Как слово матом отзовется? Кризис российского фестивального кино может отразиться и на политике

Из российского парламента пришло сообщение о том, что Закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования в сфере использования русского языка», более известный как закон о запрете мата в кино, театре, литературе и на концертах, будет пересмотрен в осеннюю сессию Государственной думы, как минимум, в одном пункте. А именно - об обязательном прокатном удостоверении для любого показа фильма на территории Российской Федерации.

Вот как это комментирует первый заместитель председателя Комитета по культуре Государственной Думы, бывшая когда-то популярной актриса кино Елена Драпеко: «В сентябре, когда депутаты выйдут из отпуска, мы обязательно поднимем этот вопрос на заседании Комитета по культуре. Я уверена, мы сможем прийти к приемлемому решению». И что сказала? По сути, ничего. Обычный, ни к чему не обязывающий набор депутатских слов. Но, как профессионал, Елена не может не понимать, что высокое искусство имеет свои нюансы, что в особых случаях мат в устах героя может стать свидетельством эпохи.

В действующем законе от прокатного удостоверения освобождены фильмы, специально созданные для показа по эфирному, кабельному, спутниковому телевидению, а также зарубежные фильмы на международных кинофестивалях. Кинематографисты надеются, что в список исключений добавятся все фестивали, киноклубы, различные формы некоммерческого показа. 

В Минкультуры разделили обеспокоенность сложившейся ситуацией и пообещали «ещё раз внимательно проанализировать принятые нормативные акты, их практическое применение и влияние на фестивальную деятельность». Последнее особенно ценно. Если где российское кино сегодня и оценивается по достоинству, так это на международных кинофестивалях. Причём в 99 % случаев в разделе «авторское кино», где мат не является площадной бранью, но ещё одним средством выражения эмоций.

За смягчение нормы закона хотя бы для фестивалей выступил заместитель председателя Комитета по культуре Госдумы режиссер Владимир Бортко, обычно придерживающийся принципов коммунистической морали: «Если режиссер снимает авторское кино, предназначенное для небольшой аудитории, глупо лишать его и этого элитарного зрителя. Фестиваль ведь и создан для того, чтобы картина могла быть продемонстрирована в том виде, в каком её задумал художник».

Ещё более жёстко выразился программный директор Московского кинофестиваля, ведущий киновед страны Кирилл Разлогов: «Не будет большим преувеличением сказать, что новый закон просто ликвидирует фестивальное движение. Как правило, на фестивалях устраивают премьерные показы картин, задолго до выходы на экраны. Никакой фестиваль не будет ждать полгода, пока все отобранные фильмы получат разрешительные удостоверения».

И уж тем более ценен голос Никиты Михалкова, не только председателя Союза кинематографистов и президента ММКФ, но и, как мы часто видим на телеэкране, личного друга президента Путина. Киномэтр, в частности, заявил, что принятый закон, в сущности, подвергает фестивальную программу цензуре, чем «снижает кругозор» фестиваля. Михалков не исключил возможности, что после отпусков секретариат Союза кинематографистов подготовит поправки к этому закону. Ещё раньше он назвал мат «огромной частью языковой культуры русского народа». Тут с ним, конечно, можно поспорить, русского ли. Есть версия, что известные слова на х, п, ё и т.д. попали к нам вместе с татаро-монгольским игом и прижились. В детстве подслушал, как отец, вернувшийся в середине 60-х со съёмок из Монголии (к/ф «Исход») со смехом рассказывал на кухне маме, каких запретных слов можно наслушаться на улицах Улан-Батора. Тех самых, за какие в нашем детсаду сразу в угол ставили и компота лишали. Я даже пробовать не стал доказывать воспитательницам их языковедческую несостоятельность…

Получается, в России приходит кирдык не только фестивальному, но и вообще авторскому кино, не осененному высокой моралью и патриотическим пафосом? Но в нашей парадоксальной стране именно запреты дают толчок к развитию искусства. Например, Вячеслав Шмыров, в 1994–2002 годах президент Федерации киноклубов России, считает, что, если закон будет работать в нынешнем виде, киноклубное движение в стране либо «намертво встанет, или, наоборот получит новый стимул развития, как это случилось в годы застоя в СССР, когда любой запрет, в том числе и в сфере кинопоказа, порождал активное гражданское противодействие». И, действительно, СССР был самой читающей страной именно в эпоху самиздата. Из командировок в глубинку привозили чемоданы книг, а не деревенских разносолов. За «Зеркалом» Андрея Тарковского готовы были ехать на любую окраину.

