикам или разошлись по домам и он с остатками войск отходит на Мурман. Генерал Миллер осознал, что дальнейшая оборона невозможна. На заседании работавшего лишь третий день кабинета министров он доложил, что Архангельск будет оставлен. 

Утром 19 февраля Архангельск покинули ледокол «Козьма Минин» и паровая яхта «Ярославна», набитые желающими эвакуироваться сторонниками белой власти. С борта ледокола телеграф донес жителям области последнее обращение временного правительства, в котором вину за поражение Северной области оно возложило на население, зараженное «ядом большевистского разложения». В телеграмме в Париж 25 февраля генерал Миллер указал, что с ним отбыло из Архангельска около 800 пассажиров. Сотни тысяч сторонников антибольшевистской власти остались на родине. 

Далёкий от симпатий большевикам корреспондент французской газеты «Информасьон» в Архангельске, близкий друг Керенского, эсер Борис Соколов посвятил деятельности Миллера на севере статью в номере за 24 апреля 1920 года. Выдержки из неё: 

«Я был свидетелем последнего периода существования правительства Северной области, а также его падения и бегства генерала Миллера со своим штабом. Я мог наблюдать разные русские правительства, но никогда раньше не видел таких чудовищных и неслыханных деяний. Поскольку правительство Миллера опиралось исключительно на правые элементы, оно постоянно прибегало к жестокостям и систематическому террору, чтобы удержаться наверху. Смертные казни производились сотнями, часто без всякого судопроизводства.

В середине февраля 1920 года, за несколько дней до своего бегства, генерал Миллер посетил фронт и заявил офицерам, что не оставит их. Он дал слово офицера позаботиться об их семьях. Но это не помешало ему закончить приготовления к бегству. 18 февраля он отдал приказ об эвакуации Архангельска 19 февраля к двум часам дня. Сам он и его штаб в ночь на 19 февраля тайно разместились на яхте “Ярославна” и ледоколе “Козьма Минин”. Генерал Миллер захватил с собой всю государственную казну, около 400 000 фунтов стерлингов (10 миллионов рублей золотом), которые принадлежали Северной области.

Утром 19 февраля население узнало об измене и бегстве генерала Миллера. Много народу собралось возле места якорной стоянки “Козьмы Минина”, в том числе солдаты и офицеры, которых Миллер обманул. Началась перестрелка. С кораблей стреляли из орудий. Было много убитых».

Вечером 20 февраля 1920 года красноармейцы вступили в Архангельск. В конце февраля -начале марта пали очаги сопротивления белых на Пинеге, Мезени, Печоре.

Просуществовавшая 567 дней Северная Область канула в небытие. На территории России начался советский проект.

 «Historia magistra vitae (история — учительница жизни)» — утверждал знаменитый древнеримский оратор, философ и политик Марк Туллий Цицерон. Полемизируя с ним, русский историк Василий Осипович Ключевский замечал, что «История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». 

Привычным делом занята надзирательница magistra vitae и в XXI веке.

Александр Чашев

***

Предыдущие вести из Северной Области: https://rusnord.ru/hot/58323-na-fronte-bez-peremen-bahmut-sovetskaja-vlast-v-ssha-i-drugie-vesti-iz-severnoj-oblasti.html