«Купишь ладан, а он адской бездной пахнет». О торговле в храмах

Почему свечи коптят, куда обращаться с жалобой на бракованные церковные изделия, из какой ткани будут шить облачения для священнослужителей, «Российской газете» рассказал генеральный директор художественно-производственного предприятия Русской Православной Церкви «Софрино» митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий.

Свечи пахнут медом

— Владыка, за границей, к примеру, в Иерусалиме при покупке нательного крестика или иконы на них дают сертификат. В российских храмах и магазинах на церковные изделия нет таких документов.

— Задача, чтобы сертификаты были и у нас, поставлена. Но главное — бережно относиться к покупателю, не прикрывая красивыми сертификатами некачественные изделия, как это часто бывает.

Сертификат должен и будет соответствовать качеству изделий. А также информировать, из чего оно изготовлено, что взято за образец, кто его сделал и так далее.

Возьмем для примера свечи. В некоторых храмах говорят, что они из чистого воска. На самом деле абсолютно чистых восковых свечей нет, при их изготовлении обязательно применяются добавки, отдушки и ароматизаторы. Так, некоторые иерусалимские свечи, раз речь зашла об Иерусалиме, медом пахнут. Правда, это не значит, что они из меда.

Сейчас у нас переоснащается цех по изготовлению свечей, разработаны специальная рецептура и технические условия, что позволит провести их сертификацию.

— Кстати, свечи не входят в перечень продукции обязательной для сертификации. Это инициатива производителей.

— Ответственность за продукцию огромного предприятия — тяжелый труд, но другого пути у нас нет.

А то, как иногда бывает: приходишь в церковную лавку, а там тебе, например, предлагают ладан «царский», «архиерейский», «черный виноград». Купишь его, а он адской бездной пахнет. Кому претензии предъявлять?

Исторически так сложилось, что одно время в Россию стали ввозить ладан из Греции, с Афона, так как старинный рецепт качественного русского был упущен (к счастью, не за горами его восстановление). Сначала греческий ладан был неплохой. Но, увидев, что русские покупают все без разбора, греки начали производить для нас, простите, халтуру.

— Владыка, а куда можно пожаловаться, если у приобретенной в храме вещи обнаружился дефект. И вообще для церковных изделий есть орган по контролю за качеством?

— Можно обратиться в магазин или храм с чеком или без чека, если это софринское изделие. За других производителей ничего сказать не могу.

Что касается качества, то недавно на предприятии созданы отделы качества и главного технолога. Если потребитель обнаружил брак, он может напрямую обратиться к нам. Или направить обращение через сайт.

Вообще пожаловаться можно было и раньше, но сейчас это сделать проще, стало больше открытости. Маркетологам поставлена задача — быстро и квалифицированно отрабатывать все жалобы. По результатам их рассмотрения делаем выводы, как исправить ошибки, чья это вина — сотрудника или изъян в технологическом процессе.

Клиентоориентированность — новое слово в современной жизни и очень важная часть нашей работы. Изучаем желания потребителей — священнослужителей, что они хотят. Более тщательно подбираем тканевый ассортимент для пошива облачений: кому-то нужно попроще и дешевле, другим качественнее и дороже. Стали учитывать и климатические особенности регионов.

Академики прочтут лекции фрезеровщикам

— У вас трудится почти полторы тысячи человек. К ним предъявляются какие-то особые требования? Может, например, на предприятии работать человек другого вероисповедания?

— Конечно, при приеме на работу претенденту задают вопрос, какую веру он исповедует. Ответ на него, как правило, всегда один — православную. Инославные к нам на работу не идут: делать что-то для Церкви, не понимая, что делаешь, сложно.

Рабочий день начинается с молитвы. В заводском храме совершается молебен, который транслируется по производственному радио. Люди работают и молятся одновременно. В большие православные праздники сотрудники цехов участвуют в Литургии по графику. Если говорить о текучке кадров, она есть, ведь работа на предприятии — творческая, в нее надо вкладывать душу, на что готов не каждый.

— Применяется в основном ручной труд? Технологии старинные?

— Ручного труда немало. Но используем и современные достижения, 3D-технологии.

Сейчас, например, разрабатываются новые паникадила, их каркас — из золоченой латуни, придающей прочность, а крылья изделия и свечи под лампы делаются из сверхпрочного пластика, который покрывается медью и после золотится. Благодаря этой инновации изделие получается в несколько раз легче и дешевле, чем полностью латунное или медное.

