Ушедший за электричкой. Памяти друга, рассказ Юсупа Разыкова

- 1994 год. Январь. В центре фойе ВГИКа стоит грубо запаянный цинковый ящик. В ящике – то, что стало с Лёшей Саморядовым.

С Петей (Луциком) и Лёшей мы были странно близки, огромной взаимной симпатией, непонятно откуда взявшейся. Не помню, чтобы читали друг друга. Кайфовали от Цепеллинов, обменивались закусью и выпивкой, прямо через окна – наши комнаты в общаге соседствовали. Внизу 11 этажей…

В фойе подле ящика потрясённые люди. Растерянный Агишев. Заплаканные Лёшины девушки.

…Долгая дорога в Домодедово, в тесном кузове грузовичка, где поместился ящик, и вокруг него несколько друзей. С ящика то и дело падали бутылки с какими-то дикими цветными напитками. Многие из друзей уже перешагнули порог трагедии и окунулись в счастливое беспамятство. Юрка держался. Я не пьянел. Только отчего-то был зол.

На грузовом дворе аэропорта Лёшу выгрузили прямо на грязный снег. Грузовичок укатил. Неожиданно, рядом – никого. Только Юрка. Остальных будто стёр распад…. Что дальше делать? Через час вылет в Оренбург. Нашли какую-то контору, какая-то тётка в новенькой телогрейке назвала сумму, за которую ящик доставят к рейсу в Оренбург. Пошарили по карманам. Не хватает. Юрка остался с ящиком, я пошёл в здание аэровокзала, искать денег.

Первым в зале ожидания, я увидел Петю. В сбившейся куртке, могильным комом сидел он в кресле - он пил беспрерывно с той самой ночи. Бахыт Килибаев, отец-создатель Лёни Голубкова, в то время чем-то руководивший в лихом МММ, со своим директором – кажется, её звали Зинаида, или Галина, во всяком случае, с каким-то таким энергичным именем - вместе с домодедовскими бандюками щедро снабжал билетами всех желающих полететь с Лёшей. Хотели все. Но не у всех были паспорта, и не все оказались достойными пассажирами и полегли от выпитого в разных уголках аэропорта Домодедово.

Недостающие деньги для погрузки ящика нашлись у несгибаемой Зинаиды-Галины. Лёшу погрузили. Самолёт на Оренбург улетел…

…Из аэропорта возвращались в микроавтобусе с эмблемой МММ. Юрка отчаянно целовался со спасшей нас и ящик с Лёшей Зинаидой-Галиной – она с благодарностью оценила его мужскую настойчивость и обаяние.

МММ высадила нас в слякотный промозглый вечер, который стремительно сменился жёстким морозом. Домой не хотелось.

Сказал Юрке, что меня ждёт на даче Орловой и Александрова, во Внуково, моя старая любовь, вернувшаяся из Парижа. «Ждёт» - понятие романтическое. Может, вовсе и не ждёт. И скорее всего, не ждёт. Но что-то надо было делать, чтобы прошло эта непонятная злость. Ехать, не ехать…. Юрка принял гуманное решение – едем во Внуково! Поехали.

…Старая любовь из Франции вернулась с младенцем, и временно жила на даче классиков советского кино в составе какой-то закордонной журналистской синекуры. В нижней столовой дачи был накрыт стол. Мы с Юркой сразу оказались в гуще свежих декадентских масс – политических, культурных, сексуальных. Выпив, устроили с Юркой дуэль на снежках – Юрка обожал квесты и состязания. Однажды, в разгар очередной дружеской посиделки в его квартире на улице Новаторов, Юрка поставил меня в угол комнаты, на голову мне - пустую, как и моя голова, пачку из-под сигарет и, на манер Вильгельма Телля, испробовал своё новое ружьё. Благополучно сбив выстрелом пачку, с рёвом упал передо мной на колени. А я и не сомневался, что он не промахнётся. Во что сможет, в то и попадёт…

…После снежной дуэли Юрка лёг на дощатый пол и пригласил господ иностранных журналистов попрыгать у него на животе – ему стало скучно, а эти «мсьё» показались ему такими чопорными. Те стыдливо пересмеивались, но вставали и прыгали. Юрка обладал неимоверной силой. Неимоверной!

За столом напротив меня сидела переводчица, прибывшая в страну с каким-то немецким лидером ЛДПР для встречи с Жириновским. Приехала с братом, который пытался затащить меня в туалет и пошарить у меня в штанах. Юрка меня спас, и я ушёл на второй этаж, к своей старой любви. Никогда не возвращайтесь в прежние места…

Хмель никак не наступал. Время – ноль часов.

…Когда я спустился вниз, Юрка сидел возле камина, в кресле Александрова, и пёк картошку в фольге. У ног его сидела, обхватив его богатырскую голень, сонная переводчица - брата её тем временем забрали в город его единоверцы. Я сказал Юрке, что поехал домой. Юрка пробурчал – на улице минус 25. Тебя сожрут волки. Я сказал – ну, и пусть сожрут. Приятного им аппетита. Ушёл…

Дорога на станцию – что-то около 4 километров. Мороз. Стальной хруст шагом. Внутри страшный смур.

Электричек в Москву не было предусмотрено до 5 утра. Я понял – до утра на улице я околею. Дым над трубой кассы без труда заманил меня внутрь утлого зданьица, хотя, никакого зала ожидания там не было.

Я вошёл. В конце узкого коридора закрытое окошко кассира. За ним явно кто-то был, слышны непонятные звуки. Я поздоровался со стенами. Нет ответа. Подошёл, постучал в фанерную заслонку. За ней немедленно – мне показалось, что с каким-то облегчением - раздался дикий крик!

Оказалось, что кассиры в эту ночь смотрели по телевизору первый на нашем телевидении фильм ужасов – это был «Бал вампиров» Романа Поланского. И в самый разгар ужасов и раздался мой стук. Отдышавшись, познакомился с кассирками, они вспомнили, как мы с Юркой несколько часов назад спрашивали у них дорогу на дачу Орловой. Я показал им свой паспорт, легализовался на их территории, угостился сигаретой, прочитал лекцию про Романа Поланского. И так дождался первой, практически пустой электрички в Москву.

…А что же мой друг Юрка?

После моего ухода с дачи Орловой, он, кляня «тупого узбека», пошёл за мной. Так же, как и я, он увидел, что следующая электричка только утром. Но, в отличие от своего теплолюбивого друга, не стал искать спасительного крова, а пошёл пешком, увязая в снегу, вдоль железнодорожных путей. До самой Москвы. Когда уставал, накидывал на голову свой капюшон, боком падал в сугроб и засыпал. Немного подремав, вставал и шёл дальше.

Самое обидное для меня было то, что я, наверняка, проезжал мимо него в той самой первой электричке, пока он буровил свой путь в сугробах.

Только теперь понимаю, отчего я был так зол в тот вечер. Потому, что мы не умеем дорожить друг другом.

Светлая память, «участковый Поприщенко!» Прости за всё…

Юрий Иванович Рогозин, сценарист, режиссёр, мастер ВГИКа – 19.02.1953-09.10.2021