Вверх
Информационно-аналитический портал
Работаем с 2003 года.

Грузины в кино. Годы на «Мосфильме», часть 2

Начало читайте здесь.

1983 год, фильм «Букет фиалок»; режиссёры Вера Павловна Строева (вдова режиссёра Рошаля) и Олег Бондарев. Ну, оценку этому произведению, назовём его так, я дать не смогу, одно слово: Г...О. Монтировала моя любимая Татьяна Сергеевна, меня определили на подкладку шумов к этому опусу.

В комнате, где работала Татьяна Сергеевна, было два звукомонтажных стола, один из которых занимала она, а помощница её, Анна Ефимовна Плешакова («Плешь-рояль» в простонародье) трудилась за другим. Конечно, когда работали оба стола, ну ничего не было слышно, и тогда, чтобы приглушить звук работающей с усердием Анны Ефимовны, Татьяна Сергеевна кидала в неё ролик с плёнкой. Хорошо – не в голову, а так даже мне приходилось нагибаться, ведь я, пока мне не выделили комнату, сидела позади на стуле, у журнального столика.

Возраст Анны Ефимовны был «далеко за...». Ну, и моей любимой Татьяны Сергеевны – тоже «за...». Они не всё слышали и не всё видели. Поэтому всё время переспрашивали друг друга: «Аня!!!» – «А-аа???», «Таня!!!» – «А-ааа???» Я наблюдала за ними и еле сдерживала смех.   У нас считается: если человек не слышит и не видит – он настоящий профи!

Когда появлялась Вера Павловна Строева, в обществе каких-то приживалок, наступала та пауза (потенциальная), о которой я уже говорила. И всегда приживалки несли огромные пакеты с сушками, печеньем и конфетами. У Веры Павловны был тоненький голосок; в молодости она была симпатичная, но с возрастом её нижнюю часть разнесло до предела («царь - ж..а» было её прозвище, хорошо, что она об этом не знала). Она угощала всех и вся, раздавая сласти.

Снимали сцену у озера. Вера Павловна, вооружившись подзорной трубой и мегафоном, делала замечания молодой актрисе (раздевшись догола, та должна была прыгнуть в воду): «Деточка, снимите трусики!» Кругом все кричали: «Вера Павловна, она голая!» Вера Павловна: «Ну что вы говорите, я же вижу – она в чёрных трусиках!..» С большим трудом, но Строеву убедили, что – без. Это мне рассказывал второй режиссёр фильма, фамилия его была Гречиха, хороший был человек. Волосы рыжие, торчащие в разные стороны – наш, кинематографист!..

Наконец мне дали комнату, в конце коридора, и я написала название на двери. Ну, если картина называлась «Букет фиалок», то я написала: «Одна из букета». Многие заглядывали в комнату и спрашивали, что за картина «Одна из букета»? Поскольку табунами ходили, особенно актёрки всякие, спрашивали: «Возьмёте меня сниматься?», я отвечала, что место занято…

Этажом ниже работал Владимир Павлович Басов – с монтажёром Люсей Бадориной, женщиной крупных размеров. Приходил Басов пораньше Люси, поскольку жил рядом со студией. Жарко! Увидев Басова в Люсином белом халате, с пахитоской во рту, c голыми волосатыми ногами, можно было от смеха упасть. Халат на нём был длины мини, так как Люся была небольшого роста. Басов то сидел в курилке, то прохаживался по коридору в шлёпках на босу ногу… Появлялась Люся, и они, препираясь, уходили в работу. Никто не мог понять, – а следили все, – где он прикладывается; оказывается, в туалете, в бачке, у него была припрятана чекушка…

Соседствовали мы как-то, через комнату, с Быковым Роланом Антоновичем – на одном телефоне. Ему без конца звонили. Татьяна Сергеевна всё пыталась его позвать, кричала: «Ролан Антонович!! Ролан Антонович!!!» И уже тихо: «Где этот чёртов Ролик?!.» «Я здесь!» – кричал Быков, появляясь из ниоткуда. То он спал в курилке, свернувшись калачиком, то совершал прыжки вдоль длинного коридора монтажного цеха… Актёр он был гениальный: никогда не повторялся, все дубли были оригинальные.

