И кто-то в пыльном шлеме. «Роль» Константина Лопушанского

Шесть фильмов за 33 года... чем же кормится этот Лопушанский? Наверное, святым духом. И нас им окормляет, не зря же в 90-е возглавлял Христианскую ассоциацию Санкт-Петербурга. Когда экранизировал «Гадких лебедей», и так-то не самый простой в понимании роман Стругацких, многие сетовали - опять братьям-фантастам не повезло с трактовкой, ещё больше, чем с Тарковским и «Сталкером». Но кому-то понравилось, как говорится - штучный товар, на единицы и рассчитанный.

Лопушанский снял фильм о Гражданской войне при минимальном бюджете.

Для меня эта война была близкой с детства, бабушка, на даче у которой я проводил свои три летних месяца, на ней шашкой махала. Много про это не рассказывала, но советовала побольше играть в «красных дьяволят». А однажды прорвало, пригрозила соседям, что выведет их в степь, «как тех троих золотопогонных, и из трёхлинейки...». Играть в расстрелы совсем не хотелось, даже в семь лет...

Другое дело, «Неуловимые мстители», цветное, с песнями и Бубой Касторским. Однако я больше верю гражданской войне в интерпретации Лопушанского. Чёрно-белой, глухой, в снегу и рванине. Как у Блока в «Двенадцать», помните:

Черный вечер.

Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек...

Почти документальные кадры, которые так и хочется показать придуркам-нацболам, грезящим псевдоромантикой революции. Ход не новый, опробированный («Собачье сердце»), но почти всегда со стопроцентным попаданием в реальность той исторической эпохи. Когда кого-то волокут сквозь серую реальность в горящую паровозную топку, и этот кто-то просто российский обыватель с подкачавшим происхождением, а не Колчак или Лазо, когда с экрана смотрит черно-белая отрубленная голова с темной вытекающей лужицей, это страшно. Но это правда.

Собственно «Гражданки» в «Роли» не так много, примерно минут пять. И за эти пять минут убивают пятерых. Не на наших зрительских глазах, где-то за фоном. Но веришь. Как веришь тому, что в огне той войны сгинуло от 12 до 15 миллионов человек (по разным подсчётам). Сколько в азовских степях завалила моя революционная бабушка, внесла, так сказать, свою кровавую лепту? Бог ей давно судья...

Но фильм, собственно, о другом. Конкретно - об актёре Евлахове, сбежавшем от революционных «прелестей» в Финляндию и его копии комиссаре Плотникове, сгорающем от «испанки». Комиссар нетипичный, он не любит расстреливать, но вынужден это делать. Ну, а как иначе, гражданская ведь война, положено так делать.

Актёр, кстати, тоже нетипичный. В том смысле, что не идёт в официанты или таксисты и не страдает от профессиональной невостребованности. Наоборот, у импресарио он нарасхват, от сцены до синематографа. Но не хочет, кочевряжится. А жену-финку это бесит. Потому что эта финка умная баба и понимает - ещё раз откажется, все забудут и звать не будут, таковы волчьи законы даже того шоу-бизнеса.

Собственно, это уже достойная тема для полнометражного кино. Чего я вернулся из сытой и умытой Америки в почти голодную и непричёсанную Москву 90-го года? Потому что в Голливуд было не попасть, а ничем другим заниматься тогда не хотелось. Да, не Барышников, не Нуриев и не Ростропович, но у драматического актёра всё ещё сложнее с зарубежной реализацией. Помните звезду советского кинематографа 70-х Олега Видова? И что с ним стало в той Америке, по-моему, наши старые мультфильмы ворует. Или блистательный Савелий Крамаров, одной своей фамилией способный сделать кассу любой советской лаже. Да что там говорить...

Вот только Евлахов из благополучно отсоединённой от империи Финляндии (спасибо от неё за это Ленину!) возвращался в тифозную Россию, где жизнь в 1923-му году стоила пайку чёрного, а то и ещё дешевле. Возвращался в обличии комиссара Плотникова в купленных с рук шинели, будёновке и наганом, из которого неизвестно ещё скольких расстреляли. Зачем возвращался, зачем заселялся в коммуналку, где из других комнат выглядывают лица, будто сошедшие с кинополотен Алексея Германа? Вроде бы для того, чтобы найти мальчика, встреченного им в Сибири в 19-ом у того самого «расстрельного» эшелона. Или чтобы понять, зачем комиссару Плотникову, евлаховскому альтер-эго, нужна была эта кровавая мясня-революция, разрушившая до основания цветущую Россию.

И тут я перестаю верить актёру Евлахову и режиссёру-сценаристу Лопушанскому. Будь то писатель, инженер, философ или даже художник, поверил бы. Но актёр не может существовать без работы, без реализации, без сцены или камеры. Особенно тот, кого куда-то зовут, он бросит всё и помчится обратно в лениво-сытую Финку.

А ещё мне странен характер Евлахова. Воплотивший его Максим Суханов не относится к моим любимым актёрам, но не отдать должное его профессиональному мастерству перевоплощения было бы совсем неправильно. Ну, вспомните хотя бы немого бандита из «Страны глухих» или разных Сталиных. Здесь же он играет совершенно пустого человека с невнятным характером и рефлексными поступками. Такими актёры в основном и бывают, знаю это из жизни, только они не едут в постреволюционный Питер и держатся за любую массовку. Что-то Лопушанский перемудрил...

В конце фильма Евлахов-Плотников гибнет. Гибнет по-дурацки, замерзнув в поле от вьюги, бредущий то ли в Сибирь за потерявшимся мальчиком, то ли к ноющей жене-стерве обратно в тёплую Финляндию. Умирает он с набором банальностей на устах, которые невыразительно сообщает зрителю почти механический закадровый голос. И что останется после этого человека? Новый человек, мимоходом зачатый им малосимпатичной и бледной соседке по коммуналке. Зачатый без любви, по принципу «да мне не жалко», плюс мужское естество потребовало. Намёк автора «Роли» на то, почему у нас, даже если замыслим что-то хорошее, получается всё, как всегда? Ну, мы про это и сами давно догадались.

Впрочем, это странный фильм второй день у меня в голове крутится. Короче, советую...

Леонид Черток