Театр в беде. «Голубые дали» продюсера Дзюника

«Вы любите театр, как люблю его я?» - вопрошала героиня Татьяны Дорониной из фильма «Старшая сестра».

В театре всё на пределе, на грани, есть даже расхожее выражение - «играть на разрыв аорты». Это не профессия в обычном понимании, это стиль жизни, её смысл. Моя матушка, бывшая актриса Центрального театра Советской Армии, рассказывала, как в начале 60-х её коллеги на общетеатральных собраниях любили побухтеть, пожаловаться на жизнь. Мол, «мы несем народу прекрасное, а нам за это платят копейки». И в ответ слышали: «Вам так мало платят за кайф жизни. Не нравится, идите на конвейер ЗиЛа, там по триста в месяц заколачивают плюс прогрессивка. Не хотите к станку? То-то же...».

Потом пришла долгожданная перестройка, которая вынесла на театральные подмостки всё, что до этого лежала на «полке» цензуры. Потом - долгожданный капитализм, который чуть было не уничтожил русский репертуарный театр, как таковой. В богатой Москве признанные мастера сцены и те с трудом выживали, играя на детских утренниках в нетопленных залах, даже гардероб зимой закрыт был за ненадобностью. Ну, а что говорить о провинции? В профессии остались самые убеждённые фанаты. Да и то лишь там, где губернатор и мэр понимающие. Понимающие, что театр их бренд, гордость, жизнь человека не на одном хлебе держится.

В Архангельске Областной драматический театр им. Ломоносова выжил, несмотря ни на что. Жизнь в стране стала полегче - пошли новые постановки, билеты, зарплаты, кой-какие премии, наконец-то въехали обратно в отремонтированное основное здание. Как говорится, «работай - не хочу».

А  если не могут?  Три актера архангельского театра драмы им. Ломоносова Иван Морев, Владимир Нерадовский  и Арон Менц объявили  бессрочную голодовку, требуя, чтобы администрация Архангельской области уволила назначенного летом директором Леонида Дзюника,  ставленника «якутской» команды губернатора Михальчука.

Их заявление: «С 12 часов 5 октября мы по своей доброй воле объявляем бессрочную голодовку. Это наш протест против планомерного рейдерского захвата театра, который осуществляет назначенный губернатором Архангельской области и.о. директора Леонид Дзюник.

Наше основное и бескомпромиссное требование - отстранение гражданина Дзюника от дел и увольнение с занимаемой должности. Только  в этом случае голодовка будет прекращена. Остальные требования вам могут озвучить наши коллеги из забастовочного комитета».

Областное начальство всполошилось, даже вызвало МЧС. Того гляди, приедут санитары, принудительно кормить начнут. Михальчуку только актёрских голодных обмороков недоставало, и так весь по уши в ... коричневом. За спасателями потянулись «заинтересованные лица» - журналисты, депутаты, министр областной культуры. Примечательная деталь, в театр пускали не всех, а только с «допуском». С каких это пор провинциальный храм Мельпомены стал режимным предприятием? Эти правила ввёл и.о. Дзюник, при нём привычную вахтёршу на служебном входе стали дублировать дюжие охранники. Они на взгляд определяют, кто для Дзюника «свой», а кто и не очень...

- Нет, мы взрослые люди, мы всё понимаем, рабочая дисциплина должна быть и в театре. Но это же ТЕАТР, а не министерство обороны и не военный завод! Это наш дом, куда приходишь с горем и с радостью, где твоя семья, часто единственная, где справляешь праздники, ближе-то людей нет. А Дзюник ведёт антиалкогольную компанию почище Горбачёва, бутылка шампанского после спектакля приравнивается к «коктейлю Молотова». Вот что значит - чужой театру человек, такой давно бы разогнал Таганку вместе с «Современником». 

Это я разговариваю с Сергеем Чуркиным, одним из ведущих артистов театра. Того, кого прогубернаторские СМИ приписали к «жалкой кучке отщпенцев-сепаратистов, прихлебателей бывшего замдиректора Дунаева».

- Да нам, по большому счету, наплевать на Дунаева, сами от него не в восторге. Мы работать хотим. К нам в этом году собирался приехать Роберт Стуруа ставить «Ревизора», событие небывалого для нас уровня! И Владимир Коренев, тот самый Ихтиандр, с «Опасными связями». Не только режиссировать, но и играть, готов был прилетать на каждый спектакль. Представляешь, что это значит для местного зрителя? В постановочном плане стояла «Поминальная молитва» Шолом Алейхема. Теперь всё, забыли. 

Я понимаю. Какой уважающий себя режиссер станет работать в провинциальном театре, раздираемом склоками? Недавно новое руководство театра выманило из Москвы бывшего главрежа Петра Суворова, ранее руководившего Областным драматическим долгих 9 лет. Про него актёры не могут сказать ничего плохого. Только одно - здесь его время ушло. Так бывает, Суворов, при всём уважении - не Захаров и не Табаков, любой театр хочет развиваться. Пока же с архангельскими актёрами ведётся игра - «кого ты больше любишь, папу или маму?». Ведется неприкрыто, дёшево и наивно. Противно...

