«Я начал писать за два компота». Шамиль Идиатуллин – писатель, предсказавший Шиес

Писатель пошёл не тот….

В смысле, сейчас все писатели, соцсети нам всем в помощь.

Шамиль Идиатуллин – писатель самый настоящий, его книги издают и за это платят. Ещё он работает в «Коммерсанте», который искренне считает практически единственным в стране изданием, сохранившим высокий уровень подачи материала с 90-х.

Кого он вам напоминает в этих двух ипостасях? Конечно, моего любимого Сергея Донатовича! И вдруг:

- А мне как-то Довлатов не зашёл, наверное, слишком рано за него взялся.

Как же так, я только в понедельник написал, что с такими людьми мне даже разговаривать не о чем. Но дальше слышу:

- Для меня Довлатов повторение любимого Конецкого, которым зачитывался в юности.

О, есть точка соприкосновения, сам такой!

Однако наш разговор, состоявшийся в день открытия книжного фестиваля «Белый июнь», я начал с любимого вопроса – «первое яркое впечатление детства, с которого себя помните?». Все мы родом оттуда…

Оказалось, Шамиль начал сознательно жить с того момента как… провалился в люк. Гулял-гулял со старшим братом и провалился. Случилось это в Набережных Челнах, куда родители переехали из Ульяновска, поддавшись призыву той еще партии и того правительства строить татарский автогигант. Лично я думаю, тут дело не обошлось и без фамилии, была идеологическая установка возвращать национальные кадры в соответствующие республики. То есть, они – камазовцы.

- Люк оказался техническим, на дне ломы, лопаты. Сижу там и смотрю вверх – на луну в дырке. Сейчас понимаю, что повезло с падением, иначе всё творчество на этом и закончилось.

- Наверное, поэтому в ваших книгах так много техногенного?

- Не без этого.

Его семья была далека от искусства. Разве что папа в юности писал стихи, тогда все их писали. Взяться за перо Шамиля сподвиг… Леонид Ильич Брежнев, город на Каме непонятно за какие провинности «наградили» именем генсека из анекдотов. Который, к слову, никогда там не был, лишь один раз громко упомянул в одной из своих бессмысленных речей. Народ камазовский роптал… но по кухням.

- А тут перестройка, гласность. Ну и я, школьник, написал в местную газету статью с романтическим названием «Верните моему городу его поэтическое имя». И ведь напечатали, хвалили, в пример приводили типа «устами младенца».

Ну и пошло-поехало. Талант (тогда - способности) Шамиля к художественному слову приметили и даже стали эксплуатировать.

- В летнем лагере меня очень попросили написать заметку на актуальную тему в местную стенгазету и заплатили гонорар – два стакана компота. Потом её даже где-то перепечатали, но с сильными сокращениями. Тогда я впервые осознал силу редакторской воли…

Короче, дальнейший жизненный путь школьника Идиатуллина-младшего стал приобретать отчётливые очертания. С аттестатом в руках отправился покорять ленинградский журфак… и мимо.

- Как же так, - удивляюсь, - вы, вроде бы, проходили как нацкадр?

- Уж и не знаю. Ставили четвёрки там, где отвечал или писал на пять без объяснения причин. Наверное, блата не хватило, точнее, его вообще не было.

Шамиль возвращается в родную республику, но уже в Казань, где поступает без проблем на заочку. Параллельно начинает работать в прессе (доинтернетовская эпоха).

- Казань приняла?

- Это я её не сразу принял. Как Москву и Питер, чувствовал себя чужим в их купеческой малоэтажности центра. Набережные Челны в архитектуре один сплошной спальный район, у того меня было инкубаторское мышление.

С работой Шамилю довольно быстро повезло. Уже с середины 90-х он сотрудничает с «Коммерсантом» в качестве собственного корреспондента (по понятным причинам с вполне московскими гонорарами), потом становится главным редактором одноимённого республиканского издания, а в начале нулевых его перетягивают в Москву на ПМЖ. Мечта любого журналиста? Но…

- В Татарстане я получал меньше денег, но был свободен в творчестве.

Кстати о деньгах. В советское время писатель, мало того, что считался инженером человеческих душ, но и с одной изданной книги мог безбедно жить несколько лет – тиражи мерились десятками, если не сотнями тысяч, часто без учёта их раскупаемости. А теперь…

- За свою первую изданную книгу «Татарский удар», которую писал лет пять, я получил гонорар долларов в 600.

- Почему так долго писали?

- Потому что ещё работал в «поле». Моё твёрдое убеждение – пишущий журналист не может быть полноценным писателем, он выписывается на каждодневной рутине. (О, как мне это понятно – лирическое отступление)

- Но вы…

- Меня спасает то, что работаю редактором и сам почти не пишу – правлю чужие тексты и организовываю рабочий процесс. Что касается тиражей… сегодня они обычно не больше 3000, моя самая популярная на сегодняшний день книга «Город Брежнев» в совокупности переизданий – 15 000. На эти деньги не проживёшь, собственно, и в Америке стивенов кингов единицы.

Шамиль на руках показывает мне разницу размеров текста, за которые их создатель получает условные 100 рублей, от писателя до сценариста компьютерных игр – начал с волжского осетра, а закончил прудовым пескариком.

- А интернет?

