Призыв убогих. Шкуро, Махно, Петлюра. Фронт Писахова. И другие вести из Северной области

Номера газеты «Вестник Временного Правительства Северной Области» (далее – ВВПСО) начинались в ноябре 1919 года с Объявления Главнокомандующего всеми вооруженными силами на Северном фронте Генерального Штаба Генерал-лейтенанта Миллера: 

«Распространяю на всех граждан, зарегистрированных в национальном ополчении в г. Архангельске, действие обязательного постановления об уведомлении в трехдневный срок о всякой перемене своей квартиры с точным сообщением своего нового адреса как в ротную канцелярию, в которой данный гражданин состоял на учете, так и в канцелярию роты национального ополчения того района, куда он переехал».

 Следом Архангельский Уездный Комендант предупредил: 

«За последнее время стали учащаться случаи проживания в городе дезертиров, а потому в случае обнаружения таковых, кроме предания их суду, мною будут привлекаться к ответственности также домохозяева и квартирохозяева, где проживал дезертир».

 Не от хорошей жизни Временное Правительство Северной Области ввело и «Новое временное расписание болезней и телесных недостатков, по которым призываемые к отбыванию воинской повинности освобождаются от службы в войсках Северной Области».

 Исключили из расписания множество хворей и недостатков физических, призвали хромых и убогих. Всё равно не хватало штыков в армии. Пришлось властям пойти на «крайние» меры: 

«Во исполнение Постановления Правительства Северной Области от 3 ноября 1919 года призываются на действительную военную службу проживающие в гор. Архангельске и Архангельском уезде зубные врачи мужского пола, которые, под страхом ответственности по закону, и должны явится в Архангельское Уездное по воинской повинности».

 В последнем пункте документа указаны исключения: 

«От явки на сборный пункт освобождаются: а) одержимые болезнями впредь до выздоровления и б) арестованные по суду и следствию до окончания о них дела».

 Без врачей зубных обошлась армия?

 Не хотели служить верой-правдой временному правительству и другие несознательные граждане. Приходилось их наказывать. Многостраничные публикации соответствующих постановлений генерала Миллера в ноябрьских номерах газеты ВВПСО свидетельствуют об этом. Пример: 

«…разсмотрев дело о гражданах: Воронин Фирс Аггевич, Козлов Петр Алексеевич ..(ещё 35 фамилий) и усматривая из онаго, что все вышеназванные лица, как активные сторонники советской власти, являются угрожающими государственному порядку и общественной безопасности, постановил: выслать всех вышеназванных лиц в становище Иоканьгу на все время военных действий».

 Виновные «в распространении ложных слухов и суждений, тревожащих население» наказывались всего лишь отсидкой в городской тюрьме или высылкой из района армии.

 Менее злостные нарушения карались постановлениями ОВД. Примеры: 

«За уклонение от работ по наряду для военных нужд гражданина Холмогорского уезда Меландовской волости Ивана Николаевича Тетерина подвергнуть штрафу в размере 300 рублей, с заменою, при неуплате, арестом на 10 суток».

 Массовый характер приобрело нежелание крестьян отдавать армии своих главных помощников. И потому: 

«За укрытие от платной реквизиции принадлежащих им лошадей граждан Холмогорского уезда Василия Николаевича Худякова, Дмитрия Афанасьевича Батракова и Алексея Яковлевича Юрьева подвергнуть штрафу в размере 500 р. каждого, с заменою при неуплате арестом на 15 суток».

 Лошадки после этого всё равно отнимались.

 Вводились ограничения и на продажу товаров «стратегического назначения»:

 «Оконное стекло всех размеров подлежит принятию на учет Комитетом Снабжения Северной Области….Воспрещается частная продажа оконного стекла без соответствующего на то разрешения Комитета Снабжения». Разумеется, о наказании для нарушителей не забыто.

 Не могли порадовать сторонников белой власти и новости ноября из «большой» России. В их числе: изгнание Колчака из его «столицы» Омска, разгром Юденича под Ямбургом, освобождение красными Курска, победное завершение ими Орловско-Кромского сражения, успешное разворачивание Харьковской наступательной операции и другие. Потому в архангельских газетах о них предпочитали не говорить. 

 Зато любая весть с маломальским позитивным содержанием публиковалась без промедлений. Годились для этого даже перепечатки из зарубежных СМИ. Пример:

 «Ген. Шкуро о положении на фронте. Париж, 4 нояб. Гельсингфорский корреспондент «Свенске Дагеблат» сообщает, что генерал Шкуро выразил полную уверенность относительно положения южного фронта и уверенность в близком падении большевизма. По заявлению генерала, большевистские власти делают всё возможное, чтобы сохранить от разложения остатки большевистской армии».

 Из происходящих на юге России событий редакция ВВПСО особое внимание, как и ранее, уделяла освещению связанных с Украиной: 

«Побратались. Киев, 27 окт. Состоялась встреча известного разбойника Махно с Петлюрой. Махно обещал Петлюре поддержку в борьбе с большевиками и с Добровольческой армией».

