Проект Гудим-Левковича "О тех, кого я помню и люблю": Евгений Коковин - последний романтик Архангельска

Хотят ли русские вина?
Спросите у Коковина
И вам ответ Коковин
Что водка – лучшее из вин.

Дружеская эпиграмма

В детстве у нас была такая игра. Мы собирались компанией в нашем дворе на Садовой и отправлялись в «путешествие» по окраинам Архангельска. Шли, например, за Обводный Канал где до детской поликлиники раскинулся частный сектор, весь заросший малинниками (и малину мы эту очень любили есть под гневные крики хозяек). Гоняли голубей на «Шанхае», где было множество голубятен, пристроенных к сарайным городкам. Бродили как по деревянной мостовой по плотам у 3-го лесозавода. Но самыми интересными путешествиями были походы в Соломбалу – по набережной, через Кузнечевский мост. Еще не застроенная МЖКовскими типовыми панельными домами, она, казалось, хранила былой дух романтики северного порта. И конечно, все мы читали «Детство в Соломале», и, не ведая тогда такого слова как «квест», сами прокладывали маршруты «по мотивам» книжки. Да и сам автор жил недалеко, на ул. Логинова, 5. Но живым я его, к сожалению, не застал. Хотя с ним были знакомы мои родители, папа любил повторять эпиграмму, вынесенную в эпиграф этого рассказа. Кто-кто, а он, будучи приятелем Сергея Довлатова, «сам был в этом деле профессор»…

Евгений Коковин родился в год, когда Россия отмечала 300-летие Дома Романовых. Тогда никто не мог представить, что трехвековая династия падет всего через четыре года. А ведь Соломбала видела многих представителей императорской семьи. Помимо Петра Великого, запомнившегося в городских легендах «балом на соломе» (собственно широко известным предание сделал именно Коковин), здесь побывали император Александр I, великие князья генерал-адмирал Константин Николаевич, и будущий глава Морского ведомства Алексей Александрович, а также его брат Владимир Александрович. Семья будущего писателя квартировала в здании флотского полуэкипажа, чьи стены помнили многих прославленных адмиралов, включая Лазарева и Нахимова. Отец - Степан Андреевич, помор из Неноксы, чей род известен с 15-го века, плавал на шхунах и ботах, ловил рыбу и добывал морского зверя в Белом и Баренцевом морях, ходил на Новую Землю и на Шпицберген. Потом работал в Дирекции маяков и лоции Белого моря. Свою любовь к трудной профессии, к беспокойным скитаниям в суровых просторах Арктики он передал сыну. Несмотря на бедность, у отца была небольшая библиотечка, и маленький Женя, одолев грамоту, рано пристрастился к чтению. Окончив семилетку 2-й ступени, Женя Коковин поступил в мореходную школу (теперь училище им. Орешкова) и в 1930 году получил диплом судового машиниста. Четыре навигации он служил на каботажных судах, побывал в Онеге и в Мезени, ходил на Мурман, Печору и на Новую Землю, работал на заводе «Красная кузница». Это во многом определило направление тематику его произведений. Сам писатель о своем творчестве говорил так: «Моя главная тема – море, Север, портовый город. Мои герои – моряки, полярники». И в литературу Коковин вошел автором «Детства в Соломбале».

Как всякая «главная книга» писателя, она долго вынашивалась. Замысел произведения возник еще в годы учебы в мореходной школе, где юный Коковин участвовал в издании рукописного журнала «Эхо» и впервые почувствовал тягу к художественному слову. Большое влияние на решение стать писателем оказала встреча с Аркадием Гайдаром, произошедшая летом 1929 года. «После длительного и хорошего разговора с Гайдаром я возвращался домой, в Соломбалу, в необычайно приподнятом настроении. Вскоре я ушел в море на практику и на судне начал писать повесть о ребятах Соломбалы. Но, в то время, мне было всего шестнадцать лет и, конечно, из моей первоначальной затеи ничего не вышло», - вспоминал Евгений Степанович. Прошло почти 20 лет, прежде чем замысел был реализован. Все эти годы он много печатался, но не был профессиональным литератором: работал в издательстве «Молодая Гвардия» в Москве, потом корреспондентом газеты «Лесная промышленность». Первый вариант повести был готов к лету 1941 года и в июне рукопись уже была сдана в Архангельское издательство. Но началась война, и Евгений Коковин ушел в армию. Военным корреспондентом газеты Карельского фронта «Патриот Родины» он участвовал в обороне Заполярья. После Победы он продолжает армейскую службу в газете «Отважный воин» Архангельского военного округа. В доме на ул. Вятская (теперь – Шубина), в 6-ти метровой комнатке, за письменным столом, заказанным по собственноручно выполненному чертежу, на трофейной печатной машинке «Мерседес» он создает новый вариант повести. «Детство в Соломбале» выходит в свет в 1947 году. Через четыре года была издано продолжение – «Морская школа», а еще через шесть лет заключительная книга трилогии – «Первая любовь». Книжка о соломбальских мальчишках принесла широкую известность автору на Родине, переиздавалась в Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии Чехословакии, Китае, в итоге стала самым известным литературным произведением об Архангельске. Ходила даже такая легенда: в Соломбале одна женщина, зачитавшись книгой, держала впроголодь свое семейство, заявив, что не подойдет к кухонной плите, пока не дочитает книгу о своем детстве до конца!

