Святые наших дней (старчество)

Старчество — явление не только древнехристианской и старорусской, но и современной жизни в Церкви. Это своего рода руководство, когда достигший высочайшей духовности и мудрости старец делится этими дарами с монахами и мирянами. Архимандрит Кирилл (Павлов), живший в Троице-Сергиевой лавре, был одним из наиболее почитаемых старцев конца XX — начала XXI века.  О лаврском духовнике рассказывает его воспитанник митрополит Даниил.

Тренер в духовной жизни

Старец не только человек, обладающий особыми дарованиями, но и старший брат, имеющий глубокий духовный опыт. Говоря светским языком, тренер, который может многое открыть и подсказать. Слово «аскет» переводится как упражняющийся, тренирующийся, мы тренируемся в духовной жизни, стараемся себя понуждать к добру и, наоборот, удерживать от зла. Мы не стерильны, рано или поздно из нас выскакивает что-то нехорошее, и не нужно этому удивляться. Отцы Церкви пишут, что бесы завладевают нашими чувствами, когда мы расслабляемся, поддаемся на их уловки. Они внушают мысль, мы ее заглатываем, как крючок с наживкой, затем все больше увлекаемся ею, и в результате меняется наше сердечное расположение. Например, по отношению к другому человеку. Сердце охладевает через какое-то время, и, если мы не будем с собой бороться, этот человек перейдет в разряд наших врагов.

Старец — опытный, прошедший искушения, испытания, тот, кто может помочь советом, это первое. А второе — он имеет дерзновение пред Богом, ближе стоит к Нему и молится за тебя. Таким старцем в Троице-Сергиевой лавре был наш духовник, отец Кирилл (Павлов). Там подвизались и другие, убеленные сединами монахи, но их опыт был недостаточен. Для того чтобы этот опыт стал совершенным, нужно две вещи: природная наклонность, дар от Бога — дар духовничества, дар сострадания, понимания, умение с кротостью подсказать другому человеку, помочь его внутреннему устроению. Монахов много, но таких, как отец Кирилл, единицы. Сильные духовные «тренеры», старцы, всегда свидетельствовали о других. Вот отец Иоанн (Крестьянкин) направлял людей к отцу Кириллу, причисленный к лику святых митрополит Зиновий (Мажуга), скончавшийся в 1985 году, у которого я иподиаконствовал, сказал, что мне нужно ехать к отцу Кириллу. В Троице-Сергиевой лавре он стал моим духовником. Я открывал его для себя постепенно, потому что подвижники благочестия целомудренны. Вообще любая добродетель целомудренна, только реклама показывает больше, чем есть на самом деле. А человек, наоборот, прячет в себе лучшее, потому что самый страшный грех, от которого идет все остальное, — гордость. А ее начало — тщеславие, когда, делая что-то, думаем: «Как я буду выглядеть? Что скажут обо мне?» Потому отец Кирилл был скромным. Есть понятие застенчивости, нет, это была именно скромность, и, я бы сказал, естественность. В нем не было лукавства, он не думал: «Что я сейчас скажу?», — а говорил, как есть, если видел, что человек готов слушать. Отец Кирилл жил в духе, жил в Боге. Господь внушал ему нужные слова о том, что необходимо сделать, только в том случае, если человек этого хотел. Если же он не готов был менять свою жизнь, то и говорить незачем.

Слово в духе

Многие, даже невоцерковленные, люди приезжали посмотреть на отца Кирилла. Кто-то думал, к примеру: «Что он мне скажет про моего мужа?» Старец отвечал, что за мужа нужно молиться, изменить свою жизнь, стать добрее, любвеобильнее. А та женщина потом вышла из кельи и говорит: «Да он мне ничего не сказал!» Она хотела знать конец — останется с ней муж или нет. Но ведь это зависит еще и от нее. Человек пришел к старцу, которому Господь многое открывает, с тем, чтобы не трудиться и предвосхитить события: «Стоит ли делать мне то или иное?» Да конечно, стоит! Ты делай.

Есть замечательная притча. Бог повелел человеку толкать камень. И вот каждый день он занимается этим трудом, но камень остается на месте. Пришел к человеку злой дух и искушает: «Зачем ты его толкаешь каждый день? Ничего же не произошло, камень не сдвинут». Человек засмущался и вопрошает Бога: «Господи, почему так?» Господь отвечает: «Я не сказал, что ты его должен сдвинуть, но дал задание каждый день трудиться. Ты его толкал, потел, уставал». «Но камень остался на прежнем месте», — говорит человек Богу. «Но ты стал другим, посмотри, какими сильными стали твои руки, как ты возмужал. Ты изменился, а Я этого и хотел», — объясняет ему Господь.

