Арктический дневник (2013 г.): Дневник Папанина

Обсуждаем языки, какие сейчас требуются в мире. И вот понимаем, что без китайского скоро никуда. Бок о бок с нами стоит «Полтинник», он же атомный ледокол «50 лет Победы». С погнутыми леерами и еще кое-какими заметными повреждениями – неудачная игра в «Титаник». Айсберг был весьма крут, похоже.

А ведь громада такая. Подошел часов в 5 утра, перекачивает нам воду. Правда, еле цедят – напор слабый. По берегу уже ходят китайские туристы. Высадиться с ними невозможно – «Полтинник» стоит со стороны трапа – лодки не спустить. А было бы любопытно посмотреть, куда они идут и о чем спрашивают. Насколько я знаю по опыту своих поездок по миру, у них специфический взгляд на окружающую действительность.

Делать нечего, хожу фотографирую ледокол. Какой-то он по цвету не по фэн-шуй – жутковато. Понятно, что в Арктике далеко видно – любой туман разбежится в ужасе от такого термоядерного сочетания красно-оранжевого и черного.

Вообще, может сбежать мне с этой экспедиции – вот он рядом, большой оранжевый, вещи через борт, сама через борт и домой. В Мурманск. И в Архангельск. Материала уже на короткометражку хватит J. А то эта неразбериха с высадками – никакие нервы не выдерживают. Даже Олег, который из водолазов, сегодня удивился: как это вы, группа Парка, и еще не были у моржей. Я уже и охранника отыскала, и бензин. Сказали бы, что будет проблема с лодкой – я бы в Мурманске её в 2 счета нашла.

Наконец атомоход отчалил, едем выяснять о китайцах в Тихой. Приятно: почти все выразили желание взять по пакету и по пути пособирать мелкий мусор. Каждому Андрей Кунников вручил благодарность от Парка. Вот она – горка пакетов. Ребята разберут их потом – иногда среди всякого барахла попадаются ценные вещицы, ценные с исторической точки зрения. Что вот считать артефактом? Наташа Буторина – разработчик экотропы в Бухте Тихой – продемонстрировала находки пары последних дней: клочок журнала «Вокруг света», осколок тарелки с эмблемой Севморпути, баночку из-под грузинского чая, краник от немаленького самовара, колодки для детской обуви. Еще сегодня попалась растаманская шапка.

А туман по-китайски звучит как «у». То есть когда я выглядываю в окно или иллюминатор, а там сплошное молоко, я выражаюсь на чистейшем китайском.

Бегу снимать неохваченный до этого автограф Папанина, поставлен он был как раз 4 августа. Так что у него юбилей.

А потом рванула по цветочкам и ледышкам. Понимаю, что в сфере киносъемки Америку я не открываю, но перед генами не стыдно. Хожу одна, чувствую себя очень органично. Еще мне сказали, что я единственная девушка на корабле, которая красит губы. А что делать – стендапы-то надо писать. А то бледна немощь получится. Не экранный вариант.

Наконец-то мы едем на лежбище моржей. До острова Мертвого Тюленя около 7 километров, ехали медленно, гораздо медленнее, чем другие группы – начинало штормить.

Из-под носа лодки разлетаются кайры, лениво так – плям-плям животом и крыльями по воде, да не пингвин, но уф, нет, всё равно взлетать не буду: «Нас не догонят!»

Непромокаемые штаны 52-го размера чудесны. Только задница слегка устала и руки, держаться за мокрую веревку. Более подходящих по размеру брюк (русский 42, европейский 36) мне в Архангельске в разгар лета достать не удалось. Пришла я в специализированный магазин и говорю: вот, требуются непромокаемые штаны. Продавец спрашивает – на кого? – На меня, говорю.

Нет, - говорит продавец, - девушка, таких у нас не бывает. – А самые маленькие? – Ну, давайте поищем. Взяла те, которые не свалились сразу. И нисколько не жалею, что они такие гигантские. Можно надеть 3 слоя термобелья и еще чего-нибудь, а внутрь заправить … хоть шубу.

Моржи встречают протяжным гулом и… всё. Ветер-то от нас. На повороте в какой-то момент дунуло от лежбища, как дунуло… так и дышать все прекратили. Неаппетитно благоухают эти моржи. В воде сидят охранники, они нас вели к месту высадки. Мы, однако, не камикадзе, чтобы сразу на лежбище высаживаться. Подъезжаем потихоничку, они такой стайкой бегемотиков скользят рядом, пофыркивают, из воды периодически высовываются – демонстрируют, кто тут главный. Так мы-то не против. Подходят близко – можно поснимать. Они в воде какими-то бордовыми смотрятся или у меня к вечеру развивается дальтонизм. Вылезаем из лодок, отходим от берега. Остров сам по себе маленький в форме типа запятой с небольшим гребнем-грядой посередине. Там кто-то гнездится, не слишком многочисленный. Идем за грядой, чтобы отвлечь внимание охранников, во-первых, от лодок, во-вторых, делаем вид, что и совсем нас ваше лежбище не интересует. Оно получается на кончике это самой запятой.

Охранники плывут к остальным, мы прячемся за валунами. По цвету что камни, что моржи – никакой разницы. Только одни шевелятся и с бивнями. Лежат такой кучей, как будто их привезли и свалили самосвалом, и оставили, а расползаться им было лень. Вот они в этой куче спят, чешутся, дерутся, размножаются, наверно. Уютненько у них там, пованивает, о соседа всегда можно потереться.

Тот, кто разбирается в моржах, тихонько советует, как приблизиться к зверям: в полный рост не вставать, двигаться медленно, замирать, если на вас смотрят, не делать резких движений, и вообще, передвигаться лучше ползком. Я очень удачно в несколько этапов съехала на спине к крайним моржам и сапогами сидела чуть ли ни у крайнего из них в пасти. Тушёнка не обращал на меня внимания, чесался, крутился, что-то бубнил, переговаривался в соседями. В стаде в этот момент периодически выяснялись отношения. Самые важные самцы мерялись бивнями и издавали трубный глас. Вся эта толстопузая масса шевелилась, вертелась и странно было, как они не давят своих мелких. В обычных условиях видимо, да. Но когда начинается паника, молодые под массой сородичей и гибнут. В чем заключается тактика охоты белого медведя – в создании паники. Мы наблюдали за моржами около часа – столько можно было высидеть, потому ветер дул не от них. Потом была дана команда на отползание. Двигаться к лодкам старались тоже, чтобы не привлекать внимания охранников. Тем не менее почетное сопровождение нам было обеспечено. Но мы их не обижали, поэтому моржи на прощание решили нас не трогать.

Волнение усилилось, море стало серо-бирюзовым, а корабля еще даже не видно. Перчатки уже мокрые. Настроение странное. Поем какую-то дребедень: одну песню на мотив другой: «Елочку» на мотив какого-то марша, Yesterday на мотив какого-то регги.

Успеваем на вечерний брифинг – я их называю партсобраниями. Делаю вид, что внимательно записываю. Хочу спать, болит плечо и сводит пальцы. При этом чувствую себя совершенно счастливой. Я себя чувствовала себя живой сегодня уже дважды: одна на склоне со своими камнеломками, маками и грибочками. И в море, среди серо-бирюзовых волн, брызг разгоняющихся кайр. Даша говорила, когда мы только отошли от «Полариса»

– Ира, улыбнись! Н

е могу я так, по заказу. А вот когда брызги полетели в лицо, физиономия сама растянулась и стягиваться не собиралась.

И самое главное – на борту Юрий Станиславович. Теперь у нас есть охрана!