Бóльшая часть окладов на иконы производится с помощью гальванопластики. Отмечу, что на предприятии построен самый большой в стране цех гальванопластики. Именно это позволило изготовить для главного храма Вооруженных сил России уникальный иконостас и 22 пристенных кивота для икон.

Мы стали очень внимательно следить за художественным уровнем изделий. В каждом цехе есть дизайнеры, которые изучают старинные образцы, узнают секреты мастеров прошлого и потом разрабатывают по ним новые изделия, которые обсуждаются на художественном совете. После чего делается опытный образец, он утверждается и только после этого идет в работу. Заводские серийные новинки, как и индивидуальные заказы, рассматриваются на совете не реже двух раз в месяц. Таким образом исключается рутинная штамповка, стремимся следовать традициям через новаторство.

— У вас, наверное, есть мастера, известные во всем мире?

— К этому только идем. Не знаю, почему так получилось, но долгое время, к сожалению, не организовывались авторские выставки предприятия.

В конце 90-х — начале 2000-х в стране открывалось огромное количество храмов, нужно было обеспечивать их всем необходимым. Видимо, работы у заводчан было много, об имидже никто и не думал.

Теперь будем им заниматься. Мы должны стать высокохудожественным предприятием, пропагандирующим лучшие русские церковные традиции. Поэтому обсуждаем с соответствующими министерствами и ведомствами, художественными и иконописными школами подготовку кадров. Верю, что у нас в этом плане все впереди.

— Говорят, у вас академики будут читать лекции фрезеровщикам.

— Нам надо построить работу предприятия так, чтобы оно было как единое целое. Не 26 отдельных мастерских, а единый завод с общей системой учета и производственной политикой, хорошей внутренней атмосферой.

Разрабатываются пятилетние планы развития для каждого цеха, где учитывается и обучение кадров. Считаю это обязательным. С этого года все руководители цехов обязаны повышать квалификацию по своему профилю и богословский уровень.

На заводе проводятся лекции по основам православной и христианской культуры. Занятия, в том числе, будут вести профессора Московской духовной академии. Да, академики будут читать лекции фрезеровщикам. И это не блажь, а художественная необходимость.

По итогам занятий сотрудники будут аттестованы. Уверен, что человек, не знающий Священного Писания хотя бы на уровне воскресной школы, не может делать качественную церковную продукцию.

Сбить цены

— Многие считают, что у вас дорогая продукция. А причина — монопольное положение предприятия на этом рынке в России. До революции, например, было много производств и артелей, бравшихся за изготовление церковной утвари. Будет ли так в современности?

— Раньше многое было не так, как сегодня. В советские и дореволюционные годы, например, индивидуальные мастерские платили налоги в государственную казну, а сейчас почти все такие мастерские работают «в черную».

Мы же платим все налоги и полностью выполняем социальные обязательства в отношении своего коллектива. Три месяца в разгар пандемии производство было закрыто, но зарплата сотрудникам и налоги перечислялись. Отмечу, что простой в работе сильно ударил по финансовому состоянию предприятия. Теперь потихоньку выходим из кризиса.

Действительно, нам иногда ставят в вину, что наша продукция якобы неконкурентоспособна. Вопрос — с кем? В лучшем случае — с людьми, которые работают как индивидуальные предприниматели. В худшем — с теми, кто ни на каком фискальном учете не стоит. Естественно, у того, кто не платит налоги и не несет социальные обязательства, продукция будет дешевле. Но это не делает ее качественнее, а претензии, если что, предъявить некому.

Мы сами заинтересованы в демонополизации. Недавно открыли свой торговый дом, с помощью которого дали людям, занимающимся изготовлением качественных церковных изделий, возможность реализовывать через нас свою продукцию. Для них значительно расширился рынок сбыта, а наши покупатели получили возможность выбора из более широкого ассортимента товаров.

Что же касается цен, например, на ювелирную продукцию, то здесь главный вопрос — каким образом изделия могут быть дешевле кустарных? Ведь сырье не в ломбарде или на черном рынке закупаем, а легально у государства по рыночной цене. И гарантируем таким образом его высокое качество.

Это относится и к дереву, и к тканям, и к воску. К тому же из-за эпидемии коронавируса многое подорожало, те же драгметаллы увеличились в цене в два-три раза.

Однако мы предпринимаем определенные шаги для возможного удешевления продукции. Ищем другие рынки по закупке материалов — в разных странах. Уже что-то начали закупать, но пока мелкими партиями. После производственного простоя ощущается нехватка оборотных средств.

Беседовала Алена Ларина

(по материалам Архангельской епархии)