Богом поцелованные. «Дикое поле» Михаила Калатозишвили

В середине прошлого века самый фестивально-титулованный, обласканный властью и зрителями кинорежиссер Михаил Калатозов убирает из своей фамилии грузинское окончание. Как так, ведь не Рабинович же, в конце концов?! Все просто. Во-первых, мастер тем самым продекларировал свою близость именно к русской культуре. Во-вторых, в то время в «культурном» отделе ЦК КПСС бытовало мнение, что национальные режиссеры должны снимать исключительно на национальных студиях, а возможности «Мосфильма» были на порядок выше. В конце концов, наплевать, «Пальмовую ветвь» и Госпремии дают совсем за другие достоинства.

Проходит полвека, и внук знаменитого дедушки гордо именуется потомком славного рода

 Калатозишвили, хотя грузинского в нем еще меньше. А что делать, если у них еще и имена совпадают, будут путать с автором гениальных «Летят журавли»? Вроде, все нормально, пришло время толерантности и национальной терпимости. Если бы не Саакашвили, не октябрьские события 2006 года с паспортной проверкой этнических грузин на лояльность, и не августовские 2008-го в Южной Осетии. Согласитесь, после них фамилия на «-швили» в заглавных титрах российской киноленты приобретает второй смысл. Какой, думаю, объяснять излишне. И это еще одно почти мистическое совпадение, связанное с главным призером главной кинопремии России «Золотой орел».

Я стараюсь не читать и не слушать никаких профессиональных отзывов, пока сам не посмотрел и не переварил фильм. С «Диким полем» случилось исключение, зацепил кусочек обсуждения в «Закрытом показе» у Александра Гордона. И очень удивился от слов «притча» и «библейский сюжет». Конечно, часть правды в этом есть, но не настолько однозначно и категорично. Я увидел в фильме нечто другое...

Это почти уникальный случай в мировом кинематографе, когда воля сценаристов довлеет над остальными создателями ленты, заставляет держаться в строго очерченных рамках стиля и замысла, в 99 случаях из 100 всё в точности наоборот. Представляю, какой был соблазн сотворить из написанного настоящий «этновестерн». В забытый Богом и властью степи южнорусский шериф в погонах участкового наводит порядок при помощи штатного ПМ и странного, задумчивого доктора. Потом он гибнет от рикошета «калаша», и доктор Митя забирает из ослабевших рук орудие возмездия. Правда, пришлось бы переписывать концовку, главный герой вестерна на экране не умирает, но долго ли умеючи. Зато касса, да и фестивали вряд ли обойдут вниманием такой модный во все времена сюжет. Нам повезло, обошлось. Как повезло и безвременно ушедшим сценаристам, от такой трактовочки они бы в гробу от бессилия перевернулись.

Петр Луцик и Алексей Саморядов давно стали не только знаком качества, но и легендой, опять полумистической, отечественного кинематографа. Два попугайчика-неразлучника (без всяких грязных намеков на ориентацию) оказались в нужное время в нужной стране. Дело в том, что на волне перестройке не только сплошная чернуха снималась. Появилась возможность для арт-хауса, авторского кино, ранее приравненного к диссидентству. Правда, большинство подобных лент сводилось к классической фразе художника, который сам не очень понимает, о чем написал роман или картину. Достаточно закатить глаза к небу и мечтательно произнести: «А вы видели когда-нибудь, как течет река?». Выдал подобное, и всё, ты гений. У Петра и Алексея каждый сценарий имеет смысл и логику. Пусть и не каждому понятную, но на всех не угодишь...

Они всегда были недовольны экранным воплощением своих замыслов. После гибели Саморядова Луцик сел в главный шезлонг на съемочной площадке и выдал хрестоматийную сегодня «Окраину». Сам же был ее недоволен, но «Дикое поле» оставил под себя. Говорят, планировал снимать его в египетской пустыне, чтобы максимально оторваться от привязок ко времени и месту действия. Не пришлось, не успел. А потом и время изменилось, как казалось, к лучшему. Ну, какой может быть нищий медпункт в стране, которая так и ломится от нефтедолларов? Однако подоспел экономический кризис, и описанный пятнадцать лет назад апокалипсис российского бытия на глазах становится объективной реальностью. Не дай Бог, конечно...

