Могут ли зеленые волосы быть препятствием на пути к Богу? Молодежь и церковь

Могут ли зеленые волосы быть препятствием на пути ко Христу, чем верующий похож на спортсмена и каков единственный способ открыть ближним Бога — рассказывает иерей Леонид Перчугов, руководитель молодежного отдела епархии, клирик архангельского храма Мартина Исповедника.

Путь был стремительным

— Отец Леонид, вы возглавляете молодежный отдел епархии. А ваш личный путь к Богу начался в юности или уже в зрелые годы?

— Как и многие, я родился в невоцерковленной семье, но атеистом никогда не был. Я всегда знал, что Бог есть. Одно из моих ранних детских впечатлений было таким: мы жили неподалеку от Всехсвятского храма, а напротив него, в бывшем помещении монастыря, располагалась военная часть, гауптвахта. Я часто смотрел на эти здания без крестов и думал о том, что военная часть занимает место, которое ей не принадлежит. Помню это детское чувство несправедливости. Когда Советский Союз распался, и стало можно свободно говорить о вере и посещать храмы, я пошел и крестился сам. Мне никто не рассказывал, что это надо сделать, я просто сам почувствовал, что мне это нужно. Огласительных бесед тогда, к сожалению, не было, так что я покрестился и забыл. И только потом, уже в зрелом возрасте, понял, что не имею права называться христианином, если не исповедуюсь и не причащаюсь, то есть если я не причастен Господу.

– А как произошла эта перемена?

– Я всегда искал Истину. После распада СССР в страну хлынул поток самой разнообразной мистической литературы. Причем не только церковной, но и эзотерической. Ну, подростковый возраст, что ты читаешь? Про НЛО, снежных людей, Атлантиду, еще что-то... И вот в одной из таких заметок я прочитал, что Библию переписали и сейчас христианство совсем не то, каким оно изначально было… Это как-то укоренилось в моей голове на долгие годы, так что я все время искал правду где-то не там. Откровенно атеистические вещи я отрицал сразу. Но есть такой вид литературы, которая, прикрываясь именем Христа, начинает учить вещам, которые к Спасителю не имеют никакого отношения. И если ты сам не знаешь истинного христианского вероучения, то это выглядит для тебя привлекательно.

Вот и я в поисках Христа увлекся одним таким псевдодуховным товарищем. Прочитал несколько его работ и стал искать в интернете другие. Искал-искал, а нашел целую главу, посвященную этому человеку. Глава была критическая, из книги отца Андрея Кураева «Сатанизм для интеллигенции». То есть прямо про меня! (смеется). Главным в этой статье было то, что на каждый тезис этого псевдоучителя Кураев приводил опровержения, подтвержденные церковными источниками. Тут у меня открылись глаза, и я подумал: «Господи, а почему же я не читаю действительно церковные книги?» Так я узнал о настоящей духовной жизни, об Исповеди и Причастии. Резко отбросил свои прежние убеждения и пришел в Церковь. Путь был стремительным. И для меня, и, естественно, для окружающих. Кто-то мне говорит, что пономарил десять лет. А я всего полтора года. Спрашиваю: «А сколько раз в неделю ты ходил на службу?» Мне отвечают, что раз в неделю или раз в две. А я ходил каждый день.

Вот здесь­, в алтаре — жизнь

— А кем вы работали до священства?

— Пытался какой-то бизнес вести. Было у меня агентство недвижимости. Лесопилка какая-то что-то пилила, продукты продавались. Но после того, как я пришел в Церковь, для меня в работе было самым важным, чтобы с утра я мог быть в храме. Так что я стал работать в охране, заниматься ремонтом квартир. Никогда не чурался таких подработок. Может, было проще именно потому, что у меня отсутствовала какая-то определенная жизненная стезя. Вот бывает, человек говорит: хочу быть космонавтом! И это на всю жизнь дело. А я никогда никем не хотел быть, и мне не пришлось отказываться от какого-то серьезного дела…

И когда я пришел в храм, то захотел быть там, погружаться в богослужение, в молитву. Когда узнал, что христианство предполагает общинную жизнь, то пришел и спросил, кто староста в храме, какая тут община, сказал, что хочу делать что-нибудь полезное. Это было в Успенском храме. Позже меня неожиданно позвали в алтарь, через полгода благословили носить подрясник. Понимая, что я совсем недавно в Церкви, ни на что особенное я не претендовал. Было желание служить, так что я задумал поступить куда-нибудь поучиться. Думал, что получится, может быть, стать катехизатором. Да и хотел систематизировать свои знания. Но случилось так, что вскоре меня рукоположили. Иногда люди приходят ко мне за советом: батюшка, вот посоветуйте, я пятнадцать лет хожу в храм… Ну, думаю, хорошо. А я гораздо меньше! (смеется). Стараюсь об этом не распространяться, чтобы не смущать людей. Но со мной Господь устроил так.

