Электорофор, или Школа нашего детства

- Сука! 

Михаил Сергеевич, учитель физики, получивший кличку «Однорукий бандит» из-за отсутствия потерянной на фронте руки, зло сплюнул в серый сугроб и посмотрел на  верхние этажи московской школы номер 260, в темные окна кабинета  физики. Глубоко затянувшись папиросой, Михаил Сергеевич   ушел  в темноту  зимнего вечера как  подводная лодка в глубину океана…

…Ученики «7б», словно обезьяны перед  удавом, смотрели на учителя, слегка скривившегося в усмешке, нервным тиком оставшемся после контузии, которую Михаил Сергеевич получил из-за  выполнения глупого приказа командира  противотанковой роты. Но об этом  учитель физики не любил вспоминать. Жив остался и ладно…

Михаил Сергеевич снова оглядел притихший класс, слегка улыбнулся, обнажив  крупные редкие желтые зубы матерого курильщика, и начал  речь:
- Значит так… Снегирев, к доске!
Отличник и спортсмен, красавец Колька Снегирев пружинисто выпрыгнул из-за стола и быстро подошел к  кафедре, на которой стоял электрофор.
Колька принял  вопросительную позу, и Михаил Сергеевич  показал  желтым от никотина пальцем на ручку прибора:
- Крути!
- Как,  Михалсергеич?
- Быстро!
Колька начал крутить ручку, а учитель развел шары электрофора по шире.

Под аккомпанемент трущихся об диск контактных щеток физик продолжил свою речь:
- Итак, для кого-то физика непрофильный  предмет, но при поступлении в  вуз требуется проходной бал, я поставлю 4 тем, у кого иначе буду гонять  как  атомы на ускорителе. А особо одаренных попрошу  ко мне в кабинет на углубленное понимание сути физических процессов.

Физик посмотрел на обитую дерматином черную дверь его логова-кабинета, где хранились  приборы и трупы нерадивых учеников, и  снова скривился в нервной усмешке.   
Колька отчаянно крутил  ручку машины, и в колбах  электрофора появился слабый голубой свет…
- Так, взялись все за руки, в цепочку!
Обезьяны   исполнили приказ удава, соединившись мокрыми от страха лапками в цепь.
Цепь начиналась очкариком Мишкой Сусловым и заканчивалась красавицей  Ларисой Максимовой, томный взор которой  упирался сейчас в широкую грудную клетку  Кольки, наяривавшего  электрофор…
Михаил Сергеевич  беззлобно отдал новый приказ:
- Снегирев, хорош крутить. Возьмись левой рукой за правый шарик. Суслов, возьмись за правый. Максимова, не разрывая цепи подойди к Снегиреву!
Все было исполнено беспрекословно.
- Снегирев, вытяни руку.  Максимова, тоже протяни руку к Снегиреву, но не касайся!

 Колька  поднял руку и с любопытством посмотрел на  Ларису, которая  стала приближать свою ладонь словно это было крыло самки лебедя.
- Медленно сближайтесь! - сурово, но уверенно приказал физик  и дернул за  шнур  изобретенного им устройства, вмиг опустившего светонепроницаемые шторы, и кабинет погрузился в темноту. Кто-то из девчонок пискнул, как мышка, попавшая  мышеловку…
Когда ладони Кольки  и Ларисы приблизились  на расстояние  около 20 сантиметров, между ними  появилось свечение и  через секунду прошел молниевидный электрический разряд.
И весь класс, соединенный  в цепь, вздрогнул от пронзившего его электричества, и девчонки завизжали в голос.
Михаил Сергеевич зажег настольную лампу и разразился мефистофельским смехом.
- Статическое электричество! Первобытный ужас человечества!
Класс зааплодировал  в преклонении перед силами природы и их повелителем, шаманом, коим на данном историческом отрезке был  их учитель физики.

Новый директор школы Эльвира  Петровна Гурьева не любила подниматься в кабинеты физики и химии по двум соображениям. Во-первых,  высоко, и  во-вторых, не по чину. Она предпочитала  видеть  учителей в своём кабинете на первом этаже, который  кто- то из педагогов уже  назвал змеиным гнездом.
Ничего, думала про себя  Эльвира Петровна, я вас всех построю.   
Однако самым "нестроибельным"  оказался учитель физики Крупенин, производящий на директора впечатление городского сумасшедшего. Но Крупинин  был ветераном  войны и тут нужно было действовать осторожно. 
Требовалось накопить компромат. И этот процесс пошел.

