Проект Гудим-Левковича "О тех, кого я помню и люблю": Александр Дыбцын - бумажный человек с твердой рукой

В метель и в дождик и в мороз, совсем не важно
Дает бумагу и картон стране Коряжма.

Та история, которая существует в академических кругах, происходит как бы за спинами людей, совершается как будто бы без их на то воли и желания - сама по себе. Где же тогда остается человек? Изучение биографий людей позволяет ухватить индивидуальное в истории, человеческое ее измерение, ту повседневность, ускользающую и растворяющуюся в смене социальных формаций, эпох и парадигм. Для того чтобы понять, как функционировала советская система, недостаточно изучать политические, экономические и социальные проблемы СССР. Ведь то, что называли «победившим социализмом» держалось не только (а может и не столько) на репрессивных государственных механизмах, но и на радостном принятии и глубоком презрении ко всему чужому: «У советских - собственная гордость, на буржуев смотрим свысока». В любом случае, система не существовала без согласия и участия на то людей, вплоть до самых простых, рядовых «строителей светлого будущего». Однако, между официальной (и часто – парадной) биографией и реальной прожитой жизнью – дистанция огромного размера. Поэтому сопоставляя скупые факты, приведенные в строчках канонических жизнеописаний многих деятелей советской эпохи с общим контекстом окружавшей их действительности можно увидеть сокрытые стороны прожитого и пережитого этими людьми.

Александр Дыбцын родился в старинном Переяславле-Залесском – городе прославленном именами многих древних русских святых. Одни из известных и почитаемых монастырей Переяславля – Свято-Никольский одним из первых был закрыт в 1923 году. Не исключено, что в детстве Александр наблюдал разрушение главного храма обители, взорванного новыми властями. Символично, что в двух городах, с которыми затем будет связана его судьба, также находились старинные монастыри, освящены в честь любимого русского святого – чудотворца Николай Мирликийского.

Как сотни тысяч новобранцев армии индустриализации комсомолец Александр Дыбцын прошел все крутые ступени первых пятилеток. Строил Уралмаш, Уралвагонзавод, Нижнетагильский металлургический комбинат, монтировал турбины на Кизеловской ГРЭС. Как гласит официальная биография, будущий Герой соцтруда после окончания энергетического техникума в Свердловске поехал по распределению трудиться мастером на ЦБК в Туринск, где за 14 лет прошел путь до директора. Сам Александр Александрович вспоминал: «Я, тогда совсем еще молодой человек, был директором небольшого целлюлозного заводика на Урале». Что же это за «заводик» такой, если его работник получил железную «бронь», и не попал на фронт? В январе 1937 года было издано Постановление Народного комиссариата Обороны СССР о строительстве шести бумажно-целлюлозных заводов в стране. В их числе в Туринске, на базе старой бумажной фабрики, основанной аж в 1750 году, силами заключённых ГУЛАГа было построено новое предприятие, получившее название «Целлюлозный завод № 3 НКВД». Сюда и приехал в Александр Дыбцын. Изначально продукцией завода была исключительно целлюлоза, причем та, что применялась для изготовления порохов. Понятно, что в годы войны это производство было стратегически важным. Ну а монастырь? Туринская Свято-Никольская обитель была закрыта и разорена в том же 1923 году, что и монастырь в Переславле-Залесском. А на его месте появился спецдетдом для детей «врагов народа». Кстати в Туринск в 1906 году ссылку был отправлен Александр Грин. Правда он сбежал через несколько дней, и потом уже был переведен в Архангельск.

А его тезка – Александр Дыбцын после окончания Уральского лестеха был тоже переведен в Архангельск – через 50 лет после Грина, и назначен директором АЦБК. Это был год 20-го съезда, а ведь Архбум с 1938 года тоже был в ведении ГУЛАГ НКВД. В 1964-66 годах – он заместителем начальника управления целлюлозно-бумажной промышленности Северо-Западного Совнархоза. Впереди было строительство крупнейшего в Европе ЦБК – Котласского… Как об этом вспоминал сам Александр Александрович, в 1947 году на совещании в Москве, он впервые увидел проект нового комбината. «Начальник главка товарищ Мелешкин, желая, видимо, воодушевить нас, неожиданно подошел к стене и раздвинул шторки, обычно прикрывавшие карту страны в кабинетах крупных начальников. Но мы увидели не карту с флажками. Мы увидели нечто, поразившее нас. Это была панорама какого-то гигантского предприятия. «Вот, товарищи, через десять-пятнадцать лет у нас будут построены такие целлюлозно-бумажные комбинаты. И каждый по своей мощности превысит все ныне действующие предприятия страны. Да, да! Это не фантазия архитектора. Это уже конкретный проект Котласского комбината, разработанный Гипробумом. Мы хотим создать эталон предприятия будущего»». Интересно, что еще в октябре 1916 года известные русские фабриканты братья Рябушинские купили в этих местах участок земли в несколько сот десятин для постройки писчебумажной фабрики, и начали переговоры о получении в бассейне северных рек концессии на лесные площади в несколько миллионов десятин…

