Портрет над доской. Надежды и сомнения отца первоклассника

Вспоминаю свое самое первое 1 сентября. 1966 год, на мне мышиный костюмчик, за плечами коричневый ранец из многослойной клеенки, на голове борзый полубокс, в руках дешевые астры. Бабушка утирает слезу: «На арестантика похож!».

А я рад и горд собой. Как-никак, выдержал настоящий экзамен. Школа-то была непростая, спец, «с преподаванием ряда предметов на английском языке». Одно здание чего стоило. Старинное, с колоннами, Софийская набережная, напротив - Кремль, слева - английское посольство. Именно старина и подвела. В конце моего первого класса старшеклассники на начальной военной подготовке дружно «сделали ножкой» и провалили пол. Обошлось без жертв, но новый учебный год мы встретили на другой набережной. Хорошо еще, что в том же районе.

Так вот, то, что ты жил со школой по соседству, еще не считалось решающим доводом для учебы в ней. Сначала надо было пройти проверку. Не столько на знания, у приготовишек тех лет они были примерно одинаковые, сколько на благонадежность, здесь учились номенклатурные отпрыски. Таким было достаточно одной звонкой фамилии - Микояны, Кулаковы, Устиновы, Свердловы. Особое внимание уделялись «разночинцам», типа меня. На провокационный вопрос: «Какая у тебя национальность, мальчик?», я гордо ответил: «Москвич!», чем вызвал понимающие и сочувствующие улыбки у членов приемной комиссии. С тех пор находчивость стала моим главным козырем в жизни, в ущерб фундаментальным знаниям.

Смотрю на модную тройку сына, на галстук, который самому не стыдно повязать. Какой кризис, ради такого дня родители наизнанку выворачиваются, это больше их праздник. Остальные тоже такие оденут, не первоклашки, а выпускники Гарварда! Когда-то я считал отмену школьной формы, как таковой, чуть ли не главным завоеванием демократии. Со временем точка зрения изменилась. Дело не в однообразии или социальном неравенстве, противоречия вылезут из других мелочей. Например, у кого какой загар после лета, у одних - мальдивский, у вторых - турецкий, у третьих - няндомский. Зато есть ощущение принадлежности к определенному сообществу думающих людей. Главное, чтобы обошлось без «стенки на стенку» с соседними школами, в моем детстве такое не раз бывало.  

Да что прикид, главное - внутренне содержание. У меня в активе был Александр Матросов и пионеры-герои. У сына - Гарри Поттер и Человек-паук. А что делать, если новейшая история не дала реальных героев, и к любому военному конфликту с участием России есть не один десяток нелицеприятных вопросов? Зато я уверен, моего мальчика уж точно не заставят равняться на Павлика Морозова. Не на конкретную личность, с которой, как обычно, не всё ясно, а на легенду о том, как сын предал отца ради «победы добра над злом». Нам рассказ об этом «подвиге» выдали в конце первого класса. Из школьной библиотеки, под расписку, экземпляров хватило на всех. Матушка увидела, ужаснулась и попыталась объяснить аморальность подобного деяния. Пустое дело, такие вещи начинаешь осознавать, когда сам достигаешь возраста предаваемого. Нет, пусть уж лучше по стенам учится лазить...

Зато у нас на двоих есть Носов и «Денискины рассказы» Драгунского, сын над ними хохочет так же, как и его отец сорок с лишним лет назад. Вот она, классика! Полежаева с ее «Рассказами о Ленине» отдыхает.

Мы оба прошли суровую школу детсада. Немаловажная, кстати, штука, по ней в первые дни учебы легко отличить «бабушкиных сынков» от «реальных пацанов». Через пару месяцев эта грань, конечно, сотрется, но на первых порах даст преимущество адаптации в коллективе. Главное, правильно этим распорядится, но здесь все зависит от особенностей каждой личности в отдельности. Последние дни проводим вечера в беседах на тему «как вести себя в экстремальных ситуациях». То есть - не ябедничать, не обижать девочек, быть ровным со всеми, но не бояться отвечать ударом на удар и не бить лежачего. Понимаю, от последних двух пунктов у преподавательского состава должны глаза на лоб полезть. Но это жизнь, а я хочу быть другом своему сыну. Помните, как Лева Кассиль учил перед гимназией младшего брата Йосю «шоб не били» («Кондуит и Швамбрания»)? Больше века прошло, а мальчишеские принципы всё те же...

