Константин Щемелинин: За что наши бьются в Сирии?

В сентябре 2017 года армия Дамаска, которая состоит из сирийцев, добровольцев из Ирана и российских военных, начала битву за город Дейр-эз-Зор. 

В 2016 году сирийцы смогли одержать две важные победы: освободили Пальмиру и Алеппо. Освобождение Пальмиры — это важная медийная победа, а освобождение Алеппо — важная геополитическая победа. Теперь пришла очередь Дейр-эз-Зора, а точнее, нефтяных полей вокруг него! Дейр-эз-Зор — это нефть, то есть деньги, которые могут и должны помочь Дамаску в итоге победить. 

Битва за Дейр-эз-Зор обещает быть очень и очень сложной, хотя в окончательном итоге он, несомненно, будет взять сирийцами. Проблема Дейр-эз-Зора заключена в других опасностях.

Сложности битвы за Дейр-эз-Зор заключаются в удаленности от российских авиационных баз.  

Боевым самолетам группировки ВКС РФ далеко летать до Дейр-эз-Зора, поэтому они вынуждены тратить много времени на полет и при этом нести небольшую бомбовую нагрузку. Из-за этого наземные войска оказываются фактически без прикрытия с воздуха, поэтому приходится периодически стрелять дорогими ракетами-«Калибрами». 

Во-вторых, сказывается близость американских авиационных баз.  

Боевая авиация США базируется гораздо ближе российской к Дейр-эз-Зору, плюс у США задействовано в несколько раз больше самолетов, что в итоге формирует надежду на помощь, однако Америка не синхронизирует свои действия с Россией. США поддерживают курдов, которые успешно захватывают нефтяные поля, расположенные на восточном берегу Ефрата, а это самые лучше, самые богатые нефтью месторождения вокруг Дейр-эз-Зора. Союз курдов и американцев выглядят довольно прочным, а значит, главная цель битвы за Дейр-эз-Зор — нефть — уже начинает ускользать от Дамаска. 

В-третьих, проблема — это протяженность коммуникаций атакующей группировки. 

Коммуникации войск, атакующих Дейр-эз-Зор, растянуты по всей сирийской пустые, а значит, открывает перед защитниками Дейр-эз-Зора широкие возможности по набеговой войне на дорогах, что и происходит прямо сейчас.  

К тому же, нашим военным, сирийцам и бойцам ЧВК противостоят элитные войска ИГ. И это не преувеличение. 

Запрещенная в России террористическая группировка ИГ имеет в своем составе разнообразные воинские части, в том числе и элитные — оснащенные самым современным оружием и хорошо обученные. Именно эти части были костяком тех игиловцев, которые удерживали Мосул в течение девяти месяцев против волн американских бомбардировщиков и десятков тысяч атакующих иракцев. Именно эти части являются костяком тех игиловцев, которые сейчас обороняют Ракку четвертый месяц от тысяч атакующих курдов. 

Вообще, элитные части ИГ — это самые боеспособные подразделения, противостоящие Дамаску. Вероятно, они даже боеспособнее лучших частей антиасадовской коалиции, воюющих сейчас на севере Сирии.  

Солдаты Дамаска впервые за всю гражданскую войну столкнулись с этими частями — раньше они сталкивались только с обычными войсками ИГ, и то в ограниченных схватках. 

И, наконец, серьезнейшей, если не главной, проблемой является недостаток пехоты в сирийской армии. 

Многолетняя война истощила мобилизационный ресурс Дамаска, и теперь у него наблюдается недостаток обычной пехоты. Если бы у сирийцев были солдаты в достаточном количестве, тогда они бы не позволили ни мирно выйти своим врагам из Алеппо в конце 2016 года, ни свободно перемещаться сегодня в пустыне солдатам ИГ. 

Подтверждение того, что нести потери приходится воющим в Сирии русским, служат следующие факты и сообщения:

А) 10 октября в Сирии при взлете разбился российский бомбардировщик Су-24, экипаж которого погиб. Скорее всего, эта катастрофа связана или с усталостью летчиков от многодневных частых вылетов, или от сбоя техники, которая износилась в результате многодневных частых вылетов. 

Б) Игорь Гиркин (известный как Игорь Стрелков) пишет 10 октября: «Только что говорил по телефону с бывшим бойцом "Вагнера", воевавшим на Донбассе и в Сирии. С его слов (а он служил в Славянской бригаде и у меня нет сомнений в словах этого человека), за последнюю неделю в его бывшем взводе — только убитых — три человека. Много раненых. 

В Одинцово валяется в госпитале еще один мой бывший подчиненный — раненый в Сирии тоже в составе "Вагнера". И там он не просто "не один" — а несколько человек поступает каждую неделю. Особенно много — за 2 последних.

Из третьего источника мне известно, что (оценочно) за 2 минувших недели потери "официальных военных" под 20 человек "200-ми", а ЧВК, соответственно, потеряли больше раза в три». 

В) Есть сообщения от новостных сайтов, связанных с ИГ, что за сентябрь 2017 года они уничтожили 17 русских солдат. 

Суммируя вышесказанные опасности в одной фразе, можно сказать, что элитные части ИГ, обороняющие Дейр-эз-Зор, способны нанести большие потери атакующим в условиях недостатка пехоты у Дамаска и фактического отсутствия авиационного прикрытия у проасадовских сил. 

Но у боев за Дейр-эз-Зор есть и положительные аспекты для Дамаска. 

Во-первых, ИГ уходит из Сирии и Ирака.

Руководство ИГ приняло решение уводить свои войска с территорий Сирии и Ирака, поэтому в настоящее время солдаты ИГ уходят в другие страны, в частности, в Афганистан и Ливию. Данный фактор играет на руку Дамаску, облегчая взятие Дейр-эз-Зора.

Во-вторых, этот фактор нефти. 

Со взятием Дейр-эз-Зора у Дамаска появляется кое-какая нефть — даже без нефти на восточном берегу Ефрата, нефтяные поля западного берега Ефрата — это тоже хорошо!

Как видно, битва за Дейр-эз-Зор будет самой тяжелой и самой сложной битвой для сирийцев, иранцев и русских за весь 2017 год!

Константин Щемелинин, крымский писатель