 И, всё-таки, мне странно, как актёры, люди изначально несвободной профессии, решились на такой демарш? Причём коллективный, остальные члены труппы готовятся к всеобщей забастовке, некоторые уже сейчас сели на больничный. В Интернете и в печати над этим ёрничают - «художник должен быть голодным». Особенно усердствуют сотрудники одного известного медиа-холдинга, с виду вполне упитанные. Наверное, сами они мастеровые...

- Скажи откровенно, дело в деньгах?

- Да, и в них тоже. Какие там у нас ставки, тысяч 5. Мне, здоровому мужику, стыдно признаться, в аванс получил 3 тысячи. Ладно, никогда не жили богато, нечего и привыкать. Но как-то выручал режиссёрский фонд, доплаты из него, премии. А теперь Дзюник прямо говорит - «забудьте». Мол, у театра срочных долгов за постановки 10 миллионов набежало, надо отдавать. Так мы бы и отдавали, играли спектакли, продавали билеты. У нас до этого было резервных 2 миллиона. Полное впечатление, что о них прознали и решили прибрать к рукам (как это знакомо, нечто подобное произошло в конце прошлого года в Архангельской областной офтальмологической больнице, когда главврача Ершова решением областной администрации в срочном порядке заменили на менеджера Трофимова, только там сумма была в 30 миллионов, - прим. автора). Ну, отдадим эти 10, на нас повесят полтора миллиарда, истраченные на помпезный ремонт, и так до бесконечности?

... Тут я узнаю, что артистам совсем не нужны фонтаны и дорогущее освещение, слопавшие большую часть бюджета, выделенного на ремонт. Абсолютно с ними согласен, губернский театр - это вам не Большой и даже не императорский, здесь совсем другая эстетика. Из всех этих финтифлюшек лезет культура заказчиков ремонта, вернее, полное её отсутствие. Впрочем, дорогое убранство заканчивается, как только входишь в зрительный зал, в данной концепции фойе первично...

- Четыре зрительских буфета и ни одного актёрского, - обижается Сергей. - Такое впечатление, что новая планировка изначально рассчитывалась под гастролёров, которые: отыграл - срубил бабла - улетел.

А ведь похоже. С удивлением узнаю, что билеты в партер на «Машину времени» идут по 5 с половиной тысяч. Неужели в Архангельске есть настолько богатые любители старого доброго русского рока? Но и им быстро надоест выкладывать нереальные суммы. В том-то и дело, что «быстро». По всему видно, что «якутская команда» вместе с дзюниками здесь надолго засиживаться не рассчитывает.

- Но эти деньги не главное, - продолжает Сергей. - Мы не можем и не хотим искать общий язык с новым директором. Этот человек живёт совсем в другом измерении. Например, пытается заразить труппу бациллой доносительства, как у них в шоу-бизе принято, всячески это дело поощряет и культивирует. И где это видано, чтобы при непонимании между главным режиссёром и только что назначенным директором был вынужден уходить первый, а не второй? Так и напиши - мы, актёры труппы, не за Дунаева и Мищенко, а за Петра Орлова!

И мне странно. Только представьте, что при внутреннем конфликте в столичном театре свой пост покидает не самодур-администратор, а Табаков, Фоменко или Любимов. В каком бы месте был тогда весь русский театр на пару с системой Станиславского?

- И ещё, - тут мой собеседник заметно смущается, - мне не хочется об этом говорить, но Дзюник... он другой. У него успел появиться такой же финдиректор из Москвы. Это в их гламурной тусовке в порядке вещей, «Тату» и прочие, а у нас... ну, не принято. В собственном доме... то есть, в театре неприятно находиться. Ну, ты меня понимаешь...

Я понимаю. И мне неприятно, и мне не хочется об этом писать. Но приходится. Потому что серьёзный театр превращается в вертеп, потому что люди, почти коллеги (в 5 лет выходил на сцену академического театра) голодают.

Мне наплевать, какой ориентации певец, у тех, кто нетрадиционной, говорят, даже голоса лучше (пофамильно перечислять не буду). И актёры есть такие, и режиссёры, в балете так просто несть числа. Когда вы идёте смотреть «Служанки», разве мысль о сексуальных предпочтениях постановщика не даёт вам покоя до финального занавеса? Но я понимаю и архангельских актёров. На севере другие традиции, здесь ЭТО не принято выставлять напоказ, бравировать, делать предпочтение «своим». Хватит области скандала со Смеловым из Северного хора, только-только, казалось, отмылись.

Нормальному человеку искусства плевать, чем занимается его коллега за закрытыми дверями спальни, и Дзюник здесь не исключение. Он просто от макушки до пят ЧУЖОЙ, человек ИНОЙ тусовки. Я знаком и с жизнью театра, и с жизнью эстрады (когда-то снял несколько музыкальных клипов). Это разные миры, каждый живёт по своим законам, в своей системе координат.

Леонид Дзюник пришёл в Архангельский областной драматический театр, как оккупант, устанавливающий свои правила, по которым с этого дня должны существовать местные жители. Мандат на это ему выписали тоже не наши люди, от которых уже два с лишним года стонут даже их товарищи по партии. Вот только единороссам не к лицу голодать, они же из «правящей». Вот и приходиться актёрам отстаивать наши общие права и интересы.

Поаплодируем им!

P.S. Всё-таки поразительно, как Михальчуки ухитряются изгадить всё, к чему только ни прикоснутся. Даже такую чистую вещь, как театральное искусство Русского Севера...

Леонид Черток