Окаянное кино. «Жила-была одна баба…» Андрея Смирнова

Но сначала о личности режиссёра. Легендарной, между прочим, личности, про такую саму впору кино снимать. В 60-х Андрей Смирнов - «звёздный мальчик» ВГИКа. Его папа - Сергей - стал первооткрывателем подвига защитников Брестской крепости. Это сейчас о них пишут-снимают, «бессмертным гарнизоном» называют. Зато первое десятилетие после победы замалчивали, как тех, кто не выполнил сталинского приказа «Ни шагу назад!». Какая разница, что пограничники по большей части не отходили, а геройски погибли на охраняемых рубежах, месяцами противостоя гитлеровской армаде простыми «трёхлинейками»? Те, кто выжил, чаще всего оказывались в плену, такие, исходя из тогдашней философии, никакие не герои, а предатели.

Так вот, писателю Сергею Смирнову выпала честь обнародовать их подвиг и активно участвовать в реабилитации героев, многие из которых досиживали своё уже в советских концлагерях. Соответственно, к сыну такого человека в одном из самых коррумпированных вузов страны было особое отношение. И Андрей его оправдал, да ещё как! Первый полнометражный кинодебют стал признанным шедевром на вечные времена, учебным пособием тому, как пронзительный фильм о войне можно снять без единого выстрела в кадре. При этом к «Белорусскому вокзалу» было столько претензий со стороны цензуры, в первую очередь из-за честно показанной неприкаянности фронтовиков, чей вечный бой с победным салютом только продолжился, что ему была уготована прямая дорога «на полку». Отстояли, не в последнюю очередь папа автора.

Вроде бы, в стране появился ещё один талантливый «режиссёр про войну». Но Андрей (уже ставший для коллег Сергеевичем) снимает «Осень», сходу попавшую в разряд эротических. Ни сиськи, ни письки в нём вы не найдёте, зато разговоров про ЭТО... Настолько смелых, что зритель делает открытие - в семейной жизни ЭТО имеет не меньшее значение, чем совместное чтение классиков марксизма. Ну, а фраза главной героини - «был бы ты в постели чем-то особенным, так ведь нет ЭТОГО». Оказывается, советских женщин в мужчинах и ЭТО волнует, а не только зарплата и трезвый образ жизни. Открытие! Несмотря на суды-пересуды, фильм прошёл «третьим экраном», в основном по сельским клубам плюс «закрытые информационные просмотры». Очень серьёзный «звонок» режиссёру...

Потом был фильм «Верой и правдой», прямой дорогой ушедший в закрытый архив Госкино без тиражирования. Не видел, поэтому судить не берусь. Но догадываюсь - режиссёр Смирнов сознательно нарывался, принципиальность свою доказывал, такой характер. Вот и выпал из профессии. Правда, не голодал, сценарии писал, много снимался даже тогда, когда в принципе не снимали, навечно получил значок «непризнанного гения - жертвы режима». В президиумах сидел, клеймил и обличал, в ток-шоу буйствовал. Параллельно детей нарожал с именами Авдотья, Агафья и Аглая, настоящий кинематографист-почвенник, единственный в своём роде.

Примерно такая же сложная судьба у режиссёра Аскольдова, выкинутого из профессии за одного лишь «Комиссара». Я двадцать лет удивлялся - почему они со Смирновым так долго молчат, не выдадут сокровенное, не поразят зрителя потаённым пониманием сути вещей? Кажется, начинаю понимать - когда долго молчишь, можно в словах захлебнуться...

«Жила была одна баба...», хотя и заявлена односерийной, но делится автором на две части. Первая из них называется очень по-советски - «Старое время». Смотришь и убеждаешься в необходимости социалистической революции для крестьянской России. В центре сюжета - простая русская женщина (она же - баба) Варвара, которую... как бы помягче выразиться... сексуально пользуют на протяжении всех двух с половиной часов экранного времени. Происходит это так часто, недолго по времени и в одной миссионерской позе, что через два дня после просмотра череда лиц её кавалеров сливается в голове зрителя в одно пьяное деревенское мурло - муж-алкаш, свёкр-мироед, соседи-подонки, белые-красные-зелёные...

Только не подумайте, что Варвара (так звать-величать грешницу) сама на любовь напрашивается по причину весёлости нрава и неуёмности темперамента. Коитус для неё сродни ежёдневной резекции желудка, именно такие эмоции бушуют на лице этой «Эммануэль-поневоле». Если в процессе любви поленом не побили, кнутом не отстегали - уже хорошо, почти оргазм. Вот она - женская доля по Смирнову, Некрасов отдыхает.

Параллельно в России что-то происходит, то Первая мировая, то революция. Баба рожает, хрен знает, от кого (лично я не уследил), мужа забривают на войну, где он и сгинул (наверное, с похмелья). Варвара идёт побираться вместе с дитём, из этой школы жизни она возвращается заматеревшей и «даёт» уже не всем, а лишь по любви или «куда было деваться?».

