Проект Гудим-Левковича "О тех, кого я помню и люблю": Иннокентий Бахтин - морские сёстры "Кузькиной мамы"

Задраены верхние люки,
штурвала горит колесо.
В связи с долгосрочной разлукой,
всем выдан Абрау-Дюрсо.
Подводная лодка - морская гроза.
Под черной пилоткой - стальные глаза.
Ю. Визбор. Песня о подводниках

Я не знаю, пили ли шампанское тем памятным вечером 16 сентября 1955 года на борту подводной лодки Б-67 в Белом море. Скорее всего нет, ведь известно, что руководитель программы Сергей Королев не допускал алкоголя на работе – в Звездном городке он был под запретом. Наверняка с ним были согласны и зам главкома ВМФ адмирал Лев Владимирский, и председатель Госкомиссии, главный конструктор ЦКБ-16 Николай Исанин, находившиеся на борту. Все они и без этого были в хорошем настроении – впервые в мире состоялся успешный старт баллистической ракеты с подлодки. И пусть сам старт был осуществлен из надводного положения, а ракета, ведущая свою родословную от немецкой Фау-2 пролетела всего 250 км, это был прорыв, определивший направление развития отечественного кораблестроения и создания морского компонента стратегических ядерных сил – той самой «Матери Кузьмы», которую четыре года спустя Никита Хрущев пообещал показать американцам. И одним из творцов морской мощи государства выпало стать Иннокентию Бахтину…

Он родился 23 января 1916 г. в Хабаровске в семье крестьян-переселенцев, приехавших в Сибирь за лучшей долей из Яранского уезда Вятской губернии. В 1919 году в разгар гражданской войны Бахтины перебрались во Владивосток. Отец служил бухгалтером на железнодорожной станции, а Иннокентий после 7-летки два года работал метеорологом-наблюдателем опытно-зональной станции в Уссурийск, потом окончил судостроительный техникум, и с 1936 г. работал плазовым разметчиком и мастером на заводе №202 – «Дальзаводе», который в это время строил корабли для Тихоокеанского флота. Во Владивостоке Иннокентий Бахтин встретил любовь всей своей жизни - Валентину Станиславовну Анцевич. Но 18 июля 1938 г. ее арестовали. После 9 месяцев следствия дело приостановили, а Валентину Анцевич освободили. Бахтин нес невесту от тюрьмы домой на руках. Им было предписано покинуть Владивосток, так семья Бахтиных оказалась в Молотовске, где создавался новый судостроительный завод №402 и куда был направлен Иннокентий Степанович. Здесь они 12 июля 1941 года зарегистрировали брак.

В годы войны он мастер, старший мастер, начальник бюро ОТК, одновременно – боец истребительного батальона, несшего охрану города и завода. Его бывший комвзвода Иван Васильевич Лодыгин рассказывал: «Светомаскировка в городе была поставлена на хорошем уровне. Во время воздушных тревог ни один лучик света, ни один проблеск не должен был выдать вражескому лётчику местоположение объекта. Но случилось однажды, кто-то зевнул и лампочку не выключил, как помню, в одной из квартир дома на Профсоюзной. Так Бахтин из винтовки да и в окно – мгновенно её погасил». После войны работал строителем, старшим строителем-сдатчиком 7-го отдела, участвовал в постройке 6 эсминцев проекта 30-бис.

Но звездный час кораблестроителя Бахтина пробил в 1954 г., когда в январе Совмин СССР принял Постановление «О проведении проектно-экспериментальных работ по вооружению подводных лодок баллистическими ракетами». Программа работ получила название «Волна», ее руководителем был назначен Сергей Королев, ему же поручалось создание ракеты, главным конструктором лодки стал Николай Исанин. Практически все делалось впервые: никто не знал каким будет пуск в условиях качки, как повлияют раскаленные газы на корпусные конструкции, выдержат ли ракеты многосуточное хранение во время боевого похода в море. Впервые разрабатывалась и сама ракетная шахта длиной 14 м и диаметром 2 м, которую нужно было вписать в прочный корпус лодки диаметром всего 5,8 м. Проект был утвержден в сентябре 1954 г., тогда же на завод №402 прибыла переведена по Беломорско-Балтийскому каналу с Ленинградского завода №196 недостроенная большая подводная лодка Б-67, проекта 611.

Как вспоминал Иннокентий Бахтин на завод был доставлен «фактически пустой металлический корпус подводной лодки без арматуры, торпедных аппаратов, дизелей, баллонов ВВД. К тому времени наш завод практически не строил лодок. Мы владели только технологией создания надводных кораблей». Сроки были заданы жесткие. А поставки оборудования из Ленинграда срывались. Бахтин через голову начальства шлет шифровку в Москву, напрямую в ЦК КПСС. «Министерство поставили на дыбы! – вспоминал Иннокентий Степанович. - Уже на следующий день звонит мне замминистра судостроения Борис Ефстафьевич Бутома. Напрямую! Разговор в таких выражениях, что ни вслух, ни на бумаге не процитируешь! Но делу и телеграмма, и ругань помогли – на завод пошли долгожданные поставки».

Для переоборудования ПЛ были специально отобраны работники, которые строили подводные лодки и служили на них во время войны и после нее. Работы в цехе №50 шли круглосуточно. Особые трудности выпали на долю сварщиков, которые выполняли установку самого ответственного узла прочного корпуса - комингсов для монтажа ракетных шахт. «Мы с Сергеем Николаевичем Королевым по работе общались, на оперативках в специальной группе. В нее входили серьёзные, увлечённые своими идеями люди. Королёв, казалось, очень глубоко уходил в себя, сосредотачивался. Так ведь какие замыслы имел! Он первый выдвинул идею – запускать ракеты с подводной лодки! Я внутренне был пропитан этой идеей и считал ее правильной», - рассказывал Иннокентий Бахтин.