Правда, если кто-то думает, что вся наша работа состоит из смешных и увлекательных событий, то это не так. Ненормированный рабочий день: уходишь на работу как все, но приходишь значительно позже. А если сдача картины, то вообще – труба!..

Раньше на производство картины полагался один год, не больше, и все периоды – подготовительный, съёмочный, монтажно-тонировочный – жёстко регламентировались по времени. Так, при сдаче картины Андрея Тарковского «Зеркало» специалисты работали круглосуточно и домой не уходили. В «красном уголке» монтажного цеха стояли раскладушки, чтобы люди там спали. В таких условиях многие не имели собственной семьи, особенно женщины. Совмещать дом и работу было невозможно.

Татьяна Сергеевна, впрочем, как и другие профессионалы, особенно-то не выбирала картин и режиссёров, да ещё обладала особенным, я бы сказала – неуживчивым характером.

Много времени она тратила на преподавание на Высших режиссёрских курсах, где её обожали и куда она меня водила с собой. Там я вдоволь насмотрелась фильмов и наслушалась интересных лекций – Леонида Трауберга и других интересных творческих людей.

Сейчас все говорят о сексуальных домогательствах в мире кино – прямо скандал за скандалом. Ко мне никто не приставал, так как меня считали дочерью Татьяны Сергеевны. Уже на этом примере видно, насколько велик был её авторитет…

Да, я поняла вопрос. Действительно, в основной массе производимые картины были фиговые, и ими приходилось заниматься вследствие прямых профессиональных обязанностей. Отказаться – нельзя. Но Татьяна Сергеевна, в любом случае, умела привести их в порядок, а так бы они лежали себе на полке. А их режиссёры – как профессионально непригодные – находились бы в «отстойнике».

Должна сказать, что очень много откровенного г...на делалось на студии и помимо Лихачёвой – другими монтажёрами и режиссёрами. И эта жалкая продукция – выпускалась…

Если разобраться, то хороших картин всегда мало. Вы что же думаете, в Америке они все хорошие? В Америке много плохих картин, но сделаны они профессионально. У них есть культура производства, а у нас – нет.

Я много работала с иностранцами, мне очень нравилось с ними работать – у них другое отношение к труду монтажёра. Знаете, если бы я работала на Западе, я бы была богатым человеком…

Вообще, они как в шорах – дальше своего носа не видят, но в своём деле преуспевают. Так что преклонения перед иностранцами у меня нет, но ещё раз повторяю, у них высокая культура производства. В монтажёры у них обычно идут режиссёры – не очень успешные. Как правило, два таких режиссёра и монтируют чужую картину. А у нас кино – «режиссёрское»! И монтажёр склеивает под диктовку режиссёра эпизоды; режиссер, как он думает – правильно, монтирует свою картину. Но это не так, потому что он видит неправильно. Он самым прямым образом участвовал в съёмках своего детища, и у него предвзятое отношение к материалу – ему всегда жалко с чем-то расстаться, проявить характер, выдержать стиль; да и вообще: монтаж – это отдельная песня! Но попробуй ему это докажи…

Конечно, в процессе монтажа многое решается совместно, но бывает, возникают и трудности. Я думаю, что Татьяна Сергеевна всё понимала и многое предвидела, но, повторюсь, ей было сложно, с её-то характером, выносить всяческие замечания. Иной раз она говорила в лицо то, что говорить не надо бы, но по-другому не получалось.

1984 год. Мы с Татьяной Сергеевной Лихачёвой работаем на картине «Багратион» совместно с киностудией «Грузия-фильм». Гиули Чохонелидзе в главной роли, он же и режиссёр фильма.

Вероятно, то, что Гиули прекрасно сыграл Багратиона в фильме «Война и мир», не давало ему покоя, и он, конечно, был староват, но актёр он был прекрасный!..

Группа была разнообразная, выделялся особенно Резо – ассистент режиссёра. Это был высокий молодой человек с круглыми глазами. Вы знаете, что такое завязать глаза узлом? А я видела это собственными глазами! На остановке на Мосфильмовской улице, где я ожидала троллейбус, появился Резо. Должна сказать, что интерес к женскому полу у него был невероятный, и пока он шёл, один глаз его зацепился за одну блондинку, другой глаз нашёл блондинку помоложе, и вот так движение продолжалось, пока его глаза не пересеклись и не завязались узлом. Резо оторопел, остановился и не мог понять, за кем ему продолжать идти. Я поняла, что надо вмешаться, закричала ему: «Резо!» Ну, конечно, он подошёл ко мне, но ещё в состоянии одурения. «Как дела?» – спросила я. Хорошо, ответил он, но состояние его не изменилось. Я уехала на троллейбусе, но решила впредь не останавливать его. А то вдруг запутается и окосеет?!

