Воздух свободы и чемодан. Дню строителя посвящается

Нет, все же институтская практика – лучше учебы. Не сама работа, а все, что ей предшествует и сопровождает – сборы, дальняя поездка, вольная жизнь и вытекающие отсюда всякие интересные происшествия. Я бы даже сказал, что на фоне всего этого работа – не более чем досадная помеха, фактор раздражения, так сказать. Короче – зло, которого невозможно избежать. Гримаса тоталитарного строя.

Все началось с того, что после 3-го курса меня не взяли в стройотряд на БАМ. Почему – об этом в другой раз. Я, конечно, жутко оскорбился (страсть как мечтал побывать на Дальнем Востоке) и поклялся этим гадам отомстить. Каким образом? А вот таким – на Дальний Восток назло всем попасть.

Скажу сразу – желание это во мне было, видимо, настолько сильным, что на Восток я в конце концов и попал, хоть и не сразу – правда, и не на Дальний, но зато уж надолго. Но тогда я этого еще не знал и, оставшись за бортом стройотряда, должен был ехать на производственную практику.

И вот я решил это совместить.

Самое восточное назначение – завод мостовых конструкций в Улан-Удэ было мною отвергнуто – «ту заводскую проходную, что в люди вывела меня» я на дух не переношу, а всевозможные пропуска патологически теряю. И, вообще, как говорил кумир моего детства Яшка-цыган - «я волю люблю – понял, дядя?». Дядя в деканате понял (я умел убеждать) и предложил следующее по востокорасположению место – Мостостроительный отряд №7, г. Красноярск. Объект – строительство городского моста через р. Енисей.

Вот оно! Сибирь! Енисей! Саяны! Тайга! Урраа! Мы с 4-мя приятелями туда поехали и действительность превзошла все надежды – почти 2 месяца мы провели в полном оттяге и кайфе. Это стало возможным в основном потому, что сначала мест в общежитии МО-7 не было и мы на пару дней поселились в гостинице «Дом артистов цирка», а когда места в общежитии освободились, нас из этой гостиницы было уже не вытащить, причем платили мы из своего студенческого не очень глубокого кармана и считали, что нам страшно повезло.

Располагалась гостиница в центре восточной части города, рядом с цирком, и останавливались там во время гастролей цирковые труппы, знаменитый девичий ансамбль песни и пляски «Березка», всякие театральные коллективы и прочие филармонии, гастролирующие летом по городам и весям СССР. Ну и, конечно, непременные мутные кавказские личности, эксплуататоры дружбы народов и постоянного дефицита продуктов.

«Ах, гостиница моя, ах, гостиница, на кровать присяду я – ты подвинешься...» – пел замечательный бард Юрий Кукин. Песня хорошая, романтическая такая песня...

 Реальность же была попроще – если там кто-то к кому-то приседал на кровать, то этот второй «кто-то» двигался только навстречу. В процессе этих приседаний и движений мы многое узнали – например, что у цирковых в паспортах в графе «прописка» значится «артист Госцирка», законные мясо, малину и сгущенку из рациона дрессированных медведей «половинят» на 2/3, заменяя вареной картошкой, а также получили представление о том, как любят отдыхать девушки из ансамбля «Березка» в те моменты, когда они об этих березках не танцуют.

Я уже не говорю о том, что рядом с городом находился заповедник «Столбы», где днем тренировались скалолазы, а ночами звучали гитары, и мы с разбегу включились и в то, и в другое. Как мы при этом умудрялись являться на работу почти каждый день – не понимаю. Комсомольцы были. Ноблесс оближ.

Вернувшись в Москву, мы решили на будущий год поехать на практику снова в Красноярск, в ту же гостиницу. И в конце 4-го курса после серии необходимых интриг мы – все пятеро – получили искомое направление. Но...

Вдруг выясняется, что с нами едет шестой. Вернее, шестая. Девушка Света с нашего курса, очень компанейская, добрая, веселая – вот только три ее подружки – одновременно подружки троих из нас – как вам эта теленовелла? Короче, дать ей находиться с нами в «Доме артистов цирка» и видеть эти номера под куполом ни в коем случае нельзя. Смертельный трюк. Нервных просят удалиться. Я уже не помню, чего мы ей там наболтали, но договорились следующим образом – она будет жить в общежитии, мы – в гостинице. В общем, надо признать, что поступили мы по всем канонам некрасиво. Хотя и комсомольцы.

Приезжаем на вокзал, выгружаемся с кучей рюкзаков и чемоданов и идем искать доброго самаритянина (наивного чалдона), который нас доставит куда надо. Чалдон вскоре обнаруживается в ипостаси водителя автобуса ПАЗ с надписью «Экскаватортяжстрой» на боку.

