Проблема смерти с точки зрения духовности

Он принимал участие в двухдневной конференции «Проблемы жизни и смерти», проходившей в СГМУ. На конференции шла речь о паллиативной медицине. Паллиативная медицина рассматривает проблему ухода человека из жизни - умирание. Обсуждение этой темы актуально в ракурсе иного взгляда на это – эвтаназии, искусственной смерти. Можно ли ускорять процесс смерти или искусственно его замедлять? Паллиативная медицина считает, что когда включается процесс умирания, в него нельзя вмешиваться. Иначе можно навредить. Подобно тому, как вредны стремительные роды. Природа для каждого процесса обусловила свое время. Паллиативная медицина рассматривает умирание как естественный процесс, не ускоряет и не замедляет приближение смерти, дает облегчение болей и облегчение страданий, предлагает больному систему поддержки, помогающую жить настолько активно и творчески, насколько это возможно до самого ухода. Предлагаем вашему вниманию размышления на тему жизни и смерти профессора Гнездилова, что называется, без ремарок. - Когда мы открывали Хоспис, мы размышляли: а есть ли в жизни человека опыт смерти? Да, это опыт рождения человека. Исследователи отмечают много общего между рождением и смертью. Момент прогноза жизни закладывается в момент зачатия… Есть взаимосвязь между тем как человек рождается и тем, как он умирает… В реальности смерть так же индивидуальна, как и жизнь. В терминальном периоде человек переживает страх страданий. В Хосписе часто вопрос «а больно умирать?» прямо висит в воздухе, особенно когда пациент только поступает. Переживание одиночества, протеста, чувства вины, печали, тревоги сменяют друг друга, пока идет процесс адаптации, примирения с судьбой, с людьми, с миром, с самим собой. Всплывают иные ценности жизни. Понятие чистой совести из просто нравственных истин становится реальностью, необходимой для того, чтобы прекратить борьбу и отпустить уходящую жизнь. И, конечно, теистическое, религиозное мировоззрение дает много преимуществ перед атеистическим. Мы уже не будем разъяснять, что вообще религия является лучшей психотерапией страха смерти, так как она обещает иную жизнь взамен теряемой. Рядом с фундаментальным вопросом – есть ли дальнейшая жизнь? – встает вопрос о Боге. Часто он завуалирован, как понятие Вселенского Разума. Когда признается универсальный разум, приходит доверие к судьбе, понимание, что жизнь исполнена смысла, как и смерть. Тогда возникает потребность сохранить сознание ясным в момент великого перехода в иной мир, а не бежать в безумие психоза или несбыточные надежды удержаться в этой жизни любой ценой. Вероятно, именно в этом переживании скрыт источник своеобразной эстетики смерти. Памятны слова простой женщины: «Я все узнала об этой жизни, а теперь я хочу большего». Или другой: «Стоило заболеть и умирать от рака, чтобы понять, что есть Бог, существует истина, и если даже приходит смерть, все равно все хорошо». Эта позиция отмечается отнюдь не в единичных случаях, и мы называем ее выходом в духовность. Это иной взгляд на ситуацию, в которой человек превосходит страх смерти, в которой страдания трансформируются в позитивный опыт личности, в самом человеке открывается источник гармонии с миром, любви к жизни, примирение с судьбой. Интересно, что многие посетители Хосписа, в том числе вездесущие журналисты, с удивлением отмечали психологически легкую атмосферу, царящую в нем. Приветливый, отзывчивый персонал, искренние, сердечные пациенты, готовые ответить на улыбку улыбкой... Что это, сюда попадают хорошие, добрые люди? Нет, обычные, но близость конца отметает обычную суету, мелочность, раздражение, зависть, обиды. Еще великие русские писатели отмечали мудрость и глубину умирающих людей. Им ведомо нечто, позволяющее на грани двух миров судить о жизни и ведать истины, им одним доступные. Работа в Хосписе открывает возможность видеть такое и общаться с людьми, прозревающими свои истины. Порой для этого состояния нельзя применить иного термина, как святость. Святость не в понятии церковном, но как проявление того святого, что существует в каждом человеке, будь это любовь к семье, преданность науке, служение своему делу. Вот этот дух святости и пытаются воплотить в Хосписе. В самом деле, мы спокойно соглашаемся с понятием святости в любви, святости рождения, поскольку они служат продолжением самой жизни. Но также мы можем заявить о святости смерти как атрибута той же жизни. В обществе есть сложившиеся принципы отношения к последнему желанию и воле умирающего. Исполнить их – долг остающихся жить. Последние слова уходящего хранятся в памяти близких людей годы и нередко определяют характер складывающейся в дальнейшем жизни. Мать в последнем письме к подростку сыну говорит о своей любви, о том, как она гордилась им, что он не курил, не сквернословил и был таким добрым мальчиком: «Я так надеюсь, что ты останешься в жизни таким добрым, каким я тебя любила...» Это недописанное письмо стало маяком и провело сына среди житейских соблазнов и трудностей. Смерть освещает жизнь и вскрывает иные ценности. Там, где был внешний антагонизм, наступает мир и понимание. В семье, жившей в постоянных конфликтах, мать стала алкоголизироваться и, наконец, была лишена родительских прав. Через некоторое время она заболевает и умирает. Сын, почти не признававший матери, пишет записку и кладет на опустевшую постель ее: «Мамочка! Ты