«Духовенство веками укрепляло воинский дух». Церковь и армия

Какова миссия Церкви в армии, почему военные пастыри не любят, когда их называют капелланами, а также о духовных традициях русского воинства, о религиозных корнях знаков их отличия и о подвигах архангельских священников в годы Первой мировой войны в интервью «Вестнику митрополии» рассказывает секретарь Архангельской епархии, руководитель отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Валерий Суворов.

— Отец Валерий, вы уже десять лет возглавляете военный отдел, расскажите, когда он появился в нашей епархии? Его создание связано с каким-то вызовом общества или времени?

— Отдел появился довольно-таки давно. Возникновение его связано с опытом служения Церкви в армии. Если немного шире рассмотреть этот вопрос, то можно ли вспомнить такое время, когда Церковь не взаимодействовала с вооруженными силами? Скорее всего, деятельность отдела есть отражение уже существовавшего сотрудничества, без которого сложно говорить о славной жизни нашей армии и флота.

Если говорить об истории создания отдела, я вспоминаю, как первый хороший опыт взаимодействия проявил себя в городе Мирном. Тогда там служил протоиерей Александр Коробейник, затем протоиерей Артемий Эмке, первый руководитель военного отдела Архангельской епархии. Тепло вспоминается опыт духовной поддержки сотрудников органов внутренних дел, милиции, как она тогда называлась, который сформировал протоиерей Алексий Дендак, настоятель Соломбальского храма. Вспоминаю, как тепло отзывалось о нем командование и руководство МВД и, отчасти, и я перенял от него традиции взаимодействия с этими учреждениями.

Развиваясь, силовые структуры особым образом обращались и к Церкви, чтобы иметь особое духовное попечение, в те 1990-е годы уже стали ярко звучать слова о том, что воины желали бы молиться своим небесным покровителям, как это всегда в истории совершали военачальники. Наше сотрудничество потому и является таким живым, что обусловлено исторически.

Размышляя о духовном опыте российской армии и флота, важно видеть живые свидетельства помощи Божией воинам, явленные в истории России. Недавно перечитывал книгу Геннадия Салякина «Духовный щит Отечества», которая издана фондом «Омофор». Перелистывая ее страницы, видишь, насколько близок Господь к людям, которые готовы служить Отечеству, не страшась полагать за него самое дорогое — свою жизнь.

Вспомним, например, Петра I и Полтавскую баталию, прославившую силу русского оружия. Вслушаемся в слова, с которыми обратился царь к воинству: «Воины! … Имейте пред очами вашими правду и Бога, поборающего за вас; на Того Единого, яко Всесильного, во бранех уповайте, а о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия, ее благочестие, слава и благосостояние». Дай Бог, чтобы современные военачальники находили в своем сердце такие и подобные им слова, свидетельствующие о силе духа и пламенеющей надежде на Господа.

Миссия военного духовенства заключается в сохранении, преумножении духовного опыта непобедимого русского воинства. Для этого служения во всех епархиях Русской Православной Церкви созданы отделы по взаимодействию с Вооруженными силами РФ и правоохранительными учреждениями. В нашей епархии также создан такой отдел, и сейчас это понятное, структурированное подразделение епархиального управления.

— Сотрудники военного отдела — это капелланы?

— Слово «капеллан» сегодня стало широко употребляться исходя из западной традиции, но наш военный священник намного опытнее и взрослее, чем капеллан, поэтому военное духовенство не всегда охотно употребляет это слово, хотя оно и стало уже расхожим.

Мы говорим именно о возрождении института полкового и флотского духовенства. Сегодня это служение можно разделить на две части. Первая — священники, которые назначены на должность помощников командиров по работе с верующими военнослужащими. Вторая — так называемые внештатные сотрудники, это приходское духовенство, которое обеспечивает взаимодействие с вооруженными силами или правоохранительными учреждениями в том или ином населенном пункте.

— А как они взаимодействуют?

— Проводят совместные мероприятия, отмечают памятные дни, но самое главное — это личное общение с военнослужащими, встречи и беседы священника с личным составом. Всё это делается с целью воспитания, сохранения и преумножения духовных традиций русского воинства.

Очень часто в светском обществе возникает вопрос о целесообразности военных священников, и у некоторых это вызывает яркое неприятие. Понятно, откуда исходят подобные комментарии. Мы знаем, как наше Отечество насильственно отлучалось от своих исконных духовных традиций, не избежала этого и армия. Негативное отношение государства к религии впоследствии спровоцировало разлад, потерю духовного основания воинского служения. Прервалась духовная традиция, которая веками укрепляла русских воинов и составляла нравственную основу ратного служения для многих поколений. Не мощь оружия, а дух всегда побеждал и покорял наших противников. Подвиг — это высшее проявление духа.

