А вы пробовали не ходить? "Класс коррекции" Ивана Твердовского

Попав в инвалидную коляску, вообще многое понимаешь. Прежде всего, насколько российская действительность не приспособлена под инвалидов. Разве что Сочи после Параолимпиады, только на жизнь там никакой пенсии не хватит. Но не надо сразу винить в этом Ельцина, Чубайса, Гайдара... даже Путина не стоит. Всё началось до них - с высылки инвалидов Великой Отечественной на Валаам, чтобы не портили социалистический пейзаж своими обрубками. Те, кто жил во времена Хрущёва-Брежнева, вспомните, много ли вы видели на улице инвалидов-колясочников? А пандусы для съезда в магазинах и подъездах строили? Или учились в вашей школе такие?

Я эти вопросы вот почему задаю. Случилось мне в Израиле попасть на концерт Горана Бреговича. Бросилось в глаза, что по центральному проходу сидела маленькая колонна инвалидов на колясках, для их сопровождающих в кассах специально резервировали места. Что, Израиль - страна, где у всех ноги сразу отказали? Нет, просто там живут по цивилизованным законам. А они гласят, что за излишнее внимание к чужому увечью, болезни, просто физической аномалии, не говоря уже об обсуждении оных, можно налететь на такой штраф, что мама-не-горюй! А за, наоборот, невнимание официальных органов к проблемам инвалидов, можно запросто потерять работу или лишиться лицензии (если предприниматель).

Зато в России могут не пустить инвалида-колясочника в самолёт без специального сопровождения, ибо стюардессам в лом им заниматься. Или закрыть вход в ночной клуб, сославшись на «дресс-код», чтобы не портил аппетит остальным, не заставлял задумываться о бренности всего сущего. Да ещё проще, если ты ходишь «как-то не так», в твою сторону свернут шеи даже пациенты неврологического отделения. Потому что им в детстве родители не объяснили правила поведения, а их в свою очередь не штрафовали.

Вот об этом, на мой взгляд, и снят «Класс коррекции». История старшеклассницы Лены, которую в младших классах настигла миопатия - хроническое прогрессирующее наследственное нервно-мышечное заболевание с прогрессирующим поражением мышц ног. Несколько лет она провела на домашнем обучении, совершенно озверев от дефицита общения и простых человеческих чувств. С каким же трудом её устраивают в коррекционный класс провинциальной школы, повторяя по десять раз на дню, какая она обуза и для педагогического состава, и для школьных уборщиц, и для общества со страной в целом. На фоне этого косорукие гастарбайторы с востока пытаются приделать к школьной лестнице пандус... и ничего-то у них не получается. Потому что понимают - раз заказчику работ по фиг, то и им нечего упираться.

А зритель (в смысле я) с первых кадров ждёт, когда Лена и её мама взорвутся и выскажут всё, что думают о школе такой, о такой власти, о такой стране. Но взрываются не они, а учителя, но не киношные, а из жизни. Моя архангельская приятельница, прошедшая нелегкий путь от педагога школы до крупного чиновника надзорного ведомства, аж задохнулась от корпоративного возмущения. Мол, собрали в одну ленту весь негатив, который имеет место быть кое-где у нас порой, а ведь учителям-коррекционщикам памятники при жизни ставить надо. Правда, оговаривается - ну, не приживается у нас в России инклюзивное образование (смешеное обучение обычных и «особенных» детей). В Европе приживается, В Америке тоже... а в России да в КНДР (наверное) - ну никак.

Но это же КИНО. Сколько было возмущений по поводу пресловутого «Чучела», чуть ли не приблизившего перестройку. Учителя тоже пеной тогда исходили - «поклёп, нет в моём классе ни Бессольцевой, ни Железной кнопки, ни мальчика-живодёра». В её нет, а в других навалом и ещё хуже. Или вспомнить совсем уж старую ленту «А если это любовь?» Юлия Райзмана, где был затронут физиологический момент в дружбе советских старшеклассников. Тоже, небось, визжали «синие чулки» от образования - «нехарактерно... в моём классе никто с друг другом не спит». И в моём не спали, все романы на стороне и со старшими по возрасту, зато в параллельном только в путь. КИНО это... я же объясняю. Вспомните, как после скандальной «Школы» Гай-Германики интернет-сообщество поровну разделилось на тех, кто считал сериал чернушным поклёпом, и тех, кто увидел в нём документальный фильм про самого себя (вот, вспоминайте - http://rusnord.ru/2010/2/29237).

А думаете совсем уж классический фильм Станислава Ростоцкого «Доживём до понедельника» легко пробирался на экраны? Ого-го, его тоже в очернении действительности обвиняли. Хотя почти в каждой школе того периода обязательно нашлись бы: придурок-физкультурник, выпивоха-трудовик, учительница, путающая падежи (наша географичка упорно говорила «шОфер», списывая это на иностранное происхождение слова), русичка невеликого ума и интеллекта, с юности не читавшая ничего, кроме школьной программы. Зато мудрых историков всегда не хватало на всех, поэтому завидки и брали.

С «Классом коррекции» всё было бы просто и банально, если бы злобными чмошниками выглядели только учителя и нервные нянечки, а больные детишки - невинными ангелочками, достойными лучшей доли. Но нет, всё гораздо серьёзней, правдивей и сложнее. «Надо же, а Беспалов-то сдох!» удивляются они страшной гибели одноклассника под колесами грузового состава и весело шлёпают кашу на его траурный портрет, несмотря на все увещевания колясочницы Лены. У них, кроме своих проблем (карлицы, толстухи, эпилептики и тд), есть общий диагноз - атрофия морали. Наверное, от отношения к ним окружающих, тех же однокашников из обычных классов, которые могут и бананом угостить, и камнем кинуть. В уродливой жизни где только уродов не встретишь, вот и подстраиваются изгои под стандарты тех, кого признали нормальными членами общества. Да, киношное зло гипертрофировано, но специально, чтобы любого зрителя до печёнок пробрало.

Учителя, которые сегодня возмущаются «Классом коррекции», наверное, не уловили один очень важный момент в фильме - там главная интрига крутится вокруг комиссии, которая будет решать, можно того или иного переводить на нормальное обучение, или пусть здесь доучивается. Если нельзя, то конец всей жизни: «Так и будем потом коробочки клеить и электророзетки собирать!». Или истерика мамы одного из героев, обнаружившая эпилептика сына в койке с колясочницей. Я понял так, что женщина трезво, но излишне эмоционально, оценила свои силы - двух инвалидов она материально не потянет. Хотя в другой цивилизованной стране западной ориентации такая мать могла бы с лёгким сердцем и навсегда распрощаться с работой, государство бы позаботилось об их безбедном и беспроблемном существовании, я на такое в Америке насмотрелся. Увы, мы лучше в Олимпиаду вложимся... или в Крым, а потом всему миру будем рассказывать про социально-ориентированный российский бюджет.

Я всё ждал, что в конце фильма несчастная Лена сама рванёт на своей коляске под поезд. Но нет, встала и пошла, после шока и не такое бывает. Значит, коляска освободилась...

Эй, возмущённые учителя, не хотите ли сами присесть и проехаться по своему городу? Может, тогда что-то поймёте.

Леонид Черток