Операция "Ассенизация" (синопсис киносценария)

А из унитаза глядели на него усталые, но бдительные глаза майора Пронина.

Старый советский анекдот

Чрезвычайная комиссия Совета Федерации по противодействию созданию биологического оружия (ЧКБ) заседала до позднего вечера. Затаив дыхание, сенаторы слушали доклад председателя ЧКБ о том, какие страшные сюрпризы готовится преподнести России Запад.

- Они собирают наш биоматериал, чтобы на его основе разработать смертоносное оружие, которое будет убивать российских граждан! Потому надо быть предельно бдительными! Вот некоторые говорят: «Да плевали мы на их санкции!» Но ведь каждый плевок – готовый материал для исследований! Плюнул в санкции – и твой плевок уже изучают в лабораториях Пентагона! Особенно же надо быть бдительными, будучи за границей. Иные взяли за правило стричься в тамошних парикмахерских. А ведь ваши волосы – это тоже биоматериал. Потому, находясь за пределами России, придется ходить нестрижеными, косматыми – как наш выдающийся геополитик и конспиролог, вы его хорошо знаете. Но главная проблема – куда девать продукты жизнедеятельности? Ибо каждый гостиничный унитаз – объект повышенного внимания спецслужб государств НАТО.

Тотчас возникла горячая дискуссия. Одни полагали, что каждый россиянин, пребывающий за рубежом, обязан иметь с собой специальную тару, в которую и отправлять естественные потребности, а затем везти содержимое тары назад в Россию. Однако в этом случае возникнут неизбежные недоразумения на таможне. Поэтому другие предлагали обязать сограждан сдавать отходы жизнедеятельности в родное консульство. Но как быть, если между консульством и местопребыванием нашего соотечественника значительное расстояние? Всякий раз мотаться туда-сюда с баночками и контейнерами? Наконец, третьи просто предложили игнорировать туалет, опорожняться опять же в специальную тару и тайно, под покровом ночи избавляться от содержимого. В результате конкретных рекомендаций для наших за рубежом выработать так и не удалось, ограничились общим призывом к бдительности.

Ученый, выступивший перед сенаторами, тщетно пытался убедить их, что народ российский – суть генетический коктейль, в котором за последнюю пару тысячелетий лет каких только ингредиентов не смешивалось. Потому попытка создать генетическое оружие против россиян или только русских, основываясь на биоматериалах, заведомо обречена на провал. «Такое оружие было бы губительно для этносов-изолятов, - объяснял он. – А в нашем русском бульоне каких только генотипов не встретишь…» Сенаторы в большинстве своем не знали, что такое «этнос-изолят», зато знали, что руководимый ученым исследовательский институт получает гранты из-за рубежа, следовательно, биолог – лицо заинтересованное. Потому его разглагольствованиям политики-патриоты не верили.

Слово взял очередной сенатор:

- Вы думаете, у наших спортсменов ищут допинг? – вещал он. – Нет, это они собирают биоматериал, чтобы на его основе создать генетическое оружие! Так что, уважаемые соратники, пусть Россия откажется от участия в любых олимпиадах, чемпионатах мира и так далее, но анализы наших спортсменов мы врагу для черного дела не отдадим!

И зал Совета Федерации взорвался бурными аплодисментами.

…Вова нацарапал на стенке кабинки общественного туалета очередное слово и замер. С полминуты назад соседнюю кабинку покинул дядька, забыв спустить воду и отправить в канализацию продукт жизнедеятельности. Теперь в кабинку вошел парень лет двадцати.

Через дырку в перегородке Вова ясно разглядел его: наголо обритый странный субъект. «Не иначе скинхед, судя по безволосой башке и куртке американского летчика», – подумал пацан и с интересом стал наблюдать за странными действиями бритоголового. Тот зачем-то сунул шприц в унитаз и наполнил его мочой, которую забыл слить мужик. Вова удивился. Фраза «Гоша дурак, казел, инасраный агенд…» осталась недописанной. Вова внимательно следил, как незнакомец, рассмотрев на свет полный мочой шприц, аккуратно уложил то ли в шкатулку, то ли в пенал и сунул в кулек. «Но зачем этому придурку моча?» - недоумевал Вова. И тут он вспомнил…

Этот классный час был посвящен козням Госдепа, Пентагона и ЦРУ против России. Лидия Петровна рассказывала школярам о том, как заокеанское военное ведомство собирает биоматериалы россиян, чтобы на их основе создать смертоносное оружие. Большинство учеников слушали классную, затаив дыхание. Еще бы: речь шла о жизни и смерти миллионов соотечественников от вражеских вирусов.