- Ну, это совсем другая история, другие системы. Например, писателю за кусочек текста заинтересованные пользователи платят денежку и ждут продолжения. Я же ориентируюсь на традиционные издательства, хорошо, если за электронные копии моих книг что-нибудь заплатят.

Мне сразу пришлось извиняться, что «Город Брежнев» скачал по-пиратски, зато уже «Бывшую Ленина» вполне законопослушно.

- Так вы инженер или не инженер? В смысле душ.

- Я – упоротый писатель. Пишу потому, что именно этого никто, кроме меня, не напишет.

И тут задаю собеседнику провокационный по сути вопрос – является ли он наравне с Гузель Яхиной самыми яркими и читаемыми представителями современной национальной литературы? Все же помнят скандал с экранизацией «Зулейхи…»…

- Забыли ещё упомянуть Булата Ханова, - поправляет Шамиль. – Нет, все-таки мы в своей творческой ипостаси татары, пишущие на русском языке, живущие в русской культуре. Но фамилии обязывают…

И тут я с удивлением для себя узнаю, что даже в советское интернациональное время писателям с такими фамилиями приходилось придерживаться национальной тематики, если ты, конечно, не грузин Окуджава арбатского разлива. Шамиль признаётся, что когда-то у него с именем были проблемы, у редакторов возникала ассоциация с тёзкой Басаевым. Даже намекали сменить.

Кстати, опять о «Зулейхе».

- Вам предлагали что-нибудь экранизировать, ваша «Бывшая Ленина» так на экран и просится, причём телевизионный в формате сериала?

- Ходили разговоры о «Городе Брежневе», но так разговорами и остались. На «Ленина» даже не надеюсь, телевидение требует оптимизма, а не жёстких социальных драм.

- Ну да?! На интернет-платформах сегодня такая чернуха выходит – то про плечевых проституток, то о ментах-маньяках.

- Так-то платформы… Оттуда тоже предложений пока не было.

Кстати, о «Бывшей Ленина», последнем его нашумевшем романе.

- Критики вас уже обвиняют в спекуляции на жареной теме большой помойки, что, в первую очередь, ассоциируется с архангельской станцией Шиес. Она в романе главная «героиня», хотя лично меня интересуют в книге межличностные отношения разводящихся героев. Признайтесь, было?

- Признаюсь – я роман задумал раньше, где-то в 2017-м (скандал с Шиес разгорелся в 2018 – прим. автора). Нужен был социальный центр конфликта, который бы держал другие линии сюжета, не менее важные. Просто совпало по времени.

- Но вы «зелёный»?

- Не могу назвать себя фанатом экологии. Всё-таки я из советского времени, где эта проблема стояла в списке государственных задач на одном из последних мест, это по «КАМАЗу» хорошо видно. Но сейчас, как отец, хочу, чтобы мои дети (двое) жили в чистом мире. Так что книга получилась своеобразным протестом, пусть и непреднамеренным. Но я точно не Нострадамус.

- Ещё в вашей «Ленина» есть тема выборов, для нас сегодня актуальная, всякие политтехноголические штучки.

- Там выборы нового типа – выбирают мэра из числа городских депутатов, по-моему, это нормально.

И тут я буквально огорошиваю собеседника новостью, что у нас в Поморье мэров выдвигает губернатор из своего окружения, и они не то, что местные депутаты, а частенько вообще иногородние. Шамиль, мягко говоря, удивлён.

- А вот это совсем никуда не годится! С одной стороны, понимаю резон – такой варяг может разрушить коррупционные связи, пока его кто-нибудь не перекупит и не встроит в свои. Но тогда и россиянам не нужно удивляться, если в качестве президента им предложат сомалийца. На том простом основании, что он «отличный парень и хороший управленец». Только очень загорелый…

- Что для вас наш книжный фестиваль?

- Во-первых, вырваться из карантинной Москвы.

- А встреча с читателями?

- Увы, на таких встречах я понимаю, что пришедшие меня не читали в подавляющем своё большинстве, для них это просто околокультурная тусовка, есть определённый тип их любителей. Идут смотреть, как на артиста, а по делу вопроса не дождёшься. К слову, лично я считаю мифом утверждение «СССР – самая читающая страна в мире». Издавалось действительно много, но больше из государственных понтов. Иначе бы не залипли сейчас в интернете.

Кстати, о…

И тут мы синхронно посмотрели на часы и оба охнули. Шамиль – от раскаяния перед принимающей стороной, я – от чувства вины перед коллегами с «Поморья», куда он безнадёжно опаздывал на запись передачи, посвящённой «Белому июню».

Уже в спину выходящему из квартиры гостю я крикнул:

- Что рассчитываете посмотреть в Архангельске?

- Ни-че-го. Привезли сегодня в 4 утра и сразу с места в карьер. Завтра весь день на фестивале плюс четыре запланированных интервью, вечером обратно в самолёт. А хотелось бы.

Значит, он ещё вернётся. А пока посоветую почитать его книги. Ну очень рекомендую…

Леонид Черток    

Необходима профессиональная печь-мангал? Приобрести Гриль печь Веста 45 можно, воспользовавшись сайтом restoran-service.ru. Работает на древесном угле, не требуется подключение электричества или газа. Узнать подробную характеристику про Печь Веста можно на сайте restoran-service.ru. Бесплатная доставка, срок годности один год.