Известная нефтяная компания предложила матери покалеченного ребенка 50 тысяч рублей

Напомним, что 19 ноября 2001 года сотрудник «Полярного Сияния» Александр Гайдаманчук на своей машине сбил первоклассника Алешу КУДРЯВЦЕВА. Как сообщают наши коллеги из газеты «Известия НАО», после удара мальчика еще около семи метров тащило по асфальту под капотом машины. Ребенку была сделана тяжелейшая операция – трепанация черепа, после которой в черепе ребенка в течение нескольких лет под тонким слоем кожи зияла дыра размером 4,2X4,7 сантиметра. Только недавно после очередной операции в клинике Бурденко ее удалось запломбировать. Однако после отека мозга вся левая половина тела мальчика до сих пор не развивается, и правая рука и нога уже заметно больше в размерах. Кроме того, у Алеши серьезные проблемы со зрением. После первых операций ему пришлось заново учиться всему: ходить, говорить и даже вспоминать – поначалу он не мог назвать даже дату своего рождения. Уголовное дело в отношении Гайдаманчука прекращалось и возобновлялось несколько раз. По словам мамы покалеченного Алеши, сменялись следователи, свидетели трагедии четыре раза меняли показания, каждый раз все более «обеляющие» подозреваемого, и вот недавно дело было закрыто. Как рассказала «Известиям НАО» Ольга Кудрявцева, компания предложила ей 50 тысяч рублей – и мировую. С такой вопиющей наглостью она смириться не могла. Справедливости ради отметим, что первую помощь – для того чтобы Алеша просто не умер – компания ему оказала. «Они оплачивали лечение, мое проживание в люксе архангельской гостиницы, перелеты, чем теперь Шмаков во всеуслышание гордится. По их словам, 110 тысяч рублей я получила лично в руки, и 30 тысяч они потратили на лечение, – рассказала Ольга Кудрявцева. – По поводу лечения я не знаю, хотя что такое для нефтяной компании 30 тысяч рублей?! А в эти 100 тысяч, насколько я понимаю, входит то, что они привезли мне на Новый год старшего сына, и мое проживание в гостинице. Расчетный счет мы пытались открыть, но из этой затеи ничего не вышло». По словам Ольги, Гайдаманчук тоже сначала помогал материально, с весны 2002-го до осени 2003-го, до тех пор, пока Алеша более или менее не начал передвигаться. Он лично выплачивал Ольге 5 тысяч рублей в месяц, а потом сказал, что это слишком накладно для него и попросил снизить сумму выплаты до 3 тысяч. На этом их общение прекратилось. Чуть позже, когда маме пришлось заключать договор с классным руководителем сына об обучении Алеши на дому, что вылилось в 24 тысячи рублей за полугодие, Ольга снова пришла в компанию. И вот тогда ей и вовсе отказали. А потом началась темная история со следствием. «С января 2002 года по ноябрь 2003-го дело лежало в архиве, потому что официально Гайдаманчук находился в отпуске, хотя мы с ним регулярно встречались. А в данный момент им вообще никто не интересуется. Представитель компании в прокуратуре заявил, что компания готова оплачивать лишь половину затрат, и то, если пропорциональную вину Гайдаманчука и ребенка докажет суд, – рассказывает Ольга. – Гайдаманчук признан невиновным, потому что нет состава преступления. Вывод у меня один: у компании «Полярное Сияние» нет денег на лечение моего сына, но хватает, чтобы купить следствие. Я сейчас смотрю на предвыборную кампанию Шмакова, как он обещает всем помощь, – и я понимаю, как дела обстоят на самом деле. Недавно вот мне предложили 50 тысяч рублей – и разойтись с миром. А эти веселые ребята из милиции и прокуратуры добились того, что свидетели, которые сначала только слышали удар, теперь уже рассказывают, где Гайдаманчук увидел ребенка на дороге – чуть не за 30 метров. А сам Шмаков в эфире телевидения вообще заявил, что во всем виноват старший брат, который позвал младшего, и потому тот начал перебегать дорогу, хотя на самом деле они стояли на одной автобусной остановке. Интересно, откуда у Шмакова информация, которой нет в деле?» Последний печальный аккорд. Ольге Кудрявцевой трудно будет даже доказать то, что она понесла моральный ущерб, потому что по нашему законодательству для этого ей нужно будет предъявить медицинские документы, подтверждающие, что, когда ее сын находился в реанимации, у нее действительно был стресс. Источник: «Известия НАО»