- Поэтому, когда ходите в туалет, не забывайте убирать за собой биоматериалы! – восклицала она. – Иначе они достанутся американским агентам, а они, в свою очередь…

Юный патриот Санька упрямо тянул руку. Тот самый Санька, который сдал своего брата-экстремиста центру «Э». Идейный мальчик, патриот, его на Селигер возьмут – когда подрастет, конечно.

- Что тебе, Саша? – классная только сейчас обратила внимание на Саньку. Тот вскочил, как будто ему в зад лоботрясы-двоечники воткнули кнопку.

- А Мишка в туалете биоматериал разбрызгивает. Я сам видел. Листает порнографию одной рукой, а другой…

- Неправда это! Не разбрызгиваю! Я всегда в кулачок, а потом руку мою! – подпрыгнул Мишка, как будто ему в ягодицы впилась добрая дюжина кнопок. – Врешь ты все!

Класс загоготал. Девчонки смущенно перешептывались, пацаны весело ржали. Классная яростно ударила ладонью по столу – так, что заколыхалась вода в вазе и с цветов букета, который благодарные школяры преподнесли наставнице на День учителя, осыпались лепестки. Класс мигом смолк, зная суровый характер Лидии Петровны.

- Выйди из класса! – свирепо глядя на Мишку, грянула Лидия Петровна. – А ты садись, Саша.

Зачинщик скандала, юный патриот, довольный, сел. Мишка уныло поплелся к двери.

Когда праведное негодование классной остыло, она продолжила разговор – о биологическом оружии, которое американцы будут делать из отечественного генетического материала.

- И самое страшное то, что оружие это будет направлено против народа, давшего имя нашему государству – против русских. Не хихикай там, Ибрагим, у тебя мама русская. А, значит, против тебя оно тоже будет действовать. Вот потому мы должны  проявлять бдительность везде, даже в туалете!

Вова вспомнил, что в его мобильном телефоне есть номер антиэкстремистского центра – его школяров заставила записать опять же классная на прошлой неделе, когда сотрудники означенной структуры выступили перед учащимися его класса. Вова тихо вышел из кабинки и незаметно направился за бритоголовым, одновременно нащупывая в кармане куртки телефон. Скинхед шагал далеко впереди, не замечая идущего по пятам Вову.

Склонить Гену Зигзагова поработать на ЦРУ и Пентагон оказалось легче легкого. Этнолог в штатском долго распространялся о том, что цель американских исследований – подтвердить генетическое родство арийских народов, среди которых особое место принадлежит русским.

- Мы намерены доказать, что именно ваши предки, мистер Зигзагофф, построили пирамиды Египта и прорыли Гибралтарский пролив, чтобы защитить Европу от нашествия черных орд! – вешал он лапшу на бритую голову. – Но для этого понадобятся биологические материалы.

Вова набрал номер, рассказал о скинхеде, набиравшем мочу в шприц. Злоумышленника арестовали в тот момент, когда тот закладывал в сквере контейнер со шприцем. Взяли и этнолога в штатском, оказавшегося сотрудником американского посольства, пришедшим забрать контейнер. Стал он персоной нон грата.

Как гордо сияло лицо Вовы, когда ему в актовом зале школы торжественно вручили копию пистолета Дзержинского в пластмассовом исполнении с пластмассовыми же пульками.

- Подрастешь немного – поедешь на Селигер! – пообещал юному патриоту директор школы.

А старший товарищ из правящей партии торжественно вручил бдительному мальчику значок и членскую карточку новой организации «Юные кремлята».

- Береги их, как зеницу ока, – напутствовал он начинающего патриота. – Свято храни, как древние русичи родовой амулет, как Мальчиш-Кибальчиш военную тайну, как твой дедушка партбилет, как пин-коды мобильника и кредитных карт, как пароль в социальной сети.

- Клянусь! – гордо ответил Вова, нежно поглаживая значок с фотографией тезки, который в Вовины лета не только бегал в валенках, но и занимался дзюдо.

«Подумаешь, в «кремлята» записался, – думал несознательный Мишка. – Я вот вчера вступил в сообщество «Братва ВКонтакте».

Санька, сдавший брата центру «Э», сгорал от зависти, глядя на пластмассовый пистолет.

«Клевая штука! Выглядит, как настоящий. Если в темном переулке педофил пристанет, ствол ему покажу – сразу ноги сделает!».

Но враг не дремал и стал искать другие способы добыть биоматериалы. Теперь вместо этнолога в штатском отыскать источник биоматериалов предстояло ранее завербованному оппозиционеру Сергею Лентецову. Носитель фамилии утверждал, что происходит она не от глисты, а от демократической белой ленточки. Он догадывался, для чего нужны американцами биоматериалы, но рассуждал так:

«Мне биооружие не причинит никакого вреда. Ведь я же не русский и даже не россиянин, хоть номинально и считаюсь гражданином этой страны. Я – лицо без национальности, космополит, мне весь мир – Родина, и какое мне дело до ваших русских?».

