Туркменбаши кирдык. Кто следующий на ханство?

Туркмения захлебнулась в слезах. Причем не протокольных и лицемерных, а искренних, от души. В ночь со среды на четверг скоропостижно скончался от сердечной недостаточности президент Туркменистана, побивший даже рекорд «вечного» Леонида Ильича - 21 год у власти. В историю Сапармурат Ниязов войдет, как «отец всех туркмен». Ну, или царь, какая разница...

Уже в 1984 году Туркмения была непохожа на остальные республики Советского Союза. В тот год мы там снимали сцены из пограничной жизни главных героев фильма «Наследство», стандартной советской агитки с дедом-генералом, зятем-стяжателем и внуком-комсомольцем. Первым ощущением было то, что столица страны Ашхабад засыпана песком пустыни. В принципе, так оно и было, население 14-миллионой республики робко ютилось на зеленой кромке бескрайних Кара-кум. Номер в центральной гостинице раздражал облезлыми коврами с народным орнаментом и ржавыми трубами санузла, о которые вся группа, не сговариваясь, обожгла себе задницы во время принятия душа. Центральный рынок тоже не поражал изобилием, ему было далеко до Алайского базара в Ташкенте, куда мы попали буквально через пару недель. Зато водку продавали даже в галантерейных отделах, и никакого ажиотажа это не вызывало.

- Местные пьют мало, им врожденной дури хватает, - констатировала русская уборщица, с пониманием выносившая из мосфильмовских номеров ящики с пустой стеклотарой.

Впечатление от командировки было таково: бедность на фоне общей апатии. Жизнь в республике как будто замерла на стыке эпох. По улицам заштатных городков носились стайки школьниц в неуставных, цветастых шароварах, в особо отдаленных районах можно было встретить даже паранджу. К нам на съемку пригнал личных верблюдов погонщик, не говорящий ни слова по-русски, и загаром напоминавший жителя африканских саван. К оплате он предъявил абсолютно новый паспорт старого образца, которые обменивали до 1978 года. Правда, за день съемок своих плюющихся «кораблей пустыни» владелец каравана получил мою месячную зарплату. Совершенно не жалко, надо же ему как-то кормить 13(!) детей, вписанных в паспорт. Именно тогда я понял, откуда брались молчаливые и субтильные бойцы грозного стройбата...

Но самое сильное впечатление на меня произвела киностудия «Туркменфильм». Когда-то она была создана на основе эвакуированной из захваченного немцами Киева киностудии им. Довженко, именно в Ашхабаде Марк Донской снял свой знаменитый фильм «Тринадцать». Потом была катастрофа - великое землетрясение 1948 года, уничтожившее практически весь город. Эта трагедия роднит наши народы. Как в России нет семьи, которую Великая Отечественная не обошла потерями, так и в Туркмении не было непричастных. У того же Ниязова под развалинами погибли мать и два брата. Стихия уничтожила не только съемочные павильоны, но и практически весь творческий коллектив киностудии. Приезжих специалистов селили в приличных домах, а выживали только обитатели одноэтажных бараков с окраин. В период всеобщего «малокартинья», вплоть до конца 50-х, ашхабадская киностудия с трудом выдавала по одной картине в два года, в основном музыкальный ширпотреб с местным колоритом. С начала 60-х годов начался настоящий кинематографический бум. «Туркменфильм» стал выдавать на гора настоящие шедевры. Они не пользовались массовым зрительским спросом, зато за них боролись крупнейшие международные фестивали, в свободном мире философские притчи на восточные темы всегда были в цене. Но уже к 70 годам, известным как «эпоха застоя», праздник кино кончился. Редкие студенты режиссерского факультета ВГИКа делали все, чтобы зацепиться помрежами на «Мосфильме», в крайнем случае, вторыми режиссерами на «Узбекфильме». Они не видели перспектив на родине. Почему, я понял после посещения первого же съемочного павильона. 90-летний режиссер совместно с 80-летним оператором снимали общим планом безнадежно длинный восточный танец. Делали они это при помощи камеры, ровесницы Эйзенштейна, водруженной на четыре табурета и сбалансированной деревянными колышками. Поверьте на слово бывшему супертехнику 6-го разряда, такое даже нарочно придумать сложно...

И еще один маленький штрих к общему портрету нации. Из приграничного городка Фирюза мы вывозили чемоданы книг на русском языке: Платонова, Фолкнера, Воннегута. Местная продавщица книжного отдела была несказанно счастлива, без нас эти шедевры пылились бы на полках до ревизии и списания.