была самой лучшей мамой на свете». Драматизм последнего часа требует от персонала Хосписа отношения к смерти как к таинству. Мы уже говорили, что страх пациентов, порой, сосредоточен не так на потере жизни, как на ожидании боли, страданий. Конечно же, этот страх преувеличен, но нередко именно близкие люди индуцируют тревогу умирающих своими представлениями о смерти. Тогда и омрачается глубокий смертный сон кошмарами, которые могут исходить от родственников. Старые, забытые традиции, чтение молитв или Библии, проигрывание любимых музыкальных произведений исправляют положение. Приходит умиротворение как пациента, так и близких людей... Понятие святости звучит и в прощальных молитвах с усопшим – «со святыми упокой», и в символике креста или полумесяца, венчающих могилы христиан или мусульман. В сказках многих культур подчеркивается значимость момента смерти, когда отец, умирая, велит сыновьям три дня поочередно приходить к нему на могилу и открывает в конце тайну достижения счастья. Мы не можем еще сказать, почему многие конфессии призывают умирающих сохранять ясным свое сознание в момент смерти, но если следовать разъяснениям Отцов Христианской Церкви – в это время душа приобретает способность увидеть истину жизни, достичь вершины своих потенциальных возможностей, понять, для чего существует бытие. Как видно, эта точка зрения взывает к пониманию духовности, а значит, и святости. Имея многочисленные примеры духовности, мы, тем не менее, затрудняемся в ее определении. В нашем понимании восприятие себя как части мира, способности к росту в любой ситуации, творческое общение с глубинным началом, заложенным самой природой, ощущение постоянной связи с категориями эстетики и этики. В свете такого понимания не покажутся кощунственными некоторые впечатления в хосписном отделении. Войдя в палату спящих больных, вы можете обратить внимание на их позы и жесты. Вас поразит их выразительность. Без контроля сознания тело проявляло все переживания души. Вы могли представить себя перед картиной А. Иванова «Явление Христа народу». Одни пациенты лежали, как сбитые наземь воины «на поле Куликовом», бессильно раскинувшись, другие – в позе мольбы, сжав руки у груди. Третьи – обхватив голову в отчаянии; четвертые – устремившись к неведомой цели с верой и готовностью достижения; пятые, как дети – свернувшись калачиком, подложив ладошки под щеку. Трудно описать всех, но возможность увидеть пациента во всей его глубине, прозрев его подсознательное, может являться одним из диагностических приемов для правильной ориентировки врача во внутреннем мире больных. Для тех, кто работал в Хосписе, смерть является кульминационным моментом. На нем также фиксируется внимание родных и близких. Вопрос «как умер?» не является риторическим. Момент умирания крайне важен и часто определяется, как мы уже говорили, во время жизни. Опыт великих искателей Духа, монахов Оптиной пустыни и других, дает нам прекрасный пример целеустремленности и бесстрашия. Для них не составляло труда ответить на вопрос, как умереть: конечно же, во время молитвы, обращаясь к Тому, Кто подарил жизнь. Психика человека, как бы ни была изощрена, подчинена определенным законам и логике. Какие бы варианты психотерапии мы ни изобретали, они никогда не смогут сравниться с религией. И к ней приходит, вернее, возвращается сознание общества. В хосписе все происходит нагляднее, честнее, и переживания больных тому свидетельствуют. Духовное преодолевает смерть. «Не могу вам объяснить, но я словно услышал голос Бога и тотчас во мне все успокоилось!»–говорит один больной.«Я умер и тут же родился в каком-то ином мире», – заявляет другой.«Поднимите меня выше, еще, еще!, – просит третий. – Я поднимаюсь из себя!» Сияющие радостью глаза пациента: «Что с вами?» – молчит. – «Почему вы не говорите?» – «А зачем? Я не могу придумать слова, чтобы сказать, что чувствую»,– отвечает четвертый. «Позовите, пожалуйста Боженькину Матерь. Она здесь ходит...», – просит пятый. Но даже без этих наглядных примеров сама окружающая обстановка становится невероятно значительной в преддверии смерти. И ценности мира расставляет сознание умирающего. Если вдуматься в последние желания людей, фактически их завещания, то столько изломов судьбы сходятся в одном моменте Великого Ухода. «Ничего мне не надо. Положите пачку «Беломора» в гроб». Вдумайтесь, что стоит за этим кратким, как выстрел, распоряжением. «Когда у меня болит, я чувствую, что из меня вместе с болью все плохое уходит». Это ли не трансформация страдания в позитивный опыт души? «Не говорите мне «Доброе утро», просто «Здравствуйте». «Неужели я у вас жизнь жить буду? Я к вам на тот свет ехала. Ничего с собой не взяла». «Как думаю о Боге, так мне легче становится». «Нет, ничего у меня не болит, а душа плачет». Есть в хосписе журнал памяти, где наряду с фотографиями хранятся последние или наиболее значимые слова пациентов. Каждое предложение – это свидетельство о чьей-то судьбе и наше участие в ней. В самом деле, не отражается ли каждый из нас в сознании пациентов, как в зеркале, и наоборот. Вот отсюда рождается наша жизнь, где понимание является залогом контакта, где искренность создает эстетику даже самых драматических ситуаций, духовность психологической атмосферы и ощущение христианских идей. Андрей ГНЕЗДИЛОВ (записала Изабелла ЗАСЕЦКАЯ) ФОТО: http://sport.barscompany.ru/online/?catalogid=80&readdocument=94