Лентецов должен был найти надежного человека, работающего с биоматериалами, и склонить к измене. И такой человек вскоре нашелся. Ассенизатор Федор Золотарев был поистине находкой для белоленточника. За весьма скромную плату он готов был в лепешку разбиться, а исполнить все, что требуется. А требовалось от него очень немногое: он должен был гнать машину с отходами человеческой жизнедеятельности до участка украинской границы, который хуже всего охранялся. Там груз уже ждали бойцы карательного батальона «Конотоп». Что больше всего обрадовало Лентецова, так это отсутствие у Золотарева элементарной алчности. Он готов был выполнить задание всего за два «литровича», а от долларов категорически отказался: «На них мне все равно пузырь не продадут, а в обменник я не пойду – обманут, как пить дать, жулики». Душа предателя возликовала: вручив одну бутылку авансом, он пообещал вторую после выполнения задания. Сумму, предназначавшуюся на подкуп ассенизатора, содержанец иностранных фондов прикарманил.

Золотарев проболтался напарнику, что бутылка, которую они вдвоем распили, получена им как аванс за совершенно нелепое дело: довести «оно» до границы с Украиной. Не знал он, что собутыльник был переодетым сотрудником спецслужб – недаром тот пил и не пьянел.

Лентецов тщетно торопил Золотарева и уже, было, совсем отчаялся, и подумывал  о новом поставщике биоматериала – пусть ему придется платить «зелеными», зато не запьет, как Золотарев, на целую неделю после получения авансовой бутыли. Однако ровно через неделю тот появился, протрезвевший и свежий, как огурчик, в который уже раз раскаявшийся перед начальством в неподобающем поведении и в который уже раз предупрежденный, что еще одна пьянка – и его выгонят к какой-то маме и на какой-то огородный овощ или субтропический фрукт. Покаялся он и перед иностранным агентом Лентецовым.

- Смотри, не подведи снова! – только ответил ему Лентецов. – Иначе не видать тебе водки!

Машина-цистерна, в которой плескалось «оно», мчалась в направлении российско-украинской границы, объезжая через леса и поля все мало-мальски крупные населенные пункты и посты ГИБДД. Только однажды ночью Золотарев заехал в станицу, чтобы забрать казака Козьму Нагайкина, который должен был показать брешь в границе. Был Нагайкин казачок засланный, в реестр не вступал, на митинги в поддержку курса президента не ходил, как все нормальные станичники, зато очень охотно участвовал в разных несогласованных акциях. О том, для чего нужен биоматериал, он был прекрасно осведомлен.

«И что с того, что на его основе будут делать биологическое оружие против русских? – думал он. – Я вообще считаю, что казаки – отдельный народ, никакого отношения к лапотникам не имеющий, наши предки были скифы и киммерийцы. И кал у нас другой. Так что не грозит нам, самостийному казачьему народу, натовское оружие!».

По ту сторону границы бойцы батальона «Конотоп» с нетерпением ждали груза. С еще большим нетерпением ждал его немецкий биолог майор Вильгельм Швайнехунд, который, по некоторым сведениям, был то ли прямым, то ли побочным потомком нацистского «Доктора Смерть» и в биологическом оружии разбирался прекрасно, чего не скажешь об украинских карателях. Те пытались поначалу всучить кровь распятого ими мальчика, но при анализе выяснилось, что тот не русский, а этнический украинец, потомок древних укров, выкопавших Черное море и насыпавших Карпатские горы. Потому кровь его бандеровцы решили продать «Моссад» для известных ритуальных целей.

- Шайзе, шайзе! – тем временем торопил немец.

- Нема шайзы, пан майор! – отвечали союзники по борьбе с русской угрозой и беспомощно разводили руками.

- Унтерменши! – шипел тот и брезгливо сплевывал на украинский чернозем, который его соотечественники во время войны хотели вывезти в Германию да русские им помешали.

До пункта назначения оставалась всего-то пара километров. Нагайкин указывал маршрут через лес, простиравшийся по обе стороны когда-то административной, а теперь государственной границы.

- Ну, с Богом! – Нагайкин хотел уже перекреститься, но вспомнил, что он, как и скинхед Зигзагов, был неоязычником и поправился: – С богами! – Золотарев газанул.

Он не услышал, как над машиной зависли два вертолета со спецназом, не сразу заметил перебегающих между деревьями пограничников с автоматами. И только когда сверху раздался грозный глас: «Остановитесь и выходите из машины!» хотел, было, исполнить требование, но Нагайкин приставил ему к горлу самодельную шашку: «Гони, гад, а не то…».

