Олеся Старжинская. Устьдончанка с якутской закалкой на Русском Севере

Весь прошедший с момента инаугурации год команда Цыбульского пополняется новыми лицами. Что характерно для иногороднего губернатора.

Лица всё больше мужские, суровые… не сказать – брутальные. Но вот глаза сами останавливаются. Милый женский лик, задор в глазах (между прочим, зеркало души). Подумалось – фотограф расстарался. Оказалось, мастерство художника здесь ни при чём, объект съёмки такой на самом деле. Воочию убедился.

Мне почему-то кажется, что имя Олеся не очень подходит для чиновницы. Видимо, здесь дело во внутренних установках. О них и поговорим…

В биографии Олеси Борисовны Старжинской написано – родилась в Ростовской области. Сразу представляется летний Ростов с свежевыловленной рыбой, раками, запахом только что разрезанного арбуза. Лихой город, «Ростов-папа», у меня там когда-то всю одежду украли на городском пляже, хотя на минуту глаза закрыл.

- Вы – коренная ростовчанка?

- Нет, устьдончанка. Это 150 километров от столицы области. Там моя родина, мой дом, место, откуда берутся силы.

И воспоминания детства, а с них всё и начинается, оттуда. Её родители познакомились в Феодосии, где папа служил срочную. Конечно, на флоте. После дембеля – в Усть-Донецк, к большой семье.

- Родители, конечно, медики, ведь это наследственная профессия?

А вот и нет. Папа будущего заместителя правительства Архангельской области по соцвопросам после флотской службы работал водителем, позже, получив соответствующее образование, перешёл на работу в районную администрацию (замглавы). Мама специализировалась на социальных проблемах, пришла работать в медучреждение, когда дочери (у Олеси Борисовны сестра-близняшка) учились в медицинском. То есть, не они по её стопам, а она по их.

- Так откуда медицина?

- Всегда знала, что буду врачом, у нас с сестрой все куклы были в бинтах и гипсе (заразительно смеётся).

Но сначала было несколько лет жизни в суровой Якутии, куда родители поехали за высокими заработками (обычное дело в советское время, ещё и уважаемое). Маленький посёлок с запредельными минусовыми температурами. А лето в Усть-Донецке. Рыбалка, дедушка катает на вёсельной лодке, главные яркие воспоминания детства. Оттуда любовь на всю жизнь к водным видам спорта. И к 1 сентября обратно в якутские морозы (хочется написать «так закалялась сталь»… но не буду).

Обратно в Ростовскую область семья вернулась в начале 90-х, когда… сами знаете, что. Сёстры уже школьницы.

- Вы – перфекционистка?

- Когда этого требуют обстоятельства. А они требовали, конкурс в медицинский традиционно высокий, поэтому старалась. Но по аттестату хорошистка, с русским были проблемы. Моё – физика, биология, химия, хотя считаю себя гуманитарием (опять смеётся, это обычное её состояние).

Мне всё больше интересно, женщины-загадки всегда притягивают.

- И какого девушкам без блата было поступать туда, где учатся отпрыски врачебных династий?

- Очень непросто. У нас было целевое направление от районной администрации, но и его хватило только для педиатрического отделения. Что в итоге пошло в плюс, педиатр разбирается и в детских, и во взрослых болезнях, в той же анатомии, а вот «взрослый» врач в этом смысле ограничен. Хотя сама себя всегда видела со скальпелем у операционного стола.

- И белый халат весь в крови, - ужасаюсь я, - по-моему, совсем не женская профессия.

- У вас устаревшее представление. Современные технологии позволяют максимально избегать этих кровавых ужасов, женщины всё чаще за главных в операционной. Так что гендерные грани в этой профессии стираются. Я люблю командную работу, а именно на операциях происходит взаимная обучаемость.

Насчёт меня она правильно подметила, надо поменьше «Склифосовского» смотреть.

- В студенческой среде считались активисткой (почему-то так и напрашивается)?

- В разумных пределах, много времени отнимала непосредственно учёба. На старших курсах была старостой группы. Но лидерские качества в себе уже ощущала и даже воспитывала.

- Постойте, - говорю, - в вашем деловом портфолио написано, что вы работали и педиатром, и кожно-венерологом, и хирургом, и организатором медицинского процесса. Это что, поиск себя в профессии?

- Это обстоятельства. Интернатура по хирургии была платной, я её закончила, когда деньги появились. А в упомянутом кожвене требовался детский дерматолог, я со своей квалификацией им подошла.

- Так, переходим к очень интригующему моменту биографии – работе в США. При вашем появлении в архангельском сегменте соцсетей это бурно обсуждалось – «едет к нам внедрять американский опыт».

А вот работы там у Олеси Старжинской как раз и не было. В Америку пригласили мужа-АйТишника, она, как верная подруга, за ним, в начале нулевых это было круто.

- Что, просто женой? – вопрошаю недоверчиво, ибо не вяжется с собеседницей напротив.

- Училась там в медколледже и занималась самоорганизацией.

- Это как?!

- Училась жить без стресса в непривычной обстановке. Шлифовала свой институтский английский, что впоследствии очень пригодилось. Изучила их страховую медицину, у нас она тогда была в самом зачаточном состоянии.

Через два года семейная лодка разбилась… о что-то (подробности я, естественно, не спрашивал). Пришло время возвращаться.

- Очень переживала. Жить негде, работы нет, перерыв в профессии. Пришлось заново пускать корни на земле Ростова, возвращаться в Усть-Донецк уже было не с руки.

