Сгорают звезды русского шансона. Памяти Вилли Токарева

Прошедшее ненастное воскресенье стало еще мрачней и безотрадней от вести о смерти Вилли Токарева. Навеки смолк голос эпохи. Его триумф пришелся на годы великого разлома, разделившего СССР и новую Россию. О событиях тех лет часто говорят: «революция с лицом Ростроповича». Может, и правда с лицом маэстро, вот только голос был у нее совершенно другим: голос русского шансона, дворов и подворотен, лагерей и пересылок, забегаловок и тошниловок, коммуналок и общаг. Голос России народной, подневольной, задавленной партийной диктатурой. Голос Аркадия Северного, Владимира Шандрикова, Виталия Крестовского и всевозможных эмигрантов всех поколений, стилей и жанров – от загубленного советской и румынской госбезопасностью Петра Лещенко до умершего своей смертью в своей постели, обласканного славой Вилли Токарева. Шансон победил Совок, Магнитофон в союзе с Радиоприемником (хотя «голоса» глушили) одолел Телевизор.

Любовь к этим песням и знание их были в дни моей юности своего рода маркером, отличавшим своего от чужого, чуждого, казенного, любящего и любимого властью. Три жанра, три прекрасных слова на букву Б: песни бардовские, блатные, белогвардейские, коими заслушивался в старших классах и на младших курсах, люблю и поныне. (С русским роком познакомился несколько позже, уже в разгар перестройки). Вилли Токарев – статья особая, его голос  сопровождал меня многие годы: во стенах альма матер, на осенних сельхозработах, в армии, в приятельском кругу, сначала – с магнитофона, а уже потом – с телеэкрана, отечественного радио, со сцены.

Мне довелось побывать на его концерте в нашем драмтеатре в начале девяностых, когда по России стали гастролировать прежде полузапретные эмигранты, не обходя вниманием и Архангельск: Борис Рубашкин, Алла Баянова, Борис Берг, Вилли Токарев. Запомнилось, как зал дружно просил его спеть на бис знаменитую «Рыбалку». Немного помялся смущенно и спел!

Он был ироничен, и в песни свои вкладывал эту иронию-насмешку:

Только водка лучше всякого лекарства,

Королева винно-водочного царства.

Зачем скупая жизнь нужна?

Ведь завтра может быть война.

- Я Америку всегда благословляю,

Пистолет куплю – в прохожих постреляю.

Вместе с ухом оторвал я бриллианты,

А судья сказал мне: «Просто хулиган ты!»

Едкая насмешка над позднесоветским обывателем, уверенным, что за океаном можно даже то, что нельзя. Насмешка из уст бывшего нашего соотечественника, поселившегося там и знающего, что стрелка по прохожим в реальной, не песенной Америке посадят лет на пятьдесят или на стул «с электроподогревом». Или вот еще, почти гимн будущих «новых русских»:

- Поворую, перестану.

Жду: вот-вот богатым стану.

Вот тогда начну опять

Я законы соблюдать.

Многие из тех, кто избрал эти слова жизненным кредо, просто не дожили до законопослушного периода своей жизни: кто-то пал от пули киллера, кто-то сам застрелился, кто-то взлетел на воздух вместе с «мерсом», кто-то умер от передоза… Может любить шансон, но жить по шансону… лучше не стоит пробовать, намекал Вилли, тонко ухмыляясь из-под щегольских усов. Не все этот намек поняли. Россия, возлюбившая русский шансон, принялась в девяностые делать жизнь по шансону с не меньшим энтузиазмом, чем в двадцатые строить «коммунию». Виноват ли сам шансон в том, что жизнь российская в конце ХХ века стала «малиной» – воровской и бандитской?

Вопрос дискуссионный. Вероятно, многие ответят на него в духе привычного самооправдания: дескать, прочел Достоевского – убил старушку, прочел Мисиму – поджег храм, послушал блатные песни – решил стать вором. Как всегда, виноват Пушкин, Достоевский, Есенин, на худой конец – Токарев или Новиков. Это они плохому научили, а сами-то мы – безгрешные Богоносцы!

Вилли Токарева не стало ровно через четыре года после того, как покинул земной мир «солнечный бард» Александр Лобановский, с которым некогда автору довелось общаться. Спасибо волшебству звукозаписи, которая сохранила для потомков голоса их и еще многих народных кумиров.

Анатолий Беднов

Прим. редакции: Мнение автора… его личное мнение

(фото http://tizer42.ru)