Эльвира Петровна остановилась перед кабинетом физики, поправила  прическу и решительно открыла дверь.
Две старшеклассницы заканчивали уборку  кабинета и чему-то  смеялись, но увидев вошедшую директрису, смутились, поздоровались и  заспешили вон.
Эльвира Петровна осмотрела класс и вспомнила, как её всегда раздражали уроки физики, учитель, похожий на Циолковского, похотливо смотрящий из под круглых стекло своих очков на её стройную фигуру с развитым не по годам бюстом, и  неприятное ощущение наполнило её всё ещё   красивое тело, как яд наполняет  зубы кобры.

Директриса  прошла к двери кабинета Михаила Сергеевича и взялась за ручку.
Дверь оказалась заперта. Но из-за двери послышались восторженные вопли учеников и низкий басовитый смех учителя…
Эльвира Петровна снова нервно провела по покрытым лаком светлым волосам и  постучала в дверь.
- Михаил Сергеевич, откройте, это Гурьева! 
Шум за дверью стих, и дверь открылась.
Эльвира вступила в логово противника как индеец на тропу войны.
В узком луче света, пробивающегося через щель плотных штор,  и в образовавшемся луче из табачного дыма ей предстала  антипедагогическая картина, где среди  каких-то вольтметров, амперметров, проводов  и прочих  похожих на развалины электростанции предметов с  тетрадями в руках  сидели трое учеников и  их учитель…
Атмосфера была насыщена не только табачным дымом, но и демократией! Равноправными отношениями учителя и учеников! Тем, что случается среди единомышленников, увлеченных своим делом.

Директор строго посмотрела на  школьников и затем перевела   змеиный взгляд на  Михаила Сергеевича:
- Мальчики, занятия окончены. Михаил Сергеевич, а вас жду  у себя в кабинете через  15 минут.
Михаил Сергеевич  сделал  глубокую затяжку и довольно равнодушно ответил:
- Ждите, никто не запрещает… Ребята, до послезавтра…
Мальчики засунули свои тетрадки в портфели и  вышли.
 
На кожаном директорском диване,  в довольно непринужденной позе, сидел  учитель физики Михаил Сергеевич  Крупинин.
Напротив него, в свете  настольной лампы, кипела начальственным гневом, новая директор школы:
- Михаил Сергеевич на вас поступили жалобы от родителей…
- Анонимки?
- Нет,  есть подписи!
- Типа, «доброжелатели» или обеспокоенные граждане?
- Прекратите  ёрничать! И я  вам не старшеклассница!
- Очень жаль, но я вам тоже не ученик… Можно конкретно и покороче?
- Поступили жалобы на то, что вы бьёте детей электротоком! Я не знаю, чем вы занимаетесь во внеурочное время, но…
- Послушайте, пока вы полировали свою жопку в РОНО, я подготовил 8 учеников в Бауманской и они с первого раза поступили. Сейчас работают у Курчатова и Королёва. Чего вам еще?
- Я бы попросила вас  выбирать выражения!
- А я бы предпочел  плевать на ваше мнение и  письма идиотов…
- В таком случае, мы не сможем работать в одной школе! Я прошу вас подать заявление. 
- С дурами тоже мне малоинтересно иметь дело.
- Вон  из моего кабинета! Хам!
- С удовольствием…
- И не думайте, что совет  ветеранов вам поможет!
- Я и не думаю. Там сейчас такие же заседают...
- Заявление я жду от вас завтра  с утра.
- Я напишу его сейчас, все равно ваша секретарша еще не ушла и подслушивает нашу беседу,  ваше самодурство…

Во двор школы падал  мягкий  мартовский снег.  Он подсвечивался  рыжим фонарем и  ложился белым листом на  темный асфальт, словно кто-то переворачивал страницу для написания новой главы. 
Михаил Сергеевич  ловко, одной рукой прикурил папиросу и  негромко, но отчетливо сказал в темное пространство:
- Сука!

Евгений Донской (1957-2020)