Я еще не видел нового букваря. Но догадываюсь, в нем не будет тех слов, с которых начинался наш путь во взрослую жизнь: «Наши первые слова - Ленин, Родина, Москва!». Неправильно это. Потому что первыми словами должны быть: «мама», «папа», «наш дом». К ним и Родина со временем приложится, и родной город. Без «Ленина в башке» мы как-нибудь проживем. Надеюсь, как и без нагана в руке.

Есть два главных критерия, по которым психологи советуют выбирать то или иное учебное заведение. Первый - территориальная близость к дому, желательно «в шаговой доступности». Очень удобно, особенно родителям, однако не каждому повезло родиться со школой во дворе. Второй - первая учительница. Здесь уж, кому как повезет. Моя была - Клавдия Семеновна Иванова, простота фамилии соответствовала ее внешности и внутреннему содержанию. Настолько, что казалась учительница нам очень пожилой, хотя ее собственная дочь только заканчивала четвертый класс. А вот в параллельном преподавала настоящая старорежимная дама, работающая пенсионерка Калерия Арсентьевна. Она своих первоклашек упорно называла на «вы», чем постоянно заслуживала укоризны со стороны более пролетарски воспитанного завуча. «Бешки» (мы были «ашки») ею очень гордились. И заслуженно, грань между нашими манерами стерлась только к десятому классу. И то не во всем.

Жена говорит, сыну с учительницей повезло. Внимательная, добрая, интеллигентная, и в то же время - продвинутая, умеет завести ребят, заинтересовать. Что еще надо в начальной школе? Дальше всё будет зависеть от врожденных способностей каждого. И это настоящая лотерея. В моем классе учился мальчик, у которого никак не шел английский язык. Детство часто бывает немилосердным, мы его в спину «тупым» называли. А тут еще полнота, целый набор комплексов. В итоге забрали его родители в простую школу, из которой «прямая дорога в ПТУ». И вырос из этого изгоя отличный хирург, Англия обзавидуется. Судьба... Поэтому-то я и готовлюсь принимать сына таким, как есть, любить его и гордиться. Оценка в дневнике еще не оценка в жизни.

Мне интересно и беспокойно, что мой мальчик ответит на вопрос - кем ты хочешь быть? Нам его задали в классе третьем, это было наше первое в жизни сочинение. Потом учительница собрала родительское собрание и задала один только вопрос - кого вы растите? На 24 человека ни одного космонавта, пограничника, вратаря или милиционера! Зато несколько дипломатов, ответственных партработников и даже один кандидат в члены ЦК. Родители недоуменно пожали плечами - так с детства готовим. На дворе был 1969 год, потом с Клавдией Семеновной была проведена соответствующая беседа о «специфике данного контингента». Не у всех, надо сказать, получилось задуманное, особенно, два последних пункта. Жаль, ведь часть детства была все равно украдена, не полное оно без романтизма.

Теперь наступил век жесткой прагматики. Последний опрос Левада-центра - рейтинг профессиональной привлекательности возглавляют банкиры и госчиновники, ненамного отстали преступные авторитеты. Вот где теперь, оказывается, романтика обитает. Это что, плоды школьного или домашнего воспитания? Наверное, ответственность ложится поровну, жизнь такая...

Мне очень мешали расти противоречия. В школе над классной доской висел дедушка Ленин, дома его имя было, мягко говоря, не в чести. На уроках мы конспектировали речи Леонида Ильича, дома он был лишь оплеванным персонажем из анекдотов. Не думаю, что ситуация сегодня кардинально изменилась. В одних семьях Путин объект обожания, пример для подражания и национальный лидер. В других с тоской вспоминают застой и грустят о жесткой руке товарища Сталина. Мои политические симпатии известны, но пусть я о них сам расскажу сыну, когда посчитаю нужным это сделать. Поэтому очень рад тому, что над доской в его будущем классе - одна лишь подсветка. Конечно, хотелось бы видеть на этом месте свой собственный портрет, но только в его фантазиях. Постараюсь заслужить...

Всё, пора собирать ранец. Завтра снова в школу, всем успехов!

Леонид Черток

Фото из личного архива автора