Пейзажи, снятые в картине, узнаваемы - казахские степи. Сразу приходит на ум - господа, вы опоздали, русских там давно не водится. Стоп, а почему именно Казахстан? Что, в российской Хакассии нет таких мест? Или в Калмыкии, или в Адыгее? Абсолютно такие же степи я видел недалеко от Астрахани. И народ там такой же бедовый, пьющий и любящий насмерть. Православные мы, поэтому и в запой впадаем ровно на сорок дней. А потом или смерть, или добрый «Айболит» Митя с огненным тавро в руках вернет с полпути к небесам. И носим его клеймо с гордостью, как орден собственному героизму в борьбе с зеленым змием. Мы такие и жизнь такая...

А неподражаемый главврач района Федор Абрамович. Никогда не любил Юрия Степанова как актера. Везде играет самого себя, да и человек, отзываются о нем друзья-киношники, так себе. Мнит себя голливудской звездой, осветители и механики этого очень не любят. Но здесь он просто чеховский доктор Астров, только без алкоголя. Что особенно хорошо смотрится в дуэте главным героем, вылитым булгаковским доктором Поляковым, только без морфия. Такой вот подвижник, земский врач-разночинец, обреченно принимающий реальность - «лекарств нет, и не будет, да и зарплата, судя по всему, последняя». Но за этим следует монолог к Богу - почему ты оставил Россию, забыл, или тебя нет вовсе? Модный арт-хаус? Нет, вечный вопрос без ответа. Который не получить, сколько ни стой в первом ряду у алтаря Храма Христа Спасителя со свечкой, а потом ни веди заседание правительства...

А народ какой в той степи живет! У меня ощущение, что еще раз перечитываю любимого Андрея Платонова. Помните начало его «Сокровенного человека» - Фома Пухов был лишен душевной тонкости, он на гробе любимой жены вареную колбасу складным ножом резал, оголодав вследствие похоронных хлопот (за точность цитаты не ручаюсь). Если в современном российском кинематографе кто-то из экранных персонажей говорит о великой миссии своего народа или просто о любви к России - как бабке ни ходи, это или блаженный участковый из «Участка» или ФСБэшник на карьерном взлете. А здесь эти слова льются изо рта полубомжа, перемазанного кровью и блевотиной. Он спрашивает таких же степных маргиналов - будет жива Россия, пока мы живы? Те хором отвечают - да, и им веришь. По крайней мере, на это надеешься.

Доктор Митя вообще отдельная песня. Да, персонаж во многом библейский, он в одном лице и Моисей, ведущий свой народ по пустыне, и Сизиф, катящий в гору свой бесполезный камень. Первый раз мне не хочется знать его предысторию - за что интеллигентного, явно столичного человека сослали в тьму-таракань на самый край земли. Отсидел по халатности на «химии», бежал от долгов и бандитских разборок, распределили после ординатуры, погнался за «длинным рублем», но по приезде на точку обломался? Лично меня удовлетворит любой из предложенных вариантов. Но сразу вспоминаю добрый советский фильм «Дети Дон-Кихота», где старый врач-акушер наставляет выросшего приемного сына - когда твои дети спросят, почему, папа, вместо того, чтобы работать в Заполярье, ты всю жизнь просидел в скучных Озерках, просто ответь им - так было НАДО, и они будут тобой гордиться.

Можно сказать более пафосно - доктор Митя несет свой крест, но суть от этого не изменится. Такие долго не живут, их Бог к себе прибирает. Недаром половину картины где-то на границе кадра присутствует неясная тень. И пусть на деле это совсем не ангел, а очередной несчастный бомжара. Здесь дело в другом. Люди, подобные степному врачу Мите, специалисты самого широкого профиля, который бывает в этой благородной профессии, всё успевают для всех, только не для себя. Поэтому он и не дождался своей столичной невесты, поспевшей к самым последним минутам. Зато что стоят кадры его стояния у бесполезного почтового ящика по центру бесконечного дикого поля нашей жизни. Вы когда-нибудь видели более трогательную и бережную историю любви мужчины к женщине? Если да, сообщите, я тоже хочу посмотреть...

Согласен, в фильме есть длинноты и не совсем понятные мне повторы слов и действия. Так и картина не экшн, относится к разряду «атмосферных». Но за кажущимся удушьем вселенской тоски чувствуешь глоток свежего позитива. Не безысходная эта тоска, с НАДЕЖДОЙ. Помните из детства: «Когда такие люди в стране советской есть»? Вот именно, оттуда...

Пару дней назад на нашей Гостевой кто-то спросил - почему дали золотую птицу картине, на просмотре которой он заснул уже через двадцать минут после начала? Что ж, я ответил. Вот только поняли ли?..

Леонид Черток