Работу она нашла по объявлению, пройдя конкурс. И, прямо скажем, неплохую - в международной медицинской компании, поставляющей на российский рынок специальное оборудование и современные технологии. Нужного стажа не было, зато выручил идеальный английский и желание работать. Специалист по Северо-Кавказскому региону с тенденцией рост. Ну, и оплата соответствующая, позволила собрать первый взнос за ипотеку и на хирургическую интернатуру. 10 лет в командировках и участие в конгрессах. Но при малейшей возможности – в Усть-Донецк… там душа.

- А ещё вы «между прочим» успели закончить Кабардино-Балкарский университет по специальности «организация здравоохранения». Сразу два вопроса: почему там и зачем такая специализация?

- Отвечаю. Кабардино-Балкария входила в регион моей основной трудовой деятельности, просто удобная логистика. Что касается второго… я уже испытала себя в коммерческой деятельности, хотелось попробовать себя на госслужбе.

Возможность для последнего выпала Олесе Старжинской очень скоро – она выигрывает кейс «Здравоохранение» на всероссийском конкурсе управленцев «Лидеры России» и выходит в суперфинал, где тоже становится одним из призёров. За сим следует приятный «бонус» от главы регионального Минздрава Михаила Мурашко – предложение занять пост его помощника. То есть, Москва, ух ты!

- Не такое уж и «ух ты», - осаживает меня собеседница. – В столицу я попала на второй волне пандемии, представляете, что это была за работа?

- Не в деталях, но… Но тут рушатся просто все классические представления о счастье провинциалки, пардон, из Москвы - в Архангельск. Вас, наверное, Герштанский (и.о. министра регионального здравоохранения) пригласил, он какое-то время тоже в Ростове работал.

Опять она смеётся:

- С Александром Сергеевичем мы впервые познакомились здесь в кабинете Александра Витальевича Цыбульского. Приехать в Архангельск мне предложил Михаил Альбертович (Мурашко), зная мои карьерные планы на будущее. Предложил показать себя в реальной управленческой работе на абсолютно новом месте. Впрочем, был и вариант моей дальнейшей работы в его команде, но я выбрала этот. Тоже проверка себя. Я в принципе считаю, что не все должны жить в Москве постоянно, это касается чиновников. Пример тому – губернатор Цыбульский. Хотя (смеётся) слышала шушуканье в свой адрес – «интересно, за что её к нам сослали».

- И как вам показался Архангельск?

- Маленьким и компактным. После Москвы и Ростова. Проехавшись по области, вспомнила Якутию. Нет, не климатом, здесь он мягче. Увидела такие же красивые вещи, красивых и тёплых людей.

- Если вы не в курсе – должность зама по социалке у нас традиционно считается «расстрельной». В том смысле, что этой деятельностью всегда недовольны. Конкретно в вашей работе чего больше – здравоохранения или социальных проблем?

- Сначала было больше первого. Сейчас примерно 50 на 50. Но в здравоохранении проблемы острее… особенно в этот непростой период.

Тут пришла пора спросить об этом остром. О чём… мы и так читаем каждый день сводки регионального оперштаба? Ах, вот:

- Народ волнуется, по коронавирусной статистике, поступающей из Северодвинска, там уже давно должно не остаться здоровых сотрудников оборонных предприятий, вчера было 49 заболевших на 50 по городу. Что происходит?

- У меня точно такая же информация, в подробности не посвящают.

Господи, что же творится за этими высокими заборами с строжайшим пропускным режимом?!

Задаю собеседнице очень личный вопрос, на который можно не отвечать. Но слышу в ответ:

- Я сейчас в личном плане свободна.

Слышали, холостые поморы, у вас есть шанс (шутка, конечно).

Возвращаемся к медицине. Говорю о скептическом, мягко говоря, отношении населения к оптимизации здравоохранения, заявленной на самом верху и активно продвигавшейся прошлыми руководителями этого направления в нашем регионе.

- То, что существует сейчас, конечно, требует изменений и корректировок. Но моё личное убеждение – что было изначально задумано, как вы выражаетесь, «на самом верху», задумано правильно. Другое дело, что хромает реализация на местах, не все и не везде готовы правильно воспринимать и продвигать давно назревшие изменения.

- То есть, упираемся в пресловутый кадровый вопрос?

- А где его нет? Часто в главы медучреждения ставят по принципу «он же отличный доктор». Но руководитель, кроме узкопрофессиональных достоинств, должен быть стратегом, администратором. Управлению учатся, при этом мало знать его принципы, но и уметь их воплощать. Поэтому приходится менять традиционный взгляд на кадровую политику.

И тут извлекаю из рукава «джокер», заготовленный специально под эту нашу встречу.

- Буквально вчера мне позвонили знакомые врачи и рассказали, что якобы Архангельскую областную клиническую больницу собираются расширять и доукомплектовывать за счёт мощностей Первой городской Архангельска. Медперсонал последней готовится писать новые заявления об уходе…

Смотрит на меня удивлённо:

- Неужели кто-то считает, что мы собственными руками собираемся сформировать такой риск?! Первая – больница «скорой помощи», эти функции не готовы выполнять ни 4, ни 7 горбольницы. ГКБ-1 хорошая и современная, с отличным коллективом. Да, требуется некоторая донадстройка, чем сейчас и занимаемся. Обратились в федеральное профильное ведомство адресно помочь с дополнительным технологическим и финансовым обеспечением. Но чтобы всё ломать… так крупно и напишите – НИЧЕГО ПОДОБНОГО НЕ БУДЕТ!

Что я и делаю.

P.S. Интересуетесь, почему Черток вопреки своей традиции не спросил у зама по социалке – когда Архангельск станет хоть немного приспособлен для жизни инвалидов-колясочников? Каюсь, забыл. Все полтора часа общения с Олесей Старжинской чувствовал себя молодым, здоровым… и даже немножко холостым. Такая вот терапия.

Леонид Черток