Русская нежить в фильме «Подельники» Евгения Григорьева

Кажется, Корней Чуковский сказал (типа, пошутил) – «В России нужно жить долго, тогда до чего-нибудь доживёшь». Логика интеллигента из писательского поселка в ближнем Подмосковье.

Если вы увидели в российском прокате фильм с названием «Жить» (или производные от этого глагола), можете быть уверены – вас ожидает остросоциальная «чернуха» из провинциальной жизни. С непременными составляющими – убийствами на бытовой почве, пьянством, мордобоем и обязательно с вонючими ПАЗиками, этими кораблями нашей заснеженной пустыни. Не жизнь, но выживание.

С этого горбатого шедевра отечественного автопрома и начинается первый художественный полнометражный дебют известного документалиста Евгения Григорьева. Случай нечастый, как правило, именно «игровики» в момент вынужденного простоя берутся за документальный эксперимент. Чтобы потом, с облегчением вздохнув, вернуться в родной жанр, где и деньги, и слава, и безграничный полёт творческой фантазии.

Документалисты же берутся за темы, в которых они поднаторели. В нашем случае, про самое-самое российское дно жизни. Такое обыденное и от этого ужасное.

В родную сибирскую деревню, покинутую в ранней юности, возвращается биатлонист-неудачник («да не попал я в олимпийскую сборную»). Возвращается с красавицей женой, явно столичного розлива, чтобы занять скромное место физрука в местной школе. Из вещей – пара сумок и спортивное ружьё, которое для охоты на медведя-шатуна (любимая местная развлекуха) явно не подходит. Разве что выцелить в глаз, так он и на мишени «десятку» не каждым выстрелом выбивает.

Жить – в разваливающейся родовой избе с выбитыми стёклами, отапливаемой по-чёрному, с удобствами на морозе. В соседях – харизматичный уголовник Витя по прозвищу Людоед («я бы рядом с таким собаку не оставил, не то, что жену»). «Здесь всегда так жили» - наставляет биатлонист Петя нездешнюю жену Настю, которая самоиронично представляется друзьям детства мужа фамилией Декабристова. Людоед - типа шутка. Как-то Витя пошел с другом на рыбалку, а вернулся один. Все решили, что сожрал по причине фатального неулова, посмеялись и забыли. Юмор там такой... фирменный.

Какими посулами он её сюда увлёк, так и остаётся за кадром, подобными вещами документалист Григорьев не заморачивается. Разве что походя брошенная в постели фраза «Помоги мне лучше» намекает на регулярное выполнение супружеского долга, хотя у спортсмена Пети какие-то неясные проблемы по мужской части.

А тут ещё у соседей убийство. Все знают, кто и за что, даже единственная власть в лице участкового. Но молчат. Потому что по понятиям – ещё один учитель «за козла ответил». Точно также в расцвете лет погиб мой лучший друг по школе, и произошло это не затерянной Сибири, а на совминовской даче рядом с МКАД. Но в 90-х… так что расслабьтесь.

В то, что сельчане восприняли убийство как должное, обыденное, понятийное, я способен поверить. Но то, что они проглотили подставленного под статью младшего брата Витька-людоеда с явными симптомами врождённого дебилизма (сиречь – юродивый), воспринимаю как поклёп на главные русские скрепы и традиционные устои.

Переживает только парочка пришельцев да малолетний сын погибшего, блондинчик по кличке «Немец» (мама – учительница немецкого языка). Последнему учитель физкультуры обещает помочь отомстить, то есть, завалить убийцу («только сначала стрелять научись и на лыжах бегать»). Ох, рановато Пете в педагоги!

И дальше начинается снежный вестерн, почти такой же, что при схожих обстоятельства мог произойти в прериях Техаса. Мало ли мы видели голливудских историй про возвращение какого-нибудь бостонского интеллигента в родные пенаты, где до сих пор правит культ кулака и кольта (те же «Соломенные псы»). Борьба добра со злом, в американской версии всегда в выигрыше первое, украшенное надеждой на скорые позитивные перемены. Однако у русского кино свой собственный путь…

В классику жанра вмешивается жена Настя, верящая в торжество закона. Примерила на себя личину доморощенной тети-детектива из Донцовой и пошла соблазнять Витю-людоеда, лишь бы он дал признательные показания. Причём мужа не поставила в известность, что это всего лишь ловля на живца и ни разу не беспутство.

То есть, противостояние вышло на новый уровень с личным мужским мотивом.

В схватке двух харизматиков отечественно кино – Юрия Борисова и Павла Деревянко – неожиданно побеждает второй, за ним просто интересней наблюдать. Биатлонист-неудачник выписан достаточно топорно, с предсказуемой реакцией и рефлексией человека, вернувшегося на малую родину проигравшим по всем статьям. Нет и намека на обстоятельства, заставившего сделать спортсмена столь самоубийственный шаг, в любом мегаполисе физруки-мужчины в большом дефиците. Интерес у зрителя только один – на какой минуте жена-декабристка пошлёт всё по известному адресу.

Деревянко, актёр полукомедийный, уже интересен в новом амплуа. Его герой по местным меркам человек солидный, «с прошлым», удачливый в лесу и на реке, его приглашения «повечерить», пусть и с опаской, но принимают самые заметные люди деревни. Плюс соображает в ветеринарии на уровне шаманства и природный гинеколог, по запаху определяющий способность к воспроизводству – «ты баба годная, это твой что-то там себе отморозил». Способный на поступки – выйти обнажённым к маленькому мстителю и популярно объяснить, куда надо бить его ножом, чтобы душа сразу вон. То ли фактическое признание в убийстве, то ли моральное уничтожение несчастного ребёнка.

Всё это на фоне замороженной сибирской красоты и отмороженных нравов. Где пьёт вусмерть даже педагогический коллектив, где в среде школьников процветает арестантский уклад, где семейные отношения построены на насилии и унижении.

Лёгкой отдушиной в кадре изредка появляются колоритные местные старушки (не путать с бурановскими бабушками), выдающие сентенции на непонятном рядовому зрителю северном наречии (что-то угро-финское?), от которых становится не по себе в текущем политическом моменте – «быть войне», «когда беда и страшно, что-то великое свершается».

В итоге зло гибнет. То ли Витька-людоед, то ли медведь-шатун, вселившийся в человека. И непонятно, от чьей конкретной пули. Намёк на то, что правда и сила всегда за коллективом?

И в самом конце зритель узнаёт, что автор эту жуткую и совсем недухоподъёмную историю посвятил своему отцу. Даже страшно спрашивать о его судьбе.

В России, конечно, надо жить долго… но лучше за тысячи километров от таких мест. Выжить на какой-нибудь американской плантации (у автора этих строк есть соответствующий опыт) не в пример легче.

P.S. Позже прочитал, что «Подельники» - пример шедеврального чёрного юмора, Тарантино и Родригесом обзавидуются. Блин, это же надо было так замаскироваться!

Леонид Черток