«Детство в Соломбале» книга в большой мере автобиографическая. Но все же, ее нельзя считать пересказом жизни автора. Коковин пишет не о детстве вообще, а о детстве в северном морском городе. Неповторимый облик Архангельска, суровый быт матросской семьи, краски корабельной слободы - Соломбалы, картины жизни порта, а также вся атмосфера жизни мальчишек, их увлечений и дел, начиная от голубей, «казаков-разбойников», рыбалок, первых выходов в море «зуйками» - все это воссоздается Коковиным с хорошим знанием жизни и с большим художественным тактом. Но уже один из первых исследователей творчества писателя – профессор Шамиль Галимов отмечал, что сами книги трилогии неравноценны, а вторая, и особенно третья, были менее удачны в литературном плане. Сам творческий путь Коковина оказался неровен. Вслед за большой удачей его подстерегали и срывы, и разочарования. Став, наконец, профессиональным литератором, он уже не создал произведений, вызвавших читательский резонанс, сопоставимый с «Детством в Соломбале». По словам Шамиля Загировича, видимо, сказалась та общая тенденция к облегченному изображению действительности, которая в 1950-е годы пагубно отразилась на творчестве целого ряда писателей. Притупление остроты конфликтов, слишком поспешный показ положительных итогов породили примитивизм в изображении характеров, подмену сложной душевной организации героев упрощенной схемой.

Литературное наследие Евгения Степановича невелико – его книги могут уместиться на небольшой полке. «Я писатель немногословный, экономный. Я не умею писать большие произведения. Лучше написать непростительно мало, чем непростительно много», - говорил он. Для Коковина, как художника и человека всегда была характерна романтическая окрыленность. Она родилась из детства в Соломбале 1920-х годов, когда индустриализация еще не начала безжалостно ломать и уродовать старый Архангельск, разрушая его соборы, превращая в коммуналки купеческие особняки и возводя обезличенные барачные поселки номерных лесозаводов. Эти не всегда благотворные изменения резко контрастировали с детскими воспоминаниями писателя. Журналистская работа, а особенно в военных газетах с их строжайшей регламентацией, не способствовала развитию литературного таланта, а наоборот, сковывала его. Кстати, Коковину удалось демобилизоваться только в 1951 году, после рапорта командующему войсками Архангельского округа генерал-полковнику В. А. Фролову. При этом дослужившись до майора, он так и не вступил в партию. Его книги были изданы в нескольких странах, а он так и не побывал за границей, и не получил причитающихся за эти издания гонораров. Будучи секретарем Архангельской организации Союза писателей, он добился снятия запрета на публикацию произведений Степана Писахова. Одним из первых поднял тему сохранения исторической памяти родного города, опубликовав в 1973 году книгу «Улицы Архангельска рассказывают». Ратовал за сохранение на вечной стоянке легендарного ледокольного парохода «Г. Седов»…

Его часто упрекали и, что он не до конца использовал свои возможности, свой безусловный талант. Хотя в этом свою роль сыграл и «извечный спутник» многих русских писателей. Но светлый интеллект этого красивого, высокого, даже долговязого человека невольно вызывает уважение. Это был сам себя поставивший самородок с мощной начитанностью и неиссякаемой Добротой, огромным обаянием глубокой нравственности и высокой культуры.

Похоронен писатель на старом Соломбальском кладбище, недалеко от любимых мест своего романтического детства. На могиле - скромный памятник, а над ним - развесистые деревья и облака, гонимые по небу беспокойным северным ветром...