1984 год. Мы с Татьяной Сергеевной Лихачёвой работаем на картине «Багратион» совместно с киностудией «Грузия-фильм». Гиули Чохонелидзе в главной роли, он же и режиссёр фильма.

Вероятно, то, что Гиули прекрасно сыграл Багратиона в фильме «Война и мир», не давало ему покоя, и он, конечно, был староват, но актёр он был прекрасный!..

Группа была разнообразная, выделялся особенно Резо – ассистент режиссёра. Это был высокий молодой человек с круглыми глазами. Вы знаете, что такое завязать глаза узлом? А я видела это собственными глазами! На остановке на Мосфильмовской улице, где я ожидала троллейбус, появился Резо. Должна сказать, что интерес к женскому полу у него был невероятный, и пока он шёл, один глаз его зацепился за одну блондинку, другой глаз нашёл блондинку помоложе, и вот так движение продолжалось, пока его глаза не пересеклись и не завязались узлом. Резо оторопел, остановился и не мог понять, за кем ему продолжать идти. Я поняла, что надо вмешаться, закричала ему: «Резо!» Ну, конечно, он подошёл ко мне, но ещё в состоянии одурения. «Как дела?» – спросила я. Хорошо, ответил он, но состояние его не изменилось. Я уехала на троллейбусе, но решила впредь не останавливать его. А то вдруг запутается и окосеет?!

Все ушли, а мы приступили к работе. Татьяна Сергеевна вдруг как закричит: «Спасите! Помогите!!» Я кинулась к ней и с ужасом увидела: в каретке монтажного стола – корка от дыни!.. Мы открыли каретку. Корка вместе с плёнкой: крупный план Багратиона! Мало того, что она была в гармошку зажёвана – она была ещё в пятнах и липкая!..

Что делать???

Кое-как мы замыли плёнку и высушили, но вид у крупного плана Багратиона был ужасный! Надо сказать, что в то время ещё не добавляли лавсан в пленку, и «Шостка» рвалась со страшной силой. Пришлось тайком отдать жёваного Багратиона на перепечатку в лабораторию. И смех, и грех!!!

Когда работаешь со звуковой плёнкой и режешь её ножницами (так называемая косая склейка), на готовой фонограмме бывают слышны щелчки. Я пошла к механикам – они работали этажом ниже монтажного цеха. «Мне – размагнитить ножницы». – «Иди и подержи ножницы над магнитами». Я отправилась на чердак старой тон-студии, там стоял дроссель – аппарат для размагничивания плёнки. Этот аппарат представлял из себя стол, на который укладывали ролик фонограммы, и в процесс вращения, при прохождении вблизи магнитов туда и обратно, происходило размагничивание предмета. Я решила: чтобы наверняка – надо сунуть мои ножницы между магнитами, внутрь. Как только я так сделала и включила эту байду, меня затянуло с ножницами внутрь механизма, и вырваться я не могла. Я почувствовала себя деталью какого-то агрегата или первопроходцем, стахановцем с отбойным молотком, поскольку всё вибрировало. Ужас!!!

Я прошла полный курс вращения туда и обратно, вместе с этой дрянью. Я думала, что это никогда не кончится! Однако всё-таки кончилось, я отпала от агрегата и поползла к механикам. По моему внешнему виду было понятно, что я не в себе. Все насторожились. Я объяснила ситуацию. Все стали ржать: «Ну-у, надо было только сверху поводить ножницами над магнитами!..» Мне от этого, было не легче, но одно то, что все ржали, меня успокоило, и я тоже смеялась.

Я всегда хотела быть клоуном – жаль, что не стала. Но смешить всех я обожала и обожаю!