 Привечали уже тогда украинских деятелей английские премьер-министры: 

«Член украинской делегации Савченко был принят Ллойд-Джорджем. Английский премьер заявил, что желает знать всю правду о положении на Украине и подробно расспрашивал о конфликте между Петлюрой и генералом Деникиным и его последствиях, о силах украинской армии и об отношениях Украины с соседями».

 В следующем номере газеты ВВПСО в разделе «Славянские дела» со ссылкой на «Дейли Ньюс» приведена заметка «Украйна и большевики»: 

«Украинское бюро печати сообщает, что уполномоченный советского правительства Пятаков явился к Петлюре с предложением заключения мира на следующих условиях: Признание большевиками независимости Украйны и отказ от всяких военных действий, направленных против Украйны.

Большевики в свою очередь ставят следующие условия: соблюдение Украйной нейтралитета в отношении борьбы большевиков против Деникина и Колчака и обещание, что никакой заговор против советской власти не будет допущен на территории Украйны».

 Состоялась ли такая встреча на самом деле и чем она закончилась, если была, редакцию не очень волновало. И потому в другом номере, в том же разделе очередная, претендующая на сенсацию весть, полученная опять же окольными путями: «Взаимоотношения России и Украйны. Копенгаген 2 ноября. На основании телеграммы из Гельсингфорса, финские газеты сообщают, что между Деникиным и Петлюрой заключен договор, в котором говорится, что Украйна отказывается от полной независимости, но за это должна пользоваться в будущей Великороссии особым положением. Учредительное собрание должно установить форму правления Украйны. Этого договора добились галицийские воинские части, которые имеют численный перевес в армии Петлюры».

 Впрочем, ничто не вечно под луной. Буквально через десять дней временный союз распался: 

«Отделение галичан от Петлюры. Ростов – на Дону, 11 ноября. Между галичанами и петлюровцами уже давно начались раздоры, которые неоднократно заканчивались вооруженными выступлениями друг против друга. При этом с обеих сторон были даже раненые и убитые. Галичане часто отказывались идти в бой против Добровольческой армии, так как они не сочувствовали петлюровской политике. …Галичане перешли на сторону Добровольческой армии».

 Финал очередного подлунного спектакля отражён в короткой заметке ВВПСО: 

«Захват штаба Петлюры. Париж, 14 ноября. Из Варшавы сообщают, что армия Деникина захватила в плен штаб Петлюры, который бежал. Части армии Петлюры перешла на сторону Деникина».

 Впрочем, происходящие на далёком юге события едва ли волновали северян. Простые люди выживали. Богатые тоже начинали «плакать». Генерал Миллер, наделённый Колчаком полномочиями военного диктатора, издал 29 октября приказ № 340, которым фактически запустил руки в карманы местных богатеев. Выдержки из приказа: 

«Для борьбы с врагом армия и флот нуждаются в хлебе, фураже и угле, которые можно приобрести главным образом заграницей за счет иностранной валюты. …В целях успеха ведения войны считаю необходимым в порядке исключительных прав, предоставленных мне, как Главнокомандующему, принять следующие меры: Лица, обязавшиеся подпиской о сдаче иностранной валюты Северному Областному Банку по вывозным разрешениям и не сдавшие таковой по требованию Отдела Финансов в назначенный срок, подвергаются: лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы сроком от четырех до шести лет и, сверх сего, отобранию всего принадлежащего им имущества в казну».

 Не согласилась архангельская буржуазия с предложенным методом экспроприации. Врагов у режима прибавилось. Предчувствие его близкого конца всё больше овладевало массами населения. Читателям газеты ВВПСО и об этом знать не полагалось. Для них публиковались духоподъёмные вести «с мест». Образец: 

«Отношение населения к текущему моменту. На имя Временного Правительства поступила телеграмма из Турчасова, Онеж. Уезда: Общее собрание граждан большинства семей Турчасовской волости, заслушав доклад о текущем моменте впервые после освобождения от большевистской тирании, единогласно постановило: всеми силами помочь полному возстановлению порядка, законности и возсоединению ныне разорванной, истекающей кровью нашей горячо любимой Родины. Да здравствует Временное Правительство!». Подписал председатель собрания с подходящей фамилией Веселов.

 Неподалёку от участников собрания шли вялые позиционные бои. В оперативной сводке с Северного фронта от 13 ноября 1919 года о них говорится: 

«Железнодорожный фронт: Нашими войсками Онежской группы занята дер. Хрулево. Взяты пленные. Противник повел наступление на Змиево и Хрулево. Под нашим огнём противник отступил».

 Коль противник отступил, можно и расслабится. Заметка из ставшего прифронтовым города Емецка: 

«В часы досуга на фронте. Из Емецка сообщают, что артистом Емельяновым, совместно с Ивановым, Тулубинским и др. был организован на фронте ряд безплатных концертов для армии. Концерты прошли успешно. Емельянов пел романсы и частушки, Тулубинский прочел “Родину“ Ремезова и др».