— А что именно вас привлекло в церковной жизни? Вот вы бизнесмен, живете, и все у вас хорошо, и тут?..

— У меня все время было какое-то ощущение жизненной пустоты. Вот живешь, живешь, а ради чего живешь? Как будто все не до конца, не по-настоящему. Хотя я ведь не мог назвать свою жизнь неполноценной. У меня были друзья, семья, работа. Но не было какой-то осмысленной цели. А когда я зашел впервые в алтарь — я очень хорошо запомнил, — это была встреча с Богом! Вот здесь, в алтаре, подумал я, — жизнь! Здесь ее источник. А там, в миру, все не то. Не скажу, что в миру совсем не жизнь, это слишком радикально звучит. Но там нет ощущения наполненности. Отсюда все поиски развлечений: пойдемте в гости, пойдемте развеемся. Люди чувствуют, что им не хватает чего-то. И заполняют эту пустоту: кто-то работой, кто-то гостями, кто-то увлечениями, кто-то алкоголем. А когда Господь источник твоей жизни, то ты наполнен.

— Но люди на приходе тоже хотят общаться, чем-то заниматься вместе…

— Конечно. Но одно дело, когда ты хочешь увидеть человека, который тебе дорог, а другое, когда ты от безделья, от скуки ищешь себе развлечений. Когда у тебя есть Господь, тебе уже не скучно, ты можешь спокойно дома посидеть, да и характер общения меняется. Как обычно принято: пошли, выпили, поговорили, пообсуждали, поругали власть, знакомых. А если никого не поругали — то зачем и встречались, вечер даром прошел. Например, я никогда не любил говорить о политике. Правды там не найти, а вот отношения с человеком можно испортить. И потом, все меняется: сегодня мы правые, завтра левые, послезавтра коммунисты, потом еще кто-то, и нет никакого смысла спорить об этом.

Православие дало ответы на все вопросы

— Как близкие отнеслись к переменам в вашей жизни?

— Жена стала воцерковляться со мной. Не сразу, но вскоре. После того как она впервые подошла к Исповеди и Причастию, у нас уже не было никаких сомнений и вопросов: каждую субботу и воскресенье мы идем в храм. Понятно, что почти все друзья растерялись. Родственники отнеслись по-разному.

— А дети?

— Маленький был маленьким, а старшим мы пытались объяснять, что, как и почему мы начали делать. Они тоже стали исповедоваться и причащаться. Может быть, не так часто, как мне бы хотелось, но…

— Но не пошли на конфликт?

— Нет, ни в коем случае. Во-первых, мы им ничего не навязывали, разговаривали с ними как со взрослыми. А во-вторых, я человек логичный и старался объяснять логично. Лично мне Православие дало ответы на все вопросы. Простые, цельные ответы. Об этом я рассказывал сыновьям. А та эзотерика, которую я раньше читал, — это нагромождения каких-то бредовых фантазий… И ни одно из учений, кроме христианства, не дало мне внятного ответа на то, зачем создан человек, зачем он живет. У всех какие-то эфемерные цели. Зачем входить в нирвану? Зачем Аллах создал человека, зачем человек живет?

— Мусульмане ответят — чтобы попасть в рай. Но и про нас могут сказать то же.

— А вы что ответите как христианка, зачем вы живете?

— Чтобы освятить свою земную жизнь, сделать ее началом будущей жизни. Я хочу знать, что смерти нет и что жизнь продолжается в вечности с Богом. И что радость этой жизни можно узнать еще здесь.

— Это хорошо, но это неполный ответ. Господь создал человека по любви, и поэтому человек должен стать богом и блаженствовать, как Бог. Человек создан для счастья, он должен быть счастливым.

— Тогда почему мы часто видим унылых людей среди верующих?

— Это меня тоже волнует. Может, это оттого, что мы видим людей в основном на молитве, когда они сосредоточены. Мне иногда жена тоже говорит: «Ты чего так смотришь?» А я отвечаю: «Это у меня взгляд с любовью!» Уныние может быть и от недостатка знаний. Мы получили какие-то установки вроде «молись, постись и слушай радио "Радонеж"». Может, сначала человек нацеливается на подвиг, отказывается от радости, повязывает платок внахмурку, считает себя таким строгим подвижником, аскетом. Но ведь на самом деле аскетика — это радостно, а не уныло. И у настоящих монахов светлые, веселые лица. Мне хочется верить, что люди преодолевают этот этап «строгости» и становятся радостными.

«Подвиги» от гордыни

— А почему вообще люди, приходящие в Церковь, сразу пытаются браться за аскетические подвиги?