Вот такую республику получил в 1985 году новый Генеральный секретарь ЦК Туркменистана 46-летний Сапармурат Ниязов. Кстати, никто не знает, как этот юноша поднялся на высокий пост? Во времена всеобщей геронтократии его возраст был близок эмбриональному. Так или иначе, именно с ним республика дожила да независимости. Дожила без резни и забастовок, апатия народа только усиливалась. Нет, наверное, они там что-то курят или нюхают, иначе трудно объяснить такую покорность. Туркмения по праву гордится своей социальной политикой. За счет нефти, газа и хлопка страна может позволить себе низкие налоги и практически бесплатное ЖКХ. Зато средняя зарплата по стране составляет 20-25 долларов в месяц, а в сельской местности и того меньше. Туркменбаши удался уникальный эксперимент, построить капитализм с лицом советского партийного номенклатурщика. Их приватизация проходила просто - хозяевами автоматически становились директора предприятия и члены их семей. С оппозицией все тоже просто - ее нет. Национальная мыслящая интеллигенция рванула в эмиграцию еще в начале 90-х, видя, как маковым цветом расцветает культ личности одного руководителя, за которым по диалектике следует свой 37-й год. Остальные недовольные режимом Ниязова представляют собой проворовавшихся чиновников, бывших прихлебателей и ж@пализов, неизбежные издержки коррумпированного и тоталитарного режима, окопавшихся и вяло потявкивающих из Москвы и Европы. В принципе, Ниязов ничего нового не придумал, удачно совместив черты восточного халифата с партийной школой при ЦК КПСС. С одной стороны, он на корню давит любые зачатки исламского фундаментализма, чем восхищается Запад. Там даже не догадываются, что деспот большевистского толка никогда не позволит пастве восхвалять кого-то еще, кроме себя, любимого, будь тот хоть трижды Аллахом. С другой, президент Туркмении как-то ухитрился договориться с Талибаном, и на его границах нет тех проблем, которые есть в соседнем Таджикистане. У меня есть ощущение, что афганский наркотраффик проложил кокаиновую дорожку в Россию через Ашхабад, но, видимо, это волнует лично меня. Москву же до последнего момента очень устраивала политика Туркменбаши. Если год назад он еще пытались демпинговать с поставками энергоносителей, то на 2007 год однозначно заявил о повышении тарифов. И если нашим правозащитникам не дают покоя избирательные выкрутасы белорусского батьки, то 100 % президента Ниязова не вызывают сомнений. Они же и при СССР так голосовали, такой народ. Повезло с ним Сапармурату...

Последние годы Туркменбаши увлекался культурологическими экспериментами. Он последовательно закрыл кино, оперу, балет и театр, как развращающие виды западного искусства, чуждые менталитету туркмен. Взамен предложил свою «Рухнаму», как кодекс культуры и нравственности. При этом, заметьте, никакой религии, сплошное национальное самосознание. И ничего, не чирикают. Как не чирикали от золоченной 12-метровой статуи «отца нации», наоборот, ниц падают. Такой народ достанется преемнику. Кстати, кто он?

Логично было предположить, что место отца займет его сын, что характерно для любой монархии, как ее не обзови. Но, видно, с парнем не всё в порядке, мы даже имени его не слышали. Сам Ниязов, судя по всему, не удосужился составить политическое завещание, как любой самодержец, он мнил себя вечным. Конституция Туркмении предписывает в случае смерти президента брать власть председателю Менджлиса, парламента, то есть, им сегодня работает Изгельды Атаев. Только не спешите запоминать непривычное для нашего уха имя. Он у власти будет недолго, закон запрещает «заменителю» баллотироваться на высший пост. В этом есть свой резон, временный правитель страны не сможет использовать административный ресурс, который в туркменском варианте намного круче российского. В этом случае явным фаворитом грядущей президентской гонки выглядит вице-премьер Бердымуххамедов, обладатель еще более сложного имени, чем Сапармурат. Именно он замещал покойного президента на последнем саммите в Минске. Я-то думал, что Ниязов своим отсутствием высказывает презрение к самой идее СНГ, а оказалось, вон, как запущено. Этот Берды объявлен председателем комиссии по похоронам, верный признак преемственности с советских времен. Эх, большевички, ничего своего придумать не могут.

Мне искренне жаль народ Туркмении. Теперь перед ним стоит непосильная задача  выбора на альтернативной основе. Но еще сложнее придется правящей верхушке. За 21 год диктатуры Ниязова у туркменских чиновников не выросли ни амбиции, ни политические взгляды. Однако и мирно договориться вряд ли получится, слишком заманчив трон в стране, привыкшей к абсолютной монархии. При отсутствии самого понятия «политтехнология» возникает угроза возникновения нового басмачества, такие претенденты уже были с туркменской истории. Где течет много нефти, там и до большой крови недалеко.

Но и у будущего владыки возникнут не только соблазны, но и проблемы. Та же Америка вряд ли устоит перед искушением создать приграничный плацдарм для возможного  вторжения в соседний Иран. Если покойный Туркменбаши по коммунистической привычке смотрел на Россию, как на старшего белого брата, то нового президента могут элементарно перекупить. Ведь ему, будущему, жизнь наглядно показала, что «всё не вечно под Луной», следовательно, надо получить максимум удовольствия от момента. Где гарантии, что статую следующего «баши» не будет подпирать головой небо, а бесплатные свет и газ не станут историей? Она, как известно, повторяется либо в виде фарса, либо трагедии. И то и другое очень плохо. Даже для того покорного и молчаливого народа, как туркмены...

Леонид Черток