Едем к гостинице, выгружаемся, затаскиваемся в номер и отправляем самого галантного из нас, Шурика, доставить Светочку в общежитие, проследить, чтобы ей там дали комнату с окнами на солнечную сторону, чайник и по возможности познакомить тут же с приличным молодым человеком – чтобы, значит, меньше в гости ездила и под ногами путалась.

Шурик и Света начинают в груде вещей искать ее чемодан И НЕ НАХОДЯТ!
Все. Атас. Мы забыли его в автобусе. А он уже давно уехал. Поняв, что случилось, все заговорили сразу. – Мать!.. – Какого!.. – Черт!.. – А ты где был? – А номер запомнил? – Я что, гаишник? – в общем, начали грустить и волноваться. А бедная Света стоит и беспомощно на нас смотрит – что делать? Без вещей, в чужом городе, и вообще... .
Я уже не помню, кто в это тяжелый для коллектива момент взял руководство событиями в свои руки. Может, и я. Даже скорее всего – я; не зря же мне через 27 лет после этого подарили футболку с надписью "Вождь" не левой груди.

– Шурик со Светой! Не мозольте глаза, быстро в общагу! Ты! Телефонный справочник сюда, найти номер этого «Экскаватортяжстроя» или как его там! Вы двое! Тут рядом автобусный парк, дуйте туда и тоже поспрашивайте! Двинулись, мальчики, двинулись!

Через час обстановка начинает вырисовываться, но от этого не легче. Беседа по телефону (сладкая улыбка дежурной по этажу) показала, что у треста «Экскаватортяжстрой» все ПАЗики (числом около 80-и) отобрали год назад и рассовали по нескольким автобусным паркам и ведомственным предприятиям. Это же подтвердили вернувшиеся из ближайшего автопарка разведчики – туда тоже поступило с десяток.

На военном совете было решено, что наутро двое идут в ближайший автобусный, еще двое – в не ближайший, а 5-й (Шурик) попробует попросить помощи в милиции (напомню, это был 83-й год, мы были так молоды и наивны... милиция, впрочем, тоже. Иногда помогали...).
Рано утром я и Витек имеем беседу с диспетчером автобусного парка, объясняем ситуацию – так и так, ПАЗ морковного цвета, надпись на боку, номера не запомнили, особые приметы – касса перемотана изолентой, у водителя вроде примет нету, чемодан принадлежит хорошей девушке, москвичке, можем познакомить... Он при нас дает по матюгальнику команду – всем водителям ПАЗов тормознуть на выезде, двое студентов чемодан потеряли. И ни разу не удивляется, что его автобус вчера в рабочее время налево шабашил (мы это дипломатично не заостряли – чего усложнять жизнь, она и так сложная...)

Обычно мне везет сразу после того, как не повезет. Если я теряю кошелек, то это, как правило, старый кошелек, потертый, который и так давно уже пора сменить. Или вот в школе – учитель отобрал у меня матерную записку к приятелю, вызвал предков, хотел спектакль устроить, но записку, к счастью, успел потерять. И так далее.

В общем, вы уже поняли – мне опять повезло, потому что 2-й по счету автобус был тот самый, с перемотанной изолентой кассой. Шеф, однако, был другой.

– Братан, мы тут вчера чемодан, похоже, забыли.
– Так это вы? А сменщик хотел его в милицию сдать или в стол находок. Потом все-таки домой забрал.
– Адрес!!!

Приехали, разбудили человека. Чемодан целехонек, под кроватью стоит. Я, говорит, хотел в бюро находок, а потом передумал – вдруг там потеряют. Надо было пузырь человеку выставить – не сообразили. Вот дураки, а еще комсомольцы.

Сразу в общежитие. Получай, Светик, свой чемоданище!

– Ой, спасибо, мальчики! А здесь так здорово! Может, переселитесь?
– Да нет, Светик, там как-то привычнее... да и до автобусного парка ближе – на случай, если опять где-то оставишь. Кстати, тебя с тамошним диспетчером не познакомить? Хороший парень, передовик...

Я эту историю вспоминаю каждый раз, когда, перечитывая своего любимого Довлатова, добираюсь до сборника «Чемодан».

Михаил Глейзер, советско-израильский строитель  

Алтай - это удивительный и единственный в своем роде уголок, где сохранилось девственная природа. Древние греки называли Алтай землей "стерегущих золото грифов". Прикоснитесь к истории этого края приобретая этнические сувениры из Горного Алтая. Порадуйте себя и своих близких эксклюзивными подарками.