С убийцами не дискутируют. Еще одно мнение о теракте в Архангельске

Теракт 31 октября в Архангельске вызвал множество откликов в СМИ. Нам бы хотелось обратить особое внимание на статью богослова и публициста СергеяХудиева в Интернет-СМИ «Взгляд»: «Мы не должны принимать террористов в круг собеседников».

Процитируем автора статьи: «Реакция на это событие, как бывает в таких случаях, отражала политические симпатии комментаторов – и часть из них высказалась в стиле «не одобряем, но...». «Юноша, который уходит из жизни в 17 лет, не пережив несправедливости мира... В этом чудовищном поступке, который нельзя оправдывать, как нельзя оправдывать нечаевщину, есть абсолютная логика. Когда власть не слышит мирного протеста, ей приходится рано или поздно столкнуться с протестом совсем иным». Это уже хорошо известная нам за столетия риторика – «конечно, мы не одобряем самого поступка, но надо услышать послание, которое за ним стоит».

Это уже было в нашей истории. Чудовищная выходка архангельского студента отсылает нас в 1905-й и последовавшие за ним годы – пик террора в Российской империи. Тогда «прогрессивная общественность» если и не рукоплескала террору (сегодня, кстати, такие «восторги» подпадают под статью УК РФ), то, во всяком случае, внушала своей аудитории мысль: террористы – они, конечно, 
преступники, но, тем не менее, к ним надо прислушаться, попытаться понять и т.д. Выходили в свет литературные произведения, если и не одобрявшиедействия террористов, то призывавшие их «понять», «войти в положение» и т.д. 

Самое известное из подобных творений – «Рассказ о семи повешенных»Леонида Андреева, где с присущим этому писателю психологизмом смакуются переживания преступников перед казнью. При этом ни один российский литератор того времени не додумался написать «Рассказ о семи убитых бомбой». Жертвы терроризма им были не интересны. Зато террористы- бомбисты изображались жертвами режима.

 
Сергей Худиев так оценивает такого рода «сочувствие»: «Люди, выражающие террористу сочувствие и понимание, даже при всех оговорках, что они не одобряют самого акта, составляют группу эмоциональной поддержки, которая очень важна для мотивации следующих террористов – «на миру и смерть красна». Часть этой эмоциональной поддержки – перекладывание ответственности с террориста на «власти», которые «не слышат мирного протеста». Вообще это перекладывание ответственности – характерная черта нашей либеральной субкультуры. Впрочем, не только нашей…» 

Многие вещи хорошо постигаются через аналогию. Вспомните, какие преступления, наряду с террористическими, воспринимаются современным обществом как наиболее жуткие и вопиющие, не заслуживающие снисхождения? Серийные убийства, совершенные маньяками. Возьмем сюжет из архангельской истории. Был такой Владимир Третьяков, расстрелянный в1979 году за убийство семи женщин. Теперь представим себе, что нектоначинает разбирать биографию убийцы и на основании ее фактов пытается 
«понять» отморозка: «вырос в неблагополучной семье», «неудачный брак» ит.д. Вспомнить к случаю, что был «архангельский мясник» активным комсомольцем и ударником коммунистического труда, а совершенные им убийства женщин, чье поведение не вписывалось в рамки советской морали –крайняя, уродливая форма борьбы за нравственное оздоровление общества. Ведь 
именно так обосновывал маньяк содеянное им. То есть у него была некая личная идеология, которую он пытался донести до общества, творя свои злодеяния. Вот только кому и для чего нужно рыться в помойке преступного сознания и подсознания? Психологам, психиатрам, следователям – да,несомненно, это их профессиональное занятие. Но для чего это надобно блогерам и участникам дискуссий в Интернете?

«Теракт – это, прежде всего, оружие психологического воздействия, этомегафон, при помощи которого террорист хочет возвестить свое послание– и люди, которые призывают к этому посланию прислушаться, обдуманно или нет, помогают этому мегафону и для следующих террористов доказывают его эффективность». 

Аналогично и в вышеприведенном случае. Если кто-то захочет «прислушаться»к Чикатило и ему подобным, «попытаться понять» («трудное детство»,«девушки его игнорировали» и т.д.), то это вызовет возмущение со стороны миллионов людей, далеко не одних только родственников жертв маньяков. 

Такое же отторжение должно быть в отношении попыток «понять» террористов.«Единственная разумная реакция – отказываться считать террористов участниками общественной дискуссии. Мотивы злодеев и то, что они там пишут в своих манифестах, должно быть интересно следствию – а вот ссылаться на эти манифесты в общественно-политических дискуссиях должно быть нравственно и граждански недопустимо. Те или иные идеи могут быть озвучены – но их должны озвучивать не террористы и не их симпатизанты. Мы не должны принимать террористов в круг своих собеседников – как по моральным, так и по прагматическим причинам». 

Как говорится, забанить пожизненно. И тех, кто творит черные дела иобосновывает их какими угодно теориями, и тех, кто призывает «понимать» их. 

Разумеется, нужно говорить об условиях, способствовавших совершению теракта вроде того, что случился в Архангельске 31 октября. О проблемах молодого поколения, недостатках действующей молодежной политики, может быть, об изъянах в системе мониторнига экстремистской и террористической пропаганды в Сети, о других политических и правовых проблемах спорить, 
конечно же, нужно. Но это вовсе не означает, что граждане должны мысленно ставить себя на место террориста, выражать снисхождение к его юному возрасту (помните кампанию вокруг московской студентки, собиравшейся к Интернет-знакомому в самое логово террористов?). А также скрупулезно разбирать аргументацию и мотивацию поступков этих опасных преступников. 

Последнее занятие оставим специалистам. Мы ведь не анализируем переживания Третьякова и Чикатило. Тогда почему некоторые с упорством, достойным лучшего применения, копошатся в извращенной психике бомбистов,стрелков и тому подобных особей, противопоставивших себя всему миру? И зачем ссылаются на них, как только речь заходит о насущных проблемам общества, тем самым не только косвенно оправдывая преступников, но и забалтывая сами проблемы? Можно сколько угодно спорить на тему анархизма (т.е. возможности построения безгосударственного самоуправленческого общества), но любой общественно-политический спор должен вестись присоблюдении определенных правил: без брани, оскорблений, угроз и при условии осуждения политического насилия, уж тем более, террористического. И особо отметим, что одним из приоритетов профилактики терроризма и экстремизма является формирование антитеррористического сознания у молодежи.

«Попытки привлечь теракты в качестве аргумента к разговору обобщественных язвах разрушают сам разговор. Любой общественный диалог исходит из одного обязательного допущения – мы не убиваем друг друга, мы обмениваемся словами, а не пулями и бомбами». 

Анатолий Беднов, член Союза журналистов России 

Алексей Белый, координатор проекта «Молодежная служба безопасности» по Архангельску