— От гордыни, конечно же. Вот я, как мужчина, хочу стать сильным. Я увидел человека, у которого жим лежа от груди двести килограммов, хочу стать таким же! Но мне не придет в голову сразу класть себе на штангу эти двести кило. В лучшем случае я ее не сниму со стойки, в худшем — я ей себя задавлю. И я это понимаю. Значит, я навешу себе на штангу двадцать килограммов и начну тренироваться понемногу. Может, до этих двухсот килограммов я вообще никогда не дойду, пойму, что у меня другой предел. Но если я буду постоянно заниматься, то я все равно буду спортсменом. В христианстве так же. Мы прочитали: Антоний Великий и Макарий Египетский не ели, не пили, вычитывали Псалтирь. Ага! Ну, и мы туда же. Это гордыня.

— Есть ли предупредительные инструкции, чтобы ограждать новоначальных на пути к такой стремительной «святости»?

— Ограждать от нее не нужно. Святые должны быть для нас примером. В спортзале тоже висят плакаты с силачами, чтобы мотивировать людей. Просто рядом должен быть тренер, который подойдет и скажет: «Друг, охолони!» Люди не знают, за что они берутся, не знают, что есть вещи для них непосильные. Знакомая решила: «Буду поститься!» Впервые. Заходит в интернет, видит там устав монастырский — три дня не есть ничего. И не ест. Слава Богу, она не умерла, справилась как-то, а ведь для кого-то это было бы просто опасно! Другая знакомая решила исповедоваться. Я тогда не был священником и переборщил немножко, посоветовал ей книжку «Опыт построения исповеди». Замечательная книга, мне понравилась. Но ведь это не на первый раз! Она ее прочитала, и это стало для нее очень тяжелым ударом, она впала в уныние: «Как я живу, я во всем грешна, не пойду ни на какую исповедь!» Так и не воцерковилась.

Когда я начинал поститься, то подумал сразу, что без мяса не смогу пока. Решил: буду хотя бы без шашлыка и вкусных котлет. Буду куру вареную есть, и все. Пусть это будет мой пост, по силам. На следующий год мне уже и никакая кура не была нужна.

— А вы видели живой пример духовного человека? Чтобы не в книгах, а здесь и сейчас?

— Я думаю, что и вы видели такого человека, и я видел. Такие люди есть, но их духовная жизнь, их подвиг — это тайна. Некоторые из нас не так поверхностны, как кажется. Если не присматриваться, то может показаться, что человек перед тобой далек от глубокой духовной жизни, но на самом деле, когда дойдет до поступков, то он снимет с себя последнюю рубашку и отдаст тебе. А еще, чтобы увидеть эти примеры, надо выключить свою гордыню.

Мы сами не знаем о любви

— Я нередко слышала, как люди на свои вопросы об Исповеди и Причастии получали сухую стандартную рекомендацию: три дня поститься, вычитать каноны, ничего не есть с утра. Почему происходит так, что разговаривая с людьми о вере, мы сразу начинаем с ограничений, а не с любви Божией?

— Потому что мы сами ничего не знаем о любви, такие уж мы люди. О Божественной любви может рассказать только тот, кто сам любит Бога. Эти люди светятся, как свечки, и их сразу видно. А основная часть к этому только стремится. Каждый из нас идет своей дорогой. Как сказал один человек, у всех разная степень воцерковления. Кто-то храмы не жжет, и для него это уже хорошо. Может быть, он вырастет и тоже расскажет про любовь, если Господь его коснется. А нам нужно самим понемногу идти к любви, молиться, учиться говорить с Богом.

— Всегда ли то, что мы считаем молитвой, ею на самом деле является? Читать правило — это равняется молитве?

— Это все вещи сложные. Вот люди приходят и говорят, что у них невнимательная молитва. Да покажите мне того, у кого она внимательная, сердечная. Это уже святой человек! Но мы берем молитвослов и начинаем читать. За наше усилие над собой, за попытку шагнуть к Богу и чтение можно, наверное, назвать молитвой. Или человек утверждает: «У меня мало веры». Господь ведь говорит, что самая маленькая вера горы двигает. Что же теперь, нам всем приходить и каяться, что мы не умеем двигать горы? Мы должны иметь верное представление о себе. Мы знаем про себя: эту задачу я не решу. И не подтянусь двадцать пять раз на турнике. Что мне теперь, унывать? Надо стремиться потихоньку, учиться, расти, стараться жить с Богом. Главное для христианина — чтобы в его жизни присутствовал Бог.

Учителем Сталина был святой

— Раньше, когда Церковь и государство были едины, человеку нужно было оставаться в рамках православной традиции, чтобы иметь возможность получить образование, стать достойным членом общества. Сейчас, когда все изменилось и человек вне всякой традиции может получить хорошее образование, достойную профессию, спокойно жить без всяких убеждений — чего ему может не хватать, чтобы он пришел в Церковь?