Просмотровый зал был на нашем этаже, там мы с режиссёром отбирали дубли, смотрели смонтированный материал. У нас не принято было, чтобы кто-то, кроме режиссёра, находился на просмотре. Но вот уже третий раз приходил Гия Лобжанидзе с разными девушками. Гия работал заместителем директора на картине. Гиули ничего не говорил ему, ну, и мы молчали. Причём приходил он с девицами почти под конец картины. Я спросила его, что он там показывает дамам? «Как что? Видишь, Багратион лежит, мёртвый, укрытый буркой? Это я лежу, под буркой, и бурка моя. Я снимался вместо Гиули!» Я не знаю, что кто видел, но это было смешно. А потом Гия принёс свой портрет – в образе Багратиона. Он был на портрете такой красивый… мы, конечно, все смеялись, как ему подходил этот образ.

Но когда привели на просмотр консультанта картины, генерала Джорджиадзе, – он был в кителе, с орденами и медалями, – я не выдержала и попросила пройти с ним под ручку по коридору: пусть все видят и завидуют! И мы прошлись.

Просмотр с консультантом проходил хорошо, но – порвалась звуковая плёнка, как раз на песне «Шавлек». И тогда Гиули сказал: «Таня, давай пой!» И я спела! Джорджиадзе сказал: «Завернуть!!» Все смеялись.

Гиули говорил по-русски с большим акцентом и весьма своеобразно: «Таня, давай достанем этот эпизод и посадим его!» Что значит – «посадим», это что, картошка, что ли? Сажать! Все смеялись. Надо было озвучивать сцену, где Багратион говорил: «Приказываю Тернополовской дивизии под командованием Неверовского идти в атаку, штыковую атаку! Барабаны бьют: «В поход!» Музыка играет!! С Богом!!!» «Я не смогу, я никогда это не скажу!..» – взмолился Гиули. Ничего, озвучили, отдельными фразами.

Мне пришлось ехать в командировку в Тбилиси. Красивейший город, люди прекрасные, весёлые. Жили мы с Верой, моей помощницей, в гостинице где-то в горах. Однажды поехали на такси на студию, а когда надо было возвращаться, забыли, где остановились. Я пыталась водителю объяснить, что гостиница в горах. И смех, и грех! По ключам определили, что за гостиница. А то – «в горах»… Там везде горы! Конечно, смеялись.

Поехали есть хинкали – опять куда-то в горы. Гиули научил, как их надо есть: хвостики выбрасываем. С нами был его друг, с перевязанным указательным пальцем. Я поинтересовалась, что с пальцем. «Пишу рецензию на фильм, кручу пальцем у виска: «Совсем с ума сошли?!» Так и сломал палец». Смеялись.

Как-то пришли работать в монтажную, на «Грузия-фильм», там на вешалке висело одинокое пальто. Через некоторое время в монтажную заходит человек, очень извиняется: можно забрать своё пальто? «Конечно, забирайте». Только он берёт пальто и собирается уходить, как вешалка падает вслед за ним. Он опять рассыпается в извинениях, ставит вешалку на место, забирает пальто – повторяется всё то же самое! Тогда я посоветовала взять вешалку вместе с пальто… Все смеялись.

Ну, не буду вас больше утомлять. О картине «Багратион» – самые хорошие воспоминания. А какой нам устроили обед с грузинской кухней в Москве, дома у Татьяны, моей помощницы!.. А какой банкет закатили в ресторане, – опять же, грузинской кухни!.. Прекрасные люди, добрые, весёлые!.. Многих нет уже. Но память – жива.

(первоисточник: блог Сергея Муханова, журналиста из Смоленска) 


За кулисами политики


все материалы

ПроКино


все обзоры

Жизнь


все материалы

Кулинарные путешествия


все статьи

Литературная гостиная

все материалы

Архивы

Март 2024 (203)
Февраль 2024 (317)
Январь 2024 (319)
Декабрь 2023 (318)
Ноябрь 2023 (335)
Октябрь 2023 (324)







Деньги


все материалы
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Спонсор рубрики
"Северодвинский торговый центр"

Верую


все статьи

Общество


все материалы

Разное

все материалы

Реклама



Дополнительные материалы
Полезное

Сетевое издание "Информационное агентство "Руснорд"
Свидетельство СМИ: Эл № ФС77-81713 от 10.11.2021. Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций.
Адрес: 163000, Архангельская обл., г. Архангельск, ул. Володарского, д. 14, кв. 114
Учредитель: Черток Л.Л. Главный редактор: Черток Л.Л. E-mail: tchertochok@yandex.ru. Тел. (964) 298-42-20