Очередь ударила из-за кустов по цистерне, и родное русское «оно» через пулевые отверстия полилось в родную русскую почву. «Оно» не досталось врагам!

Золотарева и Нагайкина вытолкали из машины. Увидев своего напарника, старлея Бдищева (конечно, уже капитана), бывшего по легенде простым ассенизатором, он только успел пафосно воскликнуть:

- И ты, Брут… (На самом деле он, конечно же, выкрикнул другое слово на букву «б», недозволенное Роскомнадзором). – Его тотчас повалили на землю, уткнув носом в «оно». То же самое проделали и с его подельником засланным казачком Нагайкиным.

«И далась мне эта бутылка! Теперь лет пятнадцать принудительной трезвости мне обеспечено…» - горестно размышлял ассенизатор-изменник.

Их взяли с поличным. Потом взяли и оппозиционера Лентецова – как раз в тот день, когда он готовил митинг, плавно перетекающий в майдан. Майора Швайнехунда возмездие настигло в Германии: когда он возвращался с невоенного парада вместе с женой Гансом, их переехал грузовиком «сирийский беженец», которому потом в Грозном Главный Джигит торжественно вручил именной кинжал за успешно проведенную операцию.

Рок покарал и карателей из батальона «Конотоп». Они опились горилкой, которую продали им ополченцы в обмен на три натовских летальных гранатомета, и перестреляли друг друга.

Как предположили киевские аналитики, горилка та была москальским биологическим оружием, только убивающим не по генетическому, а по политическому признаку – исключительно бандеровцев.

На голосование в Госдуме была вынесена программа по оборудованию всех туалетов России видеокамерами, дабы враг не посмел для своих преступных целей собирать содержимое унитазов, писсуаров и дырок свободного падения. На робкие возражения единичных либерально настроенных парламентариев, что установка видеокамер в кабинках нарушает права граждан на неприкосновенность частной, жизни, «Единая Россия» сурово ответила, а ЛДПР грозно рявкнула: «Безопасность дороже!» Две другие фракции поддержали инициативу. Во всяком случае, это обошлось дешевле, чем предлагавшееся отдельными депутатами создание новой силовой структуры – Сортирной Стражи (СС). Ведь тысячам сортирозащитникам потребуются внушительное жалованье и соответствующий соцпакет. И аббревиатура какая-то нехорошая получается. Да и охранять содержимое мест общего пользования – это не боевиков в сортирах мочить. Настоящие профессионалы на такую службу даже за приличные деньги не пойдут – честь не позволит. А вербовать кадры из непритязательных ассенизаторов – это профанация: пропьют все, как осужденный Золотарев.

В итоге остановились на принятии федеральной целевой программы «Безопасный туалет». К 2025 году все отечественные нужники, сортиры и ватерклозеты должны быть оборудованы системами видеонаблюдения. Сначала – в столицах и прочих мегаполисах, а потом дойдет и до самых отдаленных отхожих мест нашей необъятной Родины.

Все бы хорошо, но тут встал проклятый вопрос: «Где взять деньги?» Но деньги очень быстро нашлись. Сняли требуемые суммы с образования, здравоохранения, культуры, социальной политики, финансовой помощи регионам. Последние поначалу робко возражали – на что жить будем? А им в ответ: ничего, выживете, не впервой, ищите дополнительные источники финансирования, придумывайте новые налоги – например, бородовой сбор, как это было при Петре. И региональные власти согласились. Конечно, и тут провокационный вопрос возник: а ну как население возмутится? Оно ж губернаторов выбирает. На что из дома на Старой площади убедительно ответили: да, выбирает, но неважно, кто их выбирает, важно, кто их потом снимает. На этом дискуссия была исчерпана. Попутно сменили семь возражавших губернаторов на более молчаливых и покладистых. По центральным телеканалам прошла агиткампания «Видеоглаз смотрит в унитаз», провели серию воскресных вечеров на тему: как Запад намерен использовать отечественный биоматериал в качестве сырья для производства смертоносного оружия. Патриотические блогеры подключились к кампании: костьми ляжем, жен и детей заложим в обеспечение кредитов, отцов и матерей заложим нашим доблестным органам, как мальчик Павлик, если противиться будут, а программу «Безопасный туалет» выполним, если надо – наше «оно» съедим, а врагу не сдадим!

…Прошли годы. Выпускник университета Владимир зашел в тот самый туалет. Внутри было все так же грязно, как и в дни его детства, даже еще грязнее, на изгаженных стенах красовались все те же слова и выражения. Зато вмонтированная в стену видеокамера бдительно наблюдала за тем, кто и зачем заходит в кабинку. Пиши на стенках, ходи мимо унитаза, но собирать биоматериалы для врага не смей!

Анатолий Беднов