Вселенная Баха. Русские канты и Ломоносов

Эпоха барокко длилась полтора века. За это время написаны тысячи музыкальных произведений, авторами которых были композиторы из многих европейских стран.

Была ли музыка барокко в России?

Если в русскоязычных поисковых системах интернета набрать запрос с таким содержанием, получишь ссылки на книги и статьи лишь о «русском барокко» в архитектуре – проектах церквей, храмов, дворцов, парков, дворянских усадеб. Вклада россиян в музыку эпохи будто и не было вовсе.

Так считал до поры до времени и увлечённый барочной музыкой автор статьи. Пока однажды, в процессе поиска во французском сегменте интернета материалов о композиторе Жане Батисте Люлли, совершенно случайно не наткнулся на музыкальную подборку «Enesmble Syntagma - Musique Russe Baroque» (в переводе с французского - «Ансамбль Синтагма – Музыка Русского Барокко».

В сборнике 16 кантов с французскими названиями. Прослушал первый и второй. Язык вроде бы русский, но звучит с сильным акцентом, потому далеко не все слова можно разобрать. Начальные слова третьего канта, носящего французское название «Dans ta tristesse» («В твоей печали»), показались знакомыми. На четвёртой строке вдруг озарило: «Ломоносов!!!»; звучит его поэтическое переложение четырнадцатого Псалма из Ветхого Завета.

Вот начало Псалма Давида (14) в Библии: «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? кто может обитать на святой горе Твоей? Тот, кто ходит непорочно и делает правду, и говорит истину в сердце своем».

В переложении Ломоносова:

Господи, кто обитает

В светлом доме выше звезд?

Кто с Тобою населяет

Верьх священных горних мест?

Тот, кто ходит непорочно,

Правду завсегда хранит

И нелестным сердцем точно,

Как языком говорит.

Это один из восьми, созданных Ломоносовым стихотворных переводов псалмов, которые он называл одами. Кстати, греческое одэ означает в переводе на русский «песня». Оды «поются». Переложений псалмов могло быть и больше, если бы в 1743 году, во время перевода 143-го Псалма учёного и пиита не признали виновным в оскорблении членов Академии наук в лице её «немецкой партии» во главе с Шумахером и не заключили под арест. Возможно, и перевод именно 143-го псалма – молитвы Давида против Голиафа в тот мрачный период не случаен. В псалме Давид молит Бога: «Избавь меня и спаси меня от руки сынов иноплеменных, которых уста говорят суетное и которых десница — десница лжи».

То же в переложении Ломоносова:

Меня объял чужой народ,

В пучине я погряз глубокой;

Ты с тверди длань простри высокой,

Спаси меня от многих вод…

Избавь меня от хищных рук

И от чужих народов власти:

Их речь полна тщеты, напасти;

Рука их в нас наводит лук.

После того как гордого Ломоносова принудили просить прощение у представителей «чужого народа», переводы он прекратил. На совет В.Н. Татищева их продолжить ответил: «Первое недосуги, ибо главное мое дело есть горная наука», а кроме того, «физика и химия много времени требуют». И, во-вторых: «Я не смею дать в преложении другого разума, нежели какое псаломские стихи в переводе имеют».

Мыслителю трудно излагать чужие мысли, не имея возможности высказать свои.

Каким образом канты на слова Ломоносова и других русских поэтов оказались у французского ансамбля «Синтагма»?

В результате поисков удалось найти наиболее вероятный источник музыки для записи сборника - Приложение к 4-му разделу первого тома фундаментального труда Т.Н.Ливановой «Русская музыкальная культура XVIII века», изданного в 1952 году. Приложение так и называется: «Сборник кантов XVIII века (в извлечениях): из рукописных фондов Государственного исторического музея».

Предложение об исполнении русских кантов французскому ансамблю старинной музыки «Синтагма» могло исходить от его руководителя, россиянина Александра Данилевского, получившего музыкальное образование в Петербурге.

Впрочем, это всего лишь предположения.

Кроме канта на стихи Ломоносова в Приложении имеются канты на стихи Тредиаковского и Симеона Полоцкого. Остальные тексты анонимные. Авторы музыки всех кантов так же не известны. Ими могли быть как музыканты-итальянцы, проложившие путь в Россию ещё при Екатерине II, так и их русские ученики: Максим Березовский (1745-1777), Василий Пашкевич (1742-1797), Иван Хандошкин (1747-1804). Или безвестные крепостные музыканты.

Как Михаил Ломоносов относился к музыке?

С рождения слушал народную; в Москве и Петербурге, разумеется, - европейскую. Во время учёбы за границей бывал в немецких соборах, где узнал красоту и мощь органной музыки. В мае 1740 года во время пребывания в небольшом (тридцать тысяч населения) городе Лейпциге даже мог встретиться с Иоганном Себастьяном Бахом, который служил там кантором церкви святого Фомы.

Впрочем, если бы встреча состоялась, что могли сказать друг другу пытающийся сбежать в Россию от навалившихся неурядиц заграничной жизни 29-летний русский студент и 55-летний, не признанный при жизни в качестве композитора церковный органист? Трудно представить.

Для русских литераторов и читателей гораздо важнее глубинная связь поэтики Ломоносова с культурой эпохи барокко, с музыкой, звучавшей, как было сказано выше, в российских столичных салонах, начиная с петровских времён. Именно европейская музыка незаметно, исподволь перестроила музыкально-поэтический слух сначала аристократов, а затем и всей нации. Вот тогда Тредиаковский и разработал правила силлабо-тонического стихосложения применительно к русскому языку («Новый и краткий способ к сложению стихов Российских», 1735).

Ломоносов, находясь на учёбе в Германии, дотошно изучал немецкую поэзию по шеститомной антологии поэтов позднего барокко. Там же им написана «Ода на взятие Хотина», посланная в Россию и неопубликованная ввиду подготовки мирного договора с Турцией.

Литературный критик В. Г. Белинский, назвавший Ломоносова «Петром Великим русской литературы», утверждал, что именно с этой оды «по всей справедливости должно считать начало русской литературы». К оде Ломоносов приложил «Письмо о правилах российского стихотворства», представлявшее собой серьёзный филологический труд, значительно дополнявший и завершавший реформу русского языка, начатую Тредиаковским. В качестве главного пожелания новой русской поэзии Ломоносов указал: «...российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству; а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить».

Природные свойства русского языка – плавность и певучесть. Настоящие стихи подлинных поэтов «поются» в той или иной тональности. Канты безымянных композиторов, написанные в барочном стиле на стихи Ломоносова, Тредиаковского, Полоцкого и других неизвестных русских поэтов - лучшее тому подтверждение.

***

К статье приложена запись канта «Dans ta tristesse» на оду Ломоносова «Господи, кто обитает» из сборника «Enesmble Syntagma - Musique Russe Baroque». Хочется верить, что когда-нибудь русские канты эпохи барокко исполнят и российские музыканты.

Александр Чашев

***

Предыдущая статья из цикла «Вселенная Баха»: http://rusnord.ru/culture/55181-vselennaja-baha-pashalnaja-oratorija.html