Сейчас традиция возрождена, поэтому служение священника, его помощь заключается в том, чтобы поддержать лучшее в военнослужащих, и воину, ищущему цель, точки опоры своего служения, открыть Бога, Того, кто Сам называет Себя Господом воинства.

Часто, когда мы говорим солдатам и морякам о духовной преемственности, отмечаем, что земное воинство по своей иерархии схоже с устроением иерархии небесной. Часто это трогает военнослужащих.

Однажды на Рождественских чтениях в Северодвинске один из офицеров-подводников сделал целый доклад, который раскрывал духовный смысл символов, полагаемых на военной форме. Оказалось, что все важнейшие знаки имеют религиозный контекст.

— Отец Валерий, сотрудники отдела или священники, которые окормляют военных, обязательно должны быть людьми с военным прошлым?

— Конечно, это прекрасно, когда есть такой опыт. Но я могу с благодарностью рассказать о служении священников, не имеющих профессионального опыта. Например, священник Олег Згама в Северодвинске, который окормляет военнослужащих одной из частей, представителей городского управления внутренних дел, судебных приставов. Он сам, не имея профессионального военного образования, стал для них духовным наставником за счет своего неравнодушия. Священнику необходимо «гореть» верой, и это горение нас всех роднит.

— Насколько востребованы военные пастыри?

— Это служение очень востребовано во всех регионах России. Хуже, когда оно проявляется как некая реакция на происходящий негатив в вооруженных силах или семьях военных. Лучше, когда священник делает это с профилактической целью. Но Церковь — это не институт психологического обеспечения армии. Нет. Церковь говорит о другом: о спасении души, о том, что душа христианина бессмертна и подвиг воинского служения есть ответ на заповедь Христову о любви к ближнему. В сердце верующего воина это находит понимание и сердечный ответ. Воин, который побеждает силой духа любви, справедливости, жертвенности, есть воин Христов. И это категорически не совпадает с тем, что культивируется в вооруженных силах нашего вероятного противника. Там часто тиражируется и распространяется образ воина-зверя, непобедимого гневного существа, который готов выполнить задачу любой ценой, дух которого укрепляется злой силой. Это образ воина, который борется ради борьбы, чтобы проявить свое «я». Но образ русского воина — категорически другой.

— Более жертвенный?

— И да, и нет. Дело в другом: каким духом наполнено сердце воина, какая цель питает его сердце, что является для него святыней. Главное в образе русского воина — настоящая любовь. Та, о которой говорил Христос: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15,13). Не за звание или положение, не за вознаграждение, а именно за ближних своих, тех, кто нуждается в защите, за свои святыни, за Отечество. Поэтому духовенство, зная о том, что жизнь человека в будущем будет иметь опыт воскресения, опыт встречи с Господом, призывает воинов не бояться этой жертвенности. Воин, навсегда остающийся на поле брани, приемлется Господом. В одном интервью Президент России Владимир Путин доступно объяснил эту мысль своему ви-за-ви: когда наши воины сражаются против террористов, то, погибая, становятся святыми, а террористы — нет. Потому что цель воинского служения свята.

Об этом важно рассказывать, общаться без официальности, говорить по душам.

— А современные ребята, которые только приходят в армию или в силовые ведомства, также понимают свое служение? Им понятен подвиг жертвенности?

— Честно скажу, им сложно. Современные молодые люди очень логичны, даже до цинизма практичны. Но на этом опыте анализа своей жизни и будущего служения и можно найти, нащупать точки духовного целеполагания. Вот, юноша делает нечто материальное, чтобы получить иное материальное, спрашиваешь его: «А для чего? Что остается у тебя в душе?» или: «Как ты можешь объяснить то, что в душе твоей вдруг возникло тепло, холод?». Некоторые, пытаясь бравировать своим категорическим решением отказаться от всего религиозного, часто не могут ответить на элементарные вопросы о духовной жизни.

Конечно, сейчас молодежь патриотически воспитывается, многие организации этому способствуют, и надо отдать должное, государство значительные усилия прилагает к тому, чтобы подготовить молодежь к воинскому служению. Но важно на этом этапе подготовки прикоснуться к тем духовным традициям, которые всегда укрепляли наших воинов. Одна фраза, которая прозвучит из уст ветерана, поможет молодому человеку понять очень многое: «В окопах атеистов не бывает». Прекрасный фильм «Война священная» был издан в канун 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. Это воспоминания ветеранов, которые говорят о своем духовном опыте. Передать этот опыт в веках удавалось нашему русскому воинству, пока не наступило время лихолетья.

Сейчас наша задача — передавать его следующим поколением. Это могут солдаты, которые сегодня охраняют мир или стоят на страже рубежей нашего государства. Правоохранители, которые часто оказываются на переднем крае борьбы с международным терроризмом, уже могут многое рассказать.