Впрочем, к чему-то похожему интеллектуальное меньшинство нашего общества готово и сейчас. По мнению Шмырова, часть киноклубного показа в столице может переместиться на территорию иностранных посольств. Также фестивали российского кино могут активизироваться в соседних странах, в том числе (страшно подумать!), на Украине. Вот это уже будет настоящий политический демарш, нашими же руками и взрощенный.

Короче, мат на экране постепенно обретает не только нравственную, но и политическую, а также финансовую окраску. Касаемо последнего, существующая система просто не справится с нахлынувшим на неё объёмом работы. «Если раньше требовалось выдать, допустим, 600 удостоверений в год, то теперь  их может быть, например, 6 тысяч. Легче сразу закрыть все фестивали» - иронизирует Кирилл Разлогов.

Напомню, что вступивший в силу с 1 июля закон запретил, с одной стороны, выдачу прокатных удостоверения для фильмов с нецензурной лексикой, а с другой - публичный показ фильмов без прокатного удостоверения. Согласно принятому закону первое правонарушение будет караться штрафом в размере до 50 тыс. рублей, повторное - до 100 тыс. рублей или приостановлением деятельности на срок 3 месяца.

Сразу уточню – я не являюсь сторонником мата на экране. Даже когда советский прапорщик обращается к советскому солдату тоном камер-юнкера – «товарищ рядовой, почему вы так неаккуратно подошли к вверенному вам заданию, да ещё и уронили лом мне на ногу… придётся вас примерно наказать». Однако американцы, уж на что ханжи и лицемеры, но в их полудетском «Рембо» (+12) ветераны вьетнамской войны во весь голос говорят fuck (стыдливо переведённый в нашем прокате как «проклятье»), и их звёздно-полосатый флаг от этого не краснеет. Нам бы ещё разобраться со словом «херЪ» - действительно это буква русского алфавита, или всё-таки вульгарное название мужского полового органа.

Не так давно я смотрел фильм из жизни братвы 90-х. Не шедевр, но сделан добротно, с бережным отношением к деталям, со звероподобными персонажами, употребляющими соответствующий лексикон. Меня от этого не воротило, но сына бы рядом не посадил никогда. В «Бригаде» показано то же самое, но без мата. Зато романтизировано, дети играют в Космоса, Белого, Пчёлу. Так что опаснее для нравственности поколения?

Каким-то мистическим (или не очень) образом закон о прокатных удостоверениях совпал с Каннским триумфом «Левиафана». Только ленивый не написал о том, что новый фильм Андрея Звягинцева изобилует матом, курением, пьянством и… короче, всем тем, от чего монашки-кармелитки в обморок падают. Но и фильм не для них и не про них. Про жизнь глубинки, почти на производственную тему. И сыну моему, котором +12, он ещё долго будет неинтересен. А тёща моя за свою жизнь и работу в «Рыбак-союзе» ещё и не такие выражения слышала…

Зато наш министр культуры Мединский, ещё не посмотрев даже рабочий материал, а только прочитав сценарий, сразу же объявил, что «картина не своевременная». Типа повести «Один день Ивана Денисовича». Вот на какую высоту чиновник поднял режиссёра. И мат в устах героев, подозреваю, ни при чём. Виноват сюжет, в котором машина власти прокатывается по честному работяге, вминая его в российскую грязь. Точное попадание в образы, раз Мединский так засуетился. Себя, небось, узнал.

Думаю, что ситуация как-нибудь вырулит, всё-таки мы уже не та «страна дураков», что была четверть века назад. Заодно проверим Никиту Михалкова на вшивость…

…остался ли он своим братком-киношником, или окончательно превратился в задрота-чиновника?

Леонид Черток