 В эти же дни артисты-любители из Шенкурского батальона во Звозе, рядом с которым тогда проходила линия фронта, сыграли комедии «Против рожна» и «Комильфот». Сбор – 944 рубля, за вычетом расходов поступил в театральный фонд батальона. «Примеру артистов-шенкурят хотят последовать и местные артиллеристы».

 Сводка в газете ВВПСО за 14 ноября с другого участка Северного фронта: «Железнодорожный фронт. 6-й Северный стрелковый полк молодецкой атакой овладел позицией большевиков на 373 версте. Наши потери: убит 1 офицер и 6 стрелков, ранено 5 офицеров, число раненых стрелков выясняется».

 В указанной местности находился тогда в творческой поездке Степан Писахов. Результатами посещения фронта стали многочисленные портреты белых «героев» армии и архангельских ополченцев, пейзажи с двинскими видами, серия рисунков и акварелей церквей, а также опубликованные в ноябре-декабре 1919 года в газете «Северное утро» три очерка: «Первый день боя», «На фронте» и «В. Н. Давыдов на фронте».

 Первый очерк начинается словами: «От станции Плесецкой до 377-й версты я ехал на поезде тяжелой артиллерии "Деникин". Поезд двинулся ранним утром, слегка покачиваясь, встряхивая. День распахнулся морозно солнечный, яркий. Заговорили орудия, гул далеко покатился по лесу и где-то далеко бахали разрывы. Горные орудия скатились с платформ, оттуда от ж. д. пути в лес и оттуда вторят тяжелым. Солдаты весело возятся около орудий. А лес кругом белый, снежный. Через белые кружева заиндевевших пушистых веток виднеется небо, вверху синее, к горизонту бледнеющее и переходящее в зеленоватый тон, облака, мягкие, пушистые, протянулись над горизонтом и почти неподвижны».

Чувствуется рука художника. И чуть далее «написанное пером» предложение, содержание которого припоминали автору до конца его жизни: 

«С разрешения капитана С-го я пустил снаряд к большевикам, встав на место стреляющего».

 Завершается описание первого дня пребывания на фронте, как и начало, эмоциональным контрастом: 

«Солдаты спокойно делают свое дело, санитары вывозят раненых, саперы починяют дорогу. Раненых на носилках, иногда на лошадях, переправляют к санитарному поезду. Есть убитые...А природа кажется безучастной. Зимний день короткий уже проходит, заканчивается симфония. И если бы не убитые, не раненые, то день этот был бы до конца праздничным».

Пословица вспомнилась: «Хорошо там, где нас нет». Людей то есть. 

 И ещё подумалось при чтении очерков о том, что умный, мыслящий человек, которым, несомненно, являлся Степан Писахов, осознающий неизбежность близкого поражения белой армии на Севере и прихода большевиков, ни в коем случае, хотя бы из чувства самосохранения, не должен был оставлять подобные документальные свидетельства против себя.

 Быть может, ответ на эту загадку и прочие вопросы земного бытия, мучавшие на сломе эпох писателя, он пытался формулировать в единственном начатом и незаконченном, написанным от первого лица романе с говорящим названием «Моя антипатия», отрывок из которого опубликован в январском 1919 года номере архангельской газете «Возрождение Севера» и ещё три части в том же году под заголовком «Мои Я» в сборнике стихов и рассказов «На Севере дальнем»? Кстати, название романа Писахов мог позаимствовать в книге Фридриха Ницше «Весёлая наука» (1886 г.), 218-й отрывок которого, именуемый как «Моя антипатия», звучит следующим образом: 

«Я не люблю людей, которые, чтобы вообще оказать влияние, должны лопаться, как бомбы, и поблизости от которых вечно пребываешь в опасности потерять внезапно слух — или и того больше».

 Не полюбил Писахов предложенные временем кардинальные изменения мироустройства, не принял их. Герой романа (то есть сам Писахов), находящийся в душевном смятении, говорит себе: 

«В момент, вернее в период пробуждения, я как будто делаю полшага в сторону от себя и вижу целый ряд Я. И часто не знаю, который Я – сам Я, центральный Я».

 Потом, в другой, в советской действительности о Писахове будут говорить как о творце, в котором «как вечное детство жила вечная радость» и писавшем «во всегдашнем радостном ключе». Не могли понять авторы дифирамбов того, что посвящались они человеку, «центральное Я» которого, с его вечными детством и радостью, осталось в далёком прошлом. Возможно, в том числе и там, где «зимний день короткий уже проходит, заканчивается симфония».

 Закончилась в 1919 году симфония Писахова, носил он последующие сорок лет личину скомороха, потому и повествование в сочинениях вёл от лица придуманного рассказчика, обретая желанное царство свободы за пределами окружающего мира, в фантасмагорических видениях, в сказке.

 Если реальная жизнь не подходит душе, она спасается, придумывая иную.

 Александр Чашев

***

Предыдущие вести из Северной области: https://rusnord.ru/hot/57245-jevakuacija-mobilizacija-zagovor-negrov-i-drugie-vesti-iz-severnoj-oblasti.html