Тут надо уточнить. Не очень хорошо разбираюсь в природной русской крестьянской красоте, но лично мне Варвара кажется просто страшненькой на лицо. Согласен, с него воду не пить, но и в остальных статях она какая-то асексуальная, такую актрису ещё подобрать нужно было. Что это, режиссёр хотел показать половую всеядность простого русского народа, живущего по принципу - «всех етить надо, Б-г увидит - лучше дасть», или суровая правда жизни, вычитанная Смирновым в архивах? Параллельно на экране происходят всякие атмосферные буйства - то валит дождь со снегом, то льётся снег с дождём, совсем уж неприглядная Россия. Сразу вспоминается песня Юрия Шевчука о Родине со словами:

Хоть и не красавица,
Но она нам нравится.

(Юлианыч тоже мелькнёт в кадре с песней, но с другой и неспроста, об этом чуть позже).  
Где-то ко второй части картины вспомнилось, что Андрей Смирнов обещал снять фильм о подавлении восстания тамбовских крестьян («антоновщина») красными конниками командарма Тухачевского. Помню (откуда-то), что там впервые в истории России были применены отравляющие газы, а для подавленных, но выживших, организованы прообразы будущих концлагерей.

Так вот, ни фамилии Тухачевского, ни атамана Антонова в фильме даже не поминаются. Классовая борьба сводится к известному афоризму: «Красные придут - грабят, белые придут - грабят (в случае с Варварой ещё и е...т - прим. автора), куда бедному крестьянину податься». Газовую атаку тоже обошли вниманием, оставили только расстрелы, а какая война без них обходится. Причём один совсем уж не по делу - красные расстреливают протестующих против выноса из храма чудотворной иконы. Насколько мне известно, активное богоборчество началось чуть позже, в период коллективизации, в Гражданскую же народ ещё побаивался Кары небесной. Конечно, могли быть отдельные инциденты, «перегибы на местах», однако фильм преподносится как кинороман, значит, должен отображать некий общий, сбалансированный взгляд на историческую эпоху.

В остальном Варварина жизнь, а именно через неё происходит проекция на столь неприятное прошлое, мало чем изменилась. Разве что стала похитрее, каждому потенциальному насильнику сначала накрывала «поляну» - «может, и обойдётся». Угощение, кстати, было нехилым по голодным 20-ым годам ХХ века. Я так и не понял, откуда, что бралось - от щедрот нищенских или с крестьянского хозяйства, которое с 14-го года без мужика?

В этом историческом бардаке (а он таков, с какой стороны ни смотри, что с политической, что с нравственной) я уяснил одно - автор фильма видит положительными героями именно «антоновцев». В кадре они появляются ненадолго, зато как - умытыми, откормленными, на лошадях, поющими «Траансваль, Траансваль, страна моя» (буры, блин, вот-вот из кустов капитан Сорви-голова выскочит), с рок-запевалой Шевчуком во главе (положительный пример для современных молодых демократов, иначе на фиг он в картине был нужен?). То есть тоже черти, но явно лучше, чем красные. Вот здесь можно поспорить, вспомнить, как эти самые «антоновцы» пленным комиссарам в глотку расплавленный свинец заливали, этим-то любая гражданская война и страшна. Только спорить к этому моменту уже расхотелось, фильм окончательно воспринимался мной как эротический триллер в исторической суперобложке. Там ещё будет первая в Варвариной жизни любовь к Давиду Лукичу (нееврею), которую красные изверги расстреляют вместе с ним, и новое прочтение легенды о Граде Китеже, мало чем отличающееся от старого. Ну, конец-то я уже из принципа досматривал.

А потом началось самое интересное - титры. Вернее, их финальная часть, где идут благодарности. Смирнов душевно благодарил за содействие почти весь олигархический корпус современной России - от лондонского Абрамовича (с ударением на «о») до железнодорожного Якунина. А ещё (внимание!) - Влада Суркова. Того самого, из Кремля. Непонятно за что, то ли за благословление, то ли за разрешение снимать, то ли за то, что нагнул на спонсорство вышеперечисленных.
И тут я начал прозревать. Фильм вышел в прокат почти под выборы и сработал против последователей красных, то есть, КПРФ, что фактически уравнивает его с псевдоисторической мутотенью типа «Александр. Невская битва» или «1612». Конечно, «Жила-была одна баба...» исполнительским рангом значительно выше. Так и ставки сегодня не те, что четыре года назад, сами, небось, знаете, чем выборы кончились.

Короче, развёл лукавый кремлёвский парень наивного и честного режиссёра Андрея Сергеевича Смирнова на контрпропаганду так, что мастер и сам не  понял.

Тем не менее, фильм стоит смотреть. За декорации, за костюмы, за реквизит, за этнопримочки, которые лично мне показались любопытными, за возрождение забытого киножанра «историческое полотно». А ещё за один проходной диалог у реки, где звучит определение русского народа, как «окаянного». Чувствуете, сразу всплывают в памяти бунинские «Окаянные дни»? Неужто режиссёрское предвидение?..

Как говорится, кесарю - кесарево, а окаянному народу - окаянное кино...

Леонид Черток