Знаете, как радостно бывает, когда вместе с военными можно перекреститься перед иконой, или, повернувшись на восток где-нибудь на взлетно-посадочной полосе, сказать: «Слава Тебе, Господи, что вернулись, что живы и здоровы!».

Я не могу не вспомнить, как наш отряд специального назначения «Ратник» обратился к правящему архиерею за благословением возродить традицию воинской хоругви. Ведь боевое знамя — это аналог старинных воинских хоругвей, стягов, к которым стягивались войска во время битвы, чтобы перегруппироваться. Давайте вспомним, что было этим стягом? Икона. Архангельские спецназовцы также пожелали иметь такую икону, и, получив благословение архиерея, они ее изготовили. Сейчас она хранится в часовне отряда «Ратник». Это пример инициативы от самих воинов.

Поэтому ошибочно полагать, что духовенство, приходя в воинские части, насаждает свое видение той или иной ситуации. Нет, часто священника вводят в традиции воинской части и говорят о уже существующем опыте.

Я вспоминаю, как на Рождественских чтениях мы посещали группу обучающихся военной академии Генерального штаба. В аудитории сидели старшие офицеры, адмиралы, генералы, у одного или двух были знаки Героя Российской Федерации. Нам не нужно было ничего объяснять, мы понимали друг друга, мы словно оказались в общине, которая духовно понимает свою задачу и готова служить дальше.

Настоящий офицер не может быть без жилки, горения сердечного к служению. И, если существует обратное, миссия и священника, и командира — зажечь в сердце воина лампаду. Духовно мотивировать его.

— С какими проблемами в воинских коллективах чаще всего приходится сталкиваться священнику?

— Я вижу проблему в том, что наша патриотически настроенная часть общества ощущает на себе воздействие различных неоязыческих традиций, стремлений изменить отношение русского воина к своему служению, лишить его духовной основы, перевести его на дух язычества. Если говорить об офицерском составе, частой проблемой является отсутствие духовного опыта.

Второй момент — это убежденность в расхожих враждебных стереотипах в отношении священников. Но они в нашей епархии легко обличаемы. Например, один из наших клириков — отец Алексий Шумилин, который служит в Холмогорском районе в храме иконы Богородицы «Скоропослушница», за неимением автомобиля пешком ходит в воинскую часть для того, чтобы поддержать солдат, утешить, поздравить с праздником и соборно помолиться.

Что касается молодого поколения, главная проблема — это его чрезмерный прагматизм, отношение к воинской службе, как к времени, которое надо перетерпеть. Обращаясь к молодым военнослужащим, например, на сборном пункте областного военкомата, приходится говорить: «Братья, не считайте, что это время случайное, которое надо скорее прожить. За этот год вы поймете себя, оцените слова своих родителей и всё лучшее и необходимое, что пытались в вас вложить педагоги и воспитатели. Это мощная школа жизни, которую вам дал Господь». Молодым людям требуется завершить процесс воспитания, который начали их родители. Часто армия в этом помогает.

Можно сказать, что сейчас в воинских коллективах очень искренне, а не для галочки, военнослужащим по призыву стараются создать благополучную духовную атмосферу. В казармах, в комнатах досуга располагаются иконы, есть полки с духовными книгами. И когда приходит священник, он именно в такой обстановке, доброжелательно и непринужденно общается с солдатами и моряками. По опыту, очень важно, когда священник сам проходит вместе с военнослужащими этапы их подготовки. Например, я могу с благодарностью сказать о трудах священника Антония Власова, клирика северодвинского Никольского храма за то, что он окормляет зенитно-ракетный полк, совершает молебны перед учениями, навещает больных в госпитале. Всё это делается им очень искренне, по-отечески. Хочется поблагодарить игумена Феодосия (Нестерова), протоиерея Петра Мушкета, иерея Олега Тряпицына, священников Пинежского, Юго-Восточного архангельского благочиний за труды по окормлению военнослужащих и представителей различных силовых структур.

Вспоминаю, как однажды был участником совещания кадровой службы одного из силовых ведомств. Разговор шел о проблеме профессионального выгорания. Никто не лишен этих проблем, все мы люди. Вопросы, на которые приходится отвечать кадровым сотрудникам, обеспечивающим дисциплину в своих коллективах, зачастую вопросы духовные. Точнее, источник этих проблем — духовный. Я подготовил порядка десяти книг — советы святых отцов, которые позволяют решать данные вопросы, положил на стол и показал их участникам совещания, потому что именно там можно найти исчерпывающие ответы. Я думаю, Вы представляете, какая была реакция. Все понимают, что теоретически освоить науку духовной жизни невозможно, нужен наставник. Этим помощником может стать любой священник из ближайшего храма. Если мы хотим решать проблемы, должны начинать с духовных вопросов. Лучше всего помогает исповедь.