— Бога! Ведь мы сами ничего не сможем объяснить, показать человеку, который не ищет Господа. Если у него внутри есть какая-то предрасположенность к вере, поиск Истины, то Господь Сам даст с Собой встретиться. А если не будет, то что бы мы ему ни предложили, он ничего не сможет принять. А с церковным образованием… С одной стороны, рассадником революции были семинарии. Сталин был семинаристом. А с другой стороны, кто был инспектором семинарии, когда там учился Сталин? Святой! Прославленный позже в лике преподобных Антоний (Абашидзе). Человек всегда сам решает, принять или оттолкнуть Бога, у него есть свободная воля. Да что семинарии — люди, видевшие Господа, распяли Его.

— Батюшка, вы возглавляете молодежный отдел. Он работает с той молодежью, которая уже есть в Церкви или с потенциальной паствой?

— И с теми, и с другими. Во всяком случае, мы пытаемся работать с гипотетической молодой паствой, но это пока непаханое поле. В работе с молодежью очень важен миссионерский аспект. Когда молодой человек впервые приходит в храм, он не знает ничего. Может быть, его позвали быть крестным. Он пришел на огласительные беседы к хорошему батюшке, и ему так рассказали о Боге, о Церкви, что он захотел стать христианином. И как ему теперь жить? Он уже не может с друзьями пойти по клубам, чтобы себя как-то развлечь… Что ему делать? Тут-то и должен появиться молодежный отдел — подхватить тех, кто пришел от миссии. Помочь человеку реализоваться, социализироваться в новом для него качестве христианина. Нужно преодолеть стереотип о том, что храм — это место для бабушек. Молодежь должна видеть, что есть ей место в Церкви. Что у нас есть и волонтерство, и общение, и разные конкурсы. Да даже на шашлыки вместе ездить — это тоже хорошо. Недавно одна девушка зашла в храм и удивилась: «Да тут, оказывается, полно людей. И молодых, и красивых, и успешных!» Она была поражена. Но чтобы это увидеть, надо прийти в храм на воскресную службу. А если ты зайдешь в другое время, то ты там увидишь только в лавке кого-нибудь да еще бабушку, которая моет пол. Вот и будешь думать, что в храмы никто не ходит. А нам нужно показать людям, что можно быть христианином и быть молодым. Что верующая молодежь — не маргинализированная какая-нибудь, а активная, успешная, живая.

Зеленые волосы — явление временное

— А насколько это открытое сообщество? Вот к вам приходит человек с зелеными волосами. Ваши действия?

— Скажу ему: «Привет, заходи!» (Смеется). А на самом деле, если человек исповедует Христа или хочет исповедовать Христа, то мы всегда ему будем рады. Наверное, я скажу, чтобы человек не стеснялся, задавал вопросы. Хоть лично, хоть во «ВКонтакте». Если я сам чего-то не смогу ему объяснить, есть еще отцы, красноречивее меня. Расскажу о молодежном отделе. А зеленые волосы — это явление временное!

— Я думаю, что люди хотят быть с зелеными волосами, потому что они молодые. И они думают, что из-за этого им нет места в Церкви.

— Да, многие думают, что если ты пошел в церковь, то это все равно, что в монастырь — жизнь закончена! Нам нужно показать, что христиане — радостные, живые люди. Почему есть такой стереотип? Потому что нет диалога между воцерковленными и невоцерковленными людьми. Так что мы разрабатываем идеи для совместного времяпрепровождения. Чтобы люди увидели верующих и увидели, что это не страшно. Для этого существует наш проект «Православие за чаем», например. Так люди, недавно пришедшие к вере, узнают, как христианство присутствует в жизни их современников. И потом, когда человек находит Христа, ему просто не с кем об этом поговорить в кругу своих знакомых. Прежние друзья его не поймут, ему нужны единомышленники среди верующих.

— Действительно, человек, пришедший к вере, часто очень резко обрывает все свои прежние контакты. Оставляет свои увлечения, отказывается от угощения в гостях, начинает по-другому одеваться, перестает слушать музыку… И его окружение не только теряет его как человека, но и приходит к выводу, что в Церкви нет места ничему, что они любят. Это может стать главным препятствием на пути к вере. Что в нас должно измениться, чтобы люди не воспринимали Церковь как институт запретов и ограничений?

— Нам нужно, приходя из Церкви, светиться любовью. И везде быть со Христом. Не смотреть на ближних так, как будто они грешники, помнить, что Господь любит их точно так же, как и нас. И тогда, видя нас, люди поймут, что в храме раздают не страх и не злобу, а любовь. Нам нужно выглядеть так, чтобы нас спросили о вере.

(по материалам Архангельской епархии)  

Хотите приобрести карнавальный костюм для вашего ребенка? Официальный сайт Батик предлагает вам широкий выбор карнавальных костюмов, а также много детской одежды на все сезоны. Высокое качество, привлекательные цены.