Действительно, трудности нас закаляют. Мы хотим как на саночках проскочить жизнь. Но на самом деле, если человек будет ехать на саночках, он не возмужает, как в этой притче. Малоподвижный образ жизни, знаем, к чему приводит. А когда человек часто падает, он не станет смеяться над другими. Появится чувство сострадания, милосердия. Что это? Это производные любви. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит  (1 Кор., 13: 4-7), — вот что такое любовь, по апостолу Павлу.

Это и отличало отца Кирилла. Он не использовал ярких эпитетов, у него слово было в духе, его совет был так необходим людям в сложных ситуациях. Однажды к старцу пришел священнослужитель и рассказал о своей беде. Врачи отказались делать ему операцию на сердце, обосновав это  неминуемым летальным исходом. А ему было всего лишь чуть больше 30 лет. Отец Кирилл выслушал и говорит: «Надо делать операцию». Священник повторяет, что врачи отказались. Старец настаивает на своем. Через какое-то время священник приезжает вновь и сообщает, что врачи — на удивление — все же согласились и провели операцию. Он поправился и здравствует по сей день. Вот действие молитвы отца Кирилла. Она действительно пробивает небеса.

Переменчивость сердца

Конечно же, старец был обычным живым человеком. И вот еще история. Отец Кирилл принимал до самого вечера. После ужина читали Библию, потом он исповедовал в своей келье. Это заканчивалось к полуночи. Я жил через стенку и следил, чтобы хоть ночью к нему не стучали, не ходили: старцу вставать в половине пятого. И вот приходит к нему один монах, а батюшка уже лег. Постучал, отец Кирилл открыл и попросил, чтобы он пришел утром, потому что на дворе стояла ночь глубокая. Монах обиделся и ушел. А во время утреннего приветствования отец Кирилл подошел к тому брату и попросил прощения. У монаха отлегло от сердца, хорошо стало, он понял, что не старец виноват, а он сам, потому что в такое время отправился к батюшке, побеспокоил. В вечерних молитвах читаем: «…или брата моего опечалих». Неважно, кто виноват. У отца Кирилла очень чуткая совесть была.

Он чувствовал внутреннее состояние и помогал своим словом. Батюшке Господь открывал, но он старался не показывать своего дара. Мы же знали: если прийти и попросить за кого-то помолиться, человек изменится. У меня был такой эпизод. Я — молодой человек, который начальствовал над братией в Лавре. А они уже в возрасте были, с послужным списком. В мои обязанности входило составление расписания послушаний. И вот поставил  одного брата на раннюю исповедь. Он выговорил мне, что ему неудобно, и, повысив голос, — публично, при братии — заявил, что не пойдет. Я отправился к отцу Кириллу и попросил, чтобы батюшка сказал тому монаху, что такое поведение подрывает монастырскую дисциплину. Вечер, приходит этот брат на исповедь. Ему некомфортно на душе, совесть мучает, а завтра служить Литургию… Отец Кирилл ему что-то сказал. Через какое-то время слышу стук в дверь, открываю, на пороге тот монах. В коридоре много братии. Он не зашел ко мне в комнату, чтобы тихо попросить прощения. Он там, в коридоре, сделал земной поклон и от всего сердца произнес: «Отец благочинный, прости меня». Я тоже ему поклонился, мы обнялись. Он старше, много лет прожил в монастыре, но с характером, который никуда не денешь. Но он публично согрешил и публично решил принести покаяние. И больше у нас с этим монахом не было распрей, искорок между нами не проскакивало. Каким образом отец Кирилл смог на него воздействовать? Он духовник, то есть блюдет духовное, внутреннее устроение, иными словами, то, что на сердце.

Отцы Церкви пишут, что мы приняли от Адама переменчивость, непостоянство. Выходим после службы с радостным состоянием сердца, когда хочется каждому человеку улыбаться и делать добро. Но так продолжается, пока нас не зацепили. Мы сейчас такие, а спустя несколько часов — иные, меняется состояние нашего сердца, состояние сознания. Нужно прийти в себя и вновь отправиться в храм, где обретается сила противления злу. Вот для этого и нужна исповедь. После исповеди человек наполняется  Божией благодатью, которая помогает противиться злу. В исповеди дается сила бороться с грехом. Один ты не сможешь справиться. После исповеди люди становятся хорошими в наших глазах, а со временем — опять плохими, а их поступки — непростительными. Это непостоянство очень нас угнетает, и тут нужен духовник.