И это во многом обеспечило высокий темп работ - в конце августа 1955 г. они были завершены. За две недели провели заводские ходовые испытания. В первую очередь требовалось проверить правильность инженерных расчетов по остойчивости подводной лодки - ошибка в 1-2 сантиметра могла привести к аварии - опрокидыванию корабля в самый опасный момент - при всплытии и подготовке к старту ракеты. Креновали лодку почти сразу за Никольским буем, выполненные на месте черновые расчеты показали, что фактическая остойчивость оказалась не хуже расчетной. Корабль получил «добро» на выход в море для решения главной задачи - испытания оружия. 11 сентября подлодка Б-67 подняла военно-морской флаг. А в ночь с 14 на 15 сентября была выполнена первая погрузка ракет. Опыта подобных операций не имел никто – Бахтин как ответственный сдатчик корабля провел ее первым. В 4 ч. 30 мин. первую ракету погрузили на подводную лодку, и днем под командованием капитана 3-го ранга Федора Козлова Б-67 вышла в Двинскую губу Белого моря. По плану намечалось произвести пуск ракеты «на стопе». Но на полигоне поднялся ветер и волнение в 3 балла. Без хода лодку сносило с курса и раскачивало. Руководитель похода адмирал Лев Владимирский по согласованию с Королевым и Исаниным решил не рисковать и стрелять на ходу. В 17 ч 32 мин 16 сентября 1955 г. на скорости в 10 узл. был произведен первый в мире пуск баллистической ракеты с борта подводной лодки. В центральном посту лодки рядом с Королевым, Владимирским, Исаниным стоял Бахтин. Через несколько минут в 250 км в тундре на полигоне Канин Нос раздался взрыв… После чего на лодку пришла лаконичная телеграмма из Москвы: «Работа выполнена на отлично!».

Уже в 1957 году Севмаш сдал флоту 4 серийных ПЛ с баллистическими ракетами по пр. АВ611. А до конца 1961 года в строй вошли еще 16 лодок пр. 629. В кратчайшие сроки морской компонент стратегических ядерных сил был создан, в чем огромная заслуга Иннокентия Бахтина, который в 1956 стал заместителем начальника стапельно-сдаточного цеха №50, а в 1960-м возглавил сборочно-достроечный цех №40. «Я был счастлив тем, что был строителем первой ракетной ПЛ. Эта подлодка стала полигоном, на котором отработана не только внутризаводская, но и внутриминистерская кооперация. А наш завод со строительства надводных кораблей перешел на создание подводных лодок с атомным двигателем и ракетным комплексом. Предприятие стало строителем ракетного щита родины», - вспоминал Иннокентий Степанович. В 1959 году он стал первым на Севмаше лауреатом Ленинской премии. В 1960 г. его выбрали председателем профкома, но он быстро вернулся на производство: работал заместителем начальника 3-го отдела, начальником цеха №40, старшим инженером производственно-диспетчерского отдела до ухода на пенсию в 1985 г.

Иннокентий Бахтин сыграл особую роль в том, что город корабелов 60 лет назад получил свое нынешнее имя. 13 июля 1957 года состоялась сессия Молотовского городского Совета депутатов трудящихся. Явка была по тем временам непривычно низкой — 144 депутата из 214 избранных. Председатель горисполкома Л. П. Павлов выступил с докладом, в котором предложил переименовать город. В связи с недавним разоблачением антипартийной группы во главе с Вячеславом Михайловичем… В прениях предлагалось названия Североград, Приморск, Седов и Ломоносов. Иннокентий Бахтин поддержал вариант Северодвинск и привёл самый убедительный довод: «Надо имя такое, чтобы не было одинаковых названий городов». В итоге Указом Президиума Верховного Совета РСФСР 12 сентября 1957 года город стал Северодвинском.

Северодвинский историк Олег Химаныч пишет, что Бахтина прозвали «броненосцем партийной идеи». Веру в идеалы коммунизма он пронес через всю жизнь, хотя идеологические догмы буквально давили его. «Броненосцем» он, как иные утверждали, был и в повседневной жизни – малоразговорчивый, где-то даже косноязычный, и при всей его благожелательности чаще воспринимался как человек прямой и жёсткий. По-другому и не могло быть – ведь как утверждал основоположник – бытие определяет сознание, и город-завод наложил неизгладимый отпечаток на Бахтина. Отдушиной для него стали книги. Начало их собиранию, превратившемуся со временем в подлинную библиострасть было положено в 1956 г., когда он приобрел во Владивостоке 5 томов собрания сочинений Л. Толстого. Поставив цель собрать все 90 томов, Бахтин с супругой стал покупать и другие книги, сотрудничая с букинистическими магазинами и приобретая книжные новинки. За 40 лет на 25 стеллажах и в 7 шкафах в 2-х комнатной квартире было собрано более 7,3 тыс. томов. В 1992 г. Бахтины решили передать свою библиотеку городу, что было осуществлено спустя 3 года. Но и потом до самой смерти Иннокентий Степанович с каждой пенсии покупал книги уже для музейного собрания. «Хотя я и не помор родом, это земля моя. Здесь тоже море», - говорил он.

«Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой, Многомилостиве!»

Преподобный Иоанн Дамаскин, ирмос 6-й песни 6-го гласа.