Потом Александр Дыбцын напишет не без пафоса о созидателях гиганта советской лесоперерабатывающей промышленности: «Коллектив строителей был исключительно сильным… Мы оказались единственными в министерстве, кто выдержал сроки и ввел в эксплуатацию мощности, предусмотренные правительственным заданием». А ведь через 10 лет после того московского совещания, когда Дыбцын еще только начинал работу директором АЦБК, в марте 1957 года был издан совместный приказ Минлеспрома и МВД СССР о создании в Коряжме исправительно-трудовой колонии № 5. Главная задача – обеспечить рабсилой строительство Котласского ЦБК. К 1962 году списочный состав спецконтингента превышал 3800 человек - треть взрослого населения поселка. «Народ был разношерстный и разновозрастный. И сроки у каждого - от нескольких до 25 лет. За убийства, грабежи... Были и рецидивисты, – вспоминал начальник ИТК №5 Юрий Курандин. - Самая изнурительная, грязная, тяжелая работа доставалась им. Всё на «наших» держалось!» Комсомольский энтузиазм на строительстве, конечно же, был. Но после того как заключенные выроют котлованы, зальют бетоном фундаменты. В 6 утра - подъём, в 5 вечера - оставление объектов. Зимою развода на работы не было только при морозе ниже - 36. Бараки ИТК тянулись от поселковой центральной дороги до самого берега. К жилой зоне была проложена железнодорожная ветка. По ней в вагонах зеков возили на промплощадку ЦБК. Кстати до 1957 года единственными каменными зданиями в Коряжме были сохранившиеся постройки Свято-Николаевского монастыря. Как и соименные обители, в Переяславле-Залесском и Туринске он был закрыт и разорен в 1920-е год, а Благовещенская церковь, где почивали мощи святого преподобного Лонгина Коряжемского разрушено. В оставшихся зданиях размещалось управление треста «Котласбумстрой». С его начальником Семеном Исааковичем Вольманом Александр Дыбцын и прилетел в Коряжму. Характерный штрих – в дороге они откровенно говорили о строительстве комбината и поселка, при этом Дыбцын так и не сказал собеседнику о том, что он уже назначен директором ЦБК.

День вступления в должность – по иронии судьбы 13 июня 1966 года был ознаменован крупной аварией. Явная халатность обслуживающего персонала привела к затоплению насосной станции первого подъема. В итоге производство встало. Естественно, в газетах того времени этой новости не найдешь. Сам Александр Александрович потом даст емкую характеристику только что построенного завода: «Отсутствие на комбинате единой технической политики, низкая технологическая дисциплина, недобросовестное отношение ремонтной службы к профилактике оборудования приводили к частым срывам и остановкам отдельных машин и целых потоков». Это была общая для советской промышленности картина. Исправлять положение стали, пойдя по привычному, еще со времен 1-х пятилеток, пути. Ведь еще на том самом московском совещании в 1947 году, в разгар борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом т. Мелешкин сказал: «Правительство намерено купить за границей новейшее оборудование: варочные котлы непрерывного действия, созданные шведами, высокопроизводительные пресспаты, автоматические линии…» В итоге модернизация производства на Котласском ЦБК в конце 1960-х начале 1980-х гг. опиралась на «достижения передового капиталистического хозяйства». Аппараты «Камюр», промывные установки, котлы закупались во Франции, Швеции, Норвегии, Финляндии. В Швеции купили сразу 4 завода – в том числе один для Коряжмы. Как писала одна из шведских газет: «Фирма КМW совершила подвиг, чтобы получить большой русский заказ. В Москве был подписан контракт на 25 млн. крон, один из самых крупных единовременных заказов, которые фирма когда-либо получала».

Пока импортное оборудование монтировали в цехах, жители поселка направляли бесчисленные жалобы в самые разные инстанции на тему: «Сколько ж можно видеть в окнах колючую проволоку?!» В итоге в год юбилея Октябрьской революции и спустя 30 лет после своего создания исправительная колония покинула центр «образцового социалистического города» и была перенесена в 12 км от него. Тогда же на заслуженный отдых вышел и Александр Дыбцын. А еще через год накануне празднования 1000-летия Крещения Руси решением горисполкома комплекс сохранившихся зданий бывшего Свято-Никольского Коряжемского монастыря был передан православной общине. 14 сентября 1990 года епископ Архангельский и Мурманский Пантелеимон, торжественно освятил восстановленную церковь во имя святого преподобного Лонгина Коряжемского… В 2000-е были возрождены монастыри святого Николая в Переяславле-Залесском и Туринске. Круг замкнулся.

«Я знаю, что меня считают строгим директором. Видимо, так оно и есть. Не вижу здесь ничего предосудительного. Власть не может быть беспризорной. Она требует справедливой, но твердой руки», - написал Александр Дыбцын. На одном из коряжемских форумов я нашел такую емкую характеристику «целлюлозного генерала»: «Александр Александрович не был примером милосердия и человечности. При всей, привнесённой конкретной ситуацией и прошедшим временем добродушности воспоминаний, ничья память не выкинула примеров его гуманизма. Примеров целеустремлённости, силы воли, трудолюбия, ума, прозорливости много, но не гуманизма…» Конечно, характеристика более чем спорная. Но на фоне апологетов «подлинного, советского гуманизма», руководствовавшихся максимой: «Если враг не сдается – его уничтожают», он, несомненно, выделялся в лучшую сторону…

Что ж, время было такое…

Допустим, вам нужна прописка в Киеве, но вы не знаете где ее можно взять? Например, Агентство Антикризисных Решений поможет вам справиться с этим вопросом. Более детально можно узнать на сайтеhttps://aar.com.ua/ru/services/kyiv-registration. Заходите и пользуйтесь нашими услугами.