Всемирный духовник

Наша жизнь — общинная, будь то обитель  или приход. В Крещении мы дали одинаковые обеты. В монастыре внимание на них акцентируется, поэтому особенно нужен третейский судья совести, поступков, слов, сознания —  это духовник. Отец Кирилл мог бы закрыться, сказав, что он исповедует лишь братию. Но нет, он стал всемирным духовником, не просто всероссийским батюшкой, а всемирным. К нему приезжали из-за рубежа, и он всех принимал. Отец Кирилл взбадривал людей своей любовью, а в некоторых моментах мог обличить, но то была строгость без злобы. Он имел дар любви от Бога. Каждому дар дается не в полноте, а в задатке. И отец Кирилл смог развить его в себе, он видел внутреннее устроение человека, но вместе с тем никогда не ограничивал его свободный выбор.

Правильное духовничество — это жительство по совету. Приходили и спрашивали: идти ли в монастырь или жениться? А старец отвечал: «Помолись Богу, сам посмотри, куда сердце стремится». Люди сами должны выбирать свой путь, отец Кирилл только помогал, ведь обязанность духовника — помочь определиться и удержаться на жизненном пути.

Часто в семьях такое происходило! Батюшка сказал одной женщине: приведи ко мне своего мужа. Она ответила, что он в Бога не верит и никогда не придет. Отец Кирилл все же настаивал на своей просьбе. А женщина потом вспоминала: шла домой и думала, что это бесполезно. Тем не менее, мужу она сказала, что батюшка очень просил прийти. Муж задумался, а на следующий день спросил: «Где твой старик? Веди к нему». Пришли, а у отца Кирилла очередь. Женщина подумала, что супруг не выдержит среди этой публики, и тут открылась дверь, вышел батюшка и позвал его в свою келию. Муж  вышел весьма задумчивый. И потом постепенно стал меняться, исповедовался, причащался. Спустя время он своей жене сказал: «Знаешь, отец Кирилл меня будто просканировал!» Человек тот стал добрее, вот что самое главное, он изменился.

Приходили к старцу и молодые люди перед армией. Многие из них попадали в Чечню. Один вспоминал, что батюшка сказал ему: «Дай обещание Богу, что после армии пойдешь учиться в семинарию». Он обещание дал (после его исполнил). А  на войне понял, почему так получилось. В жуткую попал передрягу: вокруг все взрывалось, свистело, а ему хоть бы что. Сослуживцы считали, что парень заговоренный. А он знал, почему «заговоренный»: потому что отец Кирилл молился. Вернулся с войны без единой царапинки.

Специалист по ремонту душ

Батюшка был тонким специалистом, самого высокого класса, который мог лечить человеческие души. Однажды приехал в лавру офицер, серьезный, прошедший Афган, (мы с ним дружили), и спросил, можно ли ему поговорить с отцом Кириллом? Нет, он не желал исповедаться, а просто был наслышан о старце. Отец Кирилл его принял. Минут через 10 офицер появился в моей келье. Он был человек жесткий по характеру, много чего повидавший. И он был поражен! «Знаешь, — сказал он мне, — я такого никогда не переживал. Старец улыбался во время разговора, у меня же мурашки по спине побежали, а  из глаз — слезы. И не могу успокоиться. Что со мной произошло? Обычный добрый старичок с бородой стоит… и вдруг так хорошо  стало, не помню, когда в жизни так хорошо было».  Казалось бы, что сделал отец Кирилл? Пророчествовал? Да ничего он ему не сказал! Вот таким он был специалистом по ремонту человеческих душ. 

Сейчас его нет в живых. Милость Божия, что он похоронен в Троице-Сергиевой лавре, там, где почивает преподобный Сергий Радонежский. Действительно, отец Кирилл — святой наших дней. И он оттуда нам помогает, когда мы к нему обращаемся. Это каждый может прочувствовать своим сердцем. Святые всегда помогают. Серафим Саровский говорил еще до канонизации: «Приходите ко мне на могилку, я вам помогу». Когда я учился в семинарии в Одессе, Кукша Одесский еще не был прославлен, но я к нему ходил на могилку каждый день и чувствовал помощь. Или другие святые — Матронушка, люди потоком к ней шли, потом КамАЗами песок привозили, через какое-то время он вновь заканчивался, везли снова, потому что каждый брал песочек от ее могилки. И все получали просимое.

Я чувствую и радость, и ответственность, оттого что жил рядом со святым человеком. Была возможность переехать в двухкомнатную келью — в одной хотел приемную обустроить для исполнения обязанностей благочинного, в другой личные покои. Пошел к отцу Кирилл, чтобы благословил. А он взял меня за руку, прижал к себе и ответил: «Отец Даниил, будь рядом со мной». И все, я остался рядом. А стеночка тонкая, деревянная. Слышно было, когда батюшка читал молитвы… Его молитва не раз помогала мне в трудные времена.

(по материалам Архангельской епархии)