Здесь будет район Привокзальный. Из истории Архангельска

Этот снимок мне послал земляк по рождению, бывший соотечественник по нынешнему статусу. Попался он ему на одном из зарубежных сайтов. Помимо англоязычного названия города (Arkhangelsk), никакой поясняющей информации к фото не прилагалось. Поиски аналогичного в российском сегменте интернета оказались безрезультатными.

 В наши дни становятся популярными «говорящие» фотографии» - так именуются изображения, которые могут с помощью нейросетей и технологий дополненной реальности «разговаривать» с пользователем, рассказывая истории или предоставляя информацию. Поскольку автор данного текста по уровню пользования компьютерными технологиями относится (увы) к наиболее распространённому в Сети виду «юзеров обыкновенных», придётся самому дать ответы на некоторые вопросы, связанные с полученной фотографией.

 Итак, на снимке мы видим пересечённый канавами болотный пустырь, прилегающий к восточной окраине Архангельска, расположенной между улицами Энгельса (ныне Воскресенская) и Урицкого. В истории города эта местность известна и под названием «Мхи». Вдали виднеется пятиэтажное здание, первый этаж которого с начала 60-х годов занимал продовольственный магазин «Восход». Снимок, вероятнее всего, сделан между 1962 и 1965 годами. И на это указывают несколько «свидетельских показаний». Свидетелем в данном случае выступает автор текста, ибо волею судьбы ему довелось воочию наблюдать за происходящими в указанном периоде с данной местностью изменениями.

 В начале 1950-х годов на осушенном канавами участке земель, прилегающих (примерная ориентировка) к нынешним Роддому имени Самойловой и магазину «Полюс», возник посёлок с обычным для тех времён названием – «Новый». От расположенного по соседству стрельбища для стендовой стрельбы, идущая от него улица назвалась Стрелковой. Ряды домов посёлка стали номерными проездами этой улицы. 

 Состоял посёлок из так называемых «финских» домиков на четыре семьи каждый. С финнами связывала лишь идея – дома без удобств были каркасными, с подобием утеплителя между тонкими деревянными стенами. Не всегда последний имелся, да и установленный быстро скукожился, и потому состоящие из девятиметровой кухни с печкой и такой же площадью комнаты дома именовались чаще «крупнощелевыми». Потом это «звание» подхватят панельные здания. Поскольку жителями посёлка стали в абсолютном своём большинстве выходцы из деревень, в короткие сроки у домов появились разработанные под картофель и другие культуры участки, пошли в рост ягодные кустарники и даже плодовые деревья. Самые отчаянные скот завели. Детский труд тогда не осуждался, участие в работах по содержанию домохозяйства было для всех нормальных пацанов и девочек добровольно-обязательным. И за это большое спасибо мудрым родителям могут сказать многие нынешние бабушки и дедушки.

 Посёлок окружало болото. Вёснами оно напоминало о себе подтоплениями приусадебных участков, заходя иногда водами и в жилые помещения. Летом одаривало урожаем грибов-болотников и сыроежек, голубики и мелкой сики, осенью – клюквы. Зимами превращалось в огромный лыжный стадион, на котором проходили и официальные соревнования, устраиваемые расположенной на территории посёлка лыжной базой. Естественно, пацаны и ребята постарше не могли стоять в стороне от увлекательных состязаний, помогали их организаторам, участвуя в прокладке лыжных путей, их разметке, установке флажков. Разумеется, на безвозмездной основе. Тогда всё так делалось. И ещё с огромной долей самостоятельности в принятии решений и их осуществлении. 

Без участия взрослых (отцы и работающие старшие братья помогали материалами) на ближайшем к посёлку участке мы подсушили с помощью вырытых своими руками канав большой участок земли, подравняли его, засыпали некоторые «раны» опилками и разбили футбольное поле, волейбольную площадку и, после установки дощатого настила, - баскетбольную. Для зимних забав опять же сами соорудили хоккейную коробку, воду для заливки катка которой возили в молочных флягах, носили вёдрами из расположенной за полкилометра колонки.

 В июле 1962 года в наш город прибыл, как говорила древняя соседская бабушка, - «партийный царь Хрущёв Никита». Пропустить историческое событие пацаны не могли. Откуда-то нам стал известен маршрут поездки правительственного кортежа. И мы заблаговременно заняли удобную позицию на крыше одноэтажного здания онкологического диспансера, расположенного на углу Урицкого и Набережной. Спецслужбы промолчали. Увы, самого «царя» мы не увидели, проехал он неспешно по далеко неидеальной дороге внутри одного из автомобилей. Запомнились крики, свист и временами мат, звучавшие из толпы. Запущенная в середине 50-х «оттепель» ещё дозволяла подобные проявления свободомыслия.

Хрущёв уехал и в жизни города наступили крутые перемены. Их первые плоды мы лицезрели на родном болоте. В том же 1962 году несколько экскаваторов, проваливаясь порой до самых крыш, начали рыть широкие канавы. Загадочным образом на следующий год в них поселились ондатры. Мои друзья - братья-погодки организовали их промысел. Благо сдавать шкурки можно было рядом – на улице Стрелковой находилась зообаза, где за товар давали неплохие деньги. И на этом начинающие бизнесмены (успешные в будущем) не успокоились - в установленные ими в канавах силки попадали кулики, которые тут же после разделки поджаривались на костре. Вкусна была та дичь. 

Малоснежными зимами канавы превращались для нас в чудесные многокилометровые ледовые дорожки. Мы воображали себя героями любимого тогда мной и рассказанного друзьям романа Мэри Мэйпс Додж «Серебряные коньки», действие которого происходило на замёрзших каналах Голландии. Как романные Ханс и Гретель устраивали конькобежные соревнования, мечтая получить за победу вожделенные серебряные коньки.

 Не успели. Болото подсохло и стало превращаться в песчаную пустыню с высокими барханами и даже манящими нас горами, на которые мы взбирались и оглядывали незнакомую прежде с ракурса птичьей высоты местность. Вершины стояли недолго - песок, размываемый мощными струями воды, постепенно засыпал болото. Потом в битву вступили бульдозеры, отпуская и поднимая железные отвалы, они резали, волочили и отсыпали песок в нужные места, придавая пейзажу плоский вид. Не вся вода уходила, и летом мы блаженствовали в неглубоких, тёплых ложбинах-бассейнах, загорая между купаниями на чистейшем песочке.

 В 1964 году завершено строительство железнодорожного моста через Северную Двину. От него по правому берегу, закругляясь на северо-восток, побежала искусственная насыпь, на завершении которой 25 января 1965 года открыт железнодорожный вокзал (с 60-летием!). От него получил «народное» название огромный район, входящий ныне в два городских территориальных округа. С 1964 года началось его грандиозное строительство. К 1970 году стройка подошла к Новому посёлку. Первопоселенцам, подлинным аборигенам будущего Привокзального района места в нём не нашлось - отправились они в Соломбалу и на Варавино. Впрочем, это уже совсем другая история.

 Разговорилась фотография. Да и сама кое-что узнала.

 Александр Чашев