Поэтому мы обращаем внимание офицеров на то, что для решения духовно-нравственных вопросов, улучшения морального климата, профилактики семейных проблем они могут приглашать и духовенство своих приходов. Задача нашего отдела — помощь этим священнослужителям, не быть какой-то контролирующей инстанцией, а по-братски подсказать, сподвигнуть к сотрудничеству.

Кстати вспомнить, каким высоким был статус полкового священника в русской армии. В Интернете опубликована статья известного сотрудника Государственного архива Архангельской области Татьяны Санакиной об архангельском духовенстве в годы Первой мировой войны. В ней, в частности, рассказывается о том, как епископ Нафанаил (Троицкий) и священнослужители наших храмов организовали сбор пожертвований в помощь военным, поддерживали семьи солдат и многое другое. Священники Архангельской епархии сопутствовали воинам, совершали богослужения и таинства в расположении воинских подразделений, отпевали павших. Все общество с особым уважением относилось к защитникам Отечества и православной веры.

Это уважение к воинам испытываем мы и сейчас. На каждом богослужении в православном храме звучит прошение «о властех и воинстве».

Замечательные ощущения возникают, когда общаешься с семьями офицеров. Тепло становится на душе от хранимых в них традиций, искренней любви, жертвенности. Их особый уклад жизни — сослужение своим мужьям, папам. Это всегда трогает сердце.

— Похоже на семьи священников…

— Да, очень похоже. В марте отмечается день моряка-подводника, мы иногда говорим с ними о похожести нашей формы: черной с золотом. О том, что это не просто для красоты, а свидетельство нашей присяги, нашего единства.

— С какими вопросами чаще всего обращаются к военному священнику его подопечные?

— В основном, это семейные вопросы или вопросы личного определения, целеполагания. Часто обращаются с просьбой о молитве. В семье как нигде проявляется человеческая душа: открывается как хорошее, так и плохое. Причины семейных конфликтов лежат в душе человека, священник помогает это осознать. Надо отметить, что именно боевые офицеры задают вопросы священнику на глубокие духовные темы: о молитве, о духовной жизни, о толковании Священного Писания.

Когда в часть приезжает священник, любой военнослужащий имеет возможность поговорить с ним, поучаствовать в богослужении и Таинствах Церкви. И даже если в расположении нет молитвенной комнаты или храма, приходские священники договариваются с командованием, и солдаты в их сопровождении могут посетить Литургию или молебен в городской церкви. Это открывает прекрасную возможность и помолиться, и пообщаться.

В обществе довольно часто неверно толкуются конституционные принципы свободы вероисповедания. Некоторые считают, что Церковь должна быть отдалена от армии, что деятельность военных священников нарушает принцип светскости государства. Свобода вероисповедания в светском государстве — это не запрет религии в обществе, а наоборот, гарантированное государством право человека, в том числе и военного, свободно, в рамках закона, реализовывать данное право. Зная это, командование содействует организации встреч со священником, совершению богослужений в воинских частях. Негативные комментарии этих действий чаще всего лишены понимания происходящего и связаны с некомпетентным толкованием законодательства о свободе совести. Светскость реализуется в том, что Церковь не вмешивается в дела государства или, например, военного управления, а государство — в дела Церкви. Священник никогда не будет нарушать свободы выбора человека. «Невольник — не богомольник».

— Отец Валерий, что, на ваш взгляд, нужно предпринять, чтобы совершенствовать пастырскую деятельность в военной среде?

— Не каждый священник готов войти в воинский коллектив. Хотелось бы, чтобы еще на этапе подготовки духовенства в семинариях затрагивались вопросы пастырского окормления военнослужащих. Такая подготовка помогла бы снять многие барьеры. Культурологическое религиозное образование необходимо и курсантам военных учебных заведений, будущим офицерам. От офицеров знаю, что это давно реализуется, например, в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете в Москве.

Вспомним нашу историю: когда духовенство совершало свое служение в царских войсках, если в атаке погибал командир, случалось, атаку возглавлял полковой священник. Со святым крестом в руках. Это факт. Ведь сколько было георгиевских кавалеров среди духовенства! Даже среди архангельского. Именно горение, желание помочь в деле спасения души и защиты Отечества побуждало священников к ратным подвигам. Вспомним слова Христа: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3:15). Невозможно быть теплохладным в воинском служении, и если мы сталкиваемся с этим, видим, что человек духовно истощен, наша задача — снова зажечь его сердце. Через покаяние и молитву с призванием силы Божией.

Беседовала Елизавета Попова

(по материалам Архангельской епархии)