Сергей Горяев: За «дело Баринова» надо судить весь состав обвинителей

«Уважаемый суд!

Сегодня, можно сказать, подводя итоги исследованию предъявленных мне и моим коллегам обвинений, я уже в очередной раз заявляю, что с предъявленными мне обвинениями я не согласен в полном объеме.

Все рассмотренные в судебных заседаниях эпизоды якобы преступлений являются гражданско-правовыми отношениями, соответствуют нормам гражданского права и не содержат в себе какого-либо уголовного преступления.

1. Эпизод с квартирами.

1. Договор №135/99 от 20.02.1999г. ОАО «АГД» с ООО «БФК-Инвест» заключен в соответствии со ст.ст. 160 и 161 ГК РФ. Со стороны FUL договор заключен гендиректором Бариновым А.В., т.е. лицом, обладающим правами и полномочиями в соответствии со ст.33 Устава ОАО «АГД». Причем эти права являются полными и исключительными и не могут быть ограничены никаким частным мнением ни свидетелей, ни экспертов, ни следствием.

Как показал и сам г-н Баринов и целый ряд свидетелей в суде, данный договор был необходим FUL по объективным обстоятельствам. Как способ обеспечения выполнения производственной программы предприятия.

Данный договор был действующим, признаваемым и выполняемым обеими заключившими его сторонами. Договор не был оспорен никем в суде и, т.о., де-факто и де-юре является действующим. Все платежи и расчеты по договору между АГД и БФК-Инвестом выполнены в безналичной форме, в соответствии с действующим законодательством, учтены в бухгалтерском учете в полном объеме.

Учитывая, что АГД было заказчиком, а БФК-инвест - односторонним исполнителем по договору, ст.450 ч.1 и ч.3 ГК РФ допускает расторжение договора по однозначно выраженному требованию заказчика при отсутствии возражений исполнителя и без специального  двухстороннего документа. Поэтому возвращение 6 июля 2000г. от БФК-Инвест по платежному поручению №178 в адрес АГД 16948000 руб. соответствует требованиям ст.453 ГК РФ (Последствия изменения и расторжения договора).

Также отмечу, что различные утверждения следствия и нанятых этим следствием якобы экспертов о недействительности, ничтожности этого договора не соответствуют законодательству, являются исключительно личными, ложными высказываниями и, т.о., должны оцениваться в соответствие с правилами ст.75 УПК РФ, как недопустимые доказательства. Я напомню, что ни один из экспертов, приглашенных следствием, не смог обосновать свое мнение нормами законов - ни в своих письменных заключениях, ни в показаниях в суде. А один из этих господ - экспертов, специалист Коновалов, дал в  судебных заседаниях показания, что он не знает и не может обосновать нормами права свое мнение.

1. Горяев, Баринов, Гаврилов в соответствии со ст.807 и 808 ГК РФ (Договор займа и форма договора займа) взяли кредиты в банке «Фондсервисбанк» (ФСБ).
2. В соответствии с требованиями ст. 209, 807, 815 ГК РФ Баринов, Горяев, Гаврилов на суммы полученных кредитов приобрели у ООО «АСТ-Оригинал» простые, и особо отмечу, бланковые векселя ФСБ (номера 441, 442, 443).
3. В качестве погашения своих обязательств по договору уступки права требования от 14.09.99г. Горяев С.А. 20 декабря 1999 года по акту приема-передачи передал в собственность АГД вексель ФСБ № 443 номиналом 420 тыс.рублей. И, т.о., в соответствии со ст.408 ГК РФ, выполнил (прекратил) свое обязательство перед АГД. Получение векселя на 420 тыс.руб. отражено в бухучете FUL и именно от Горяева С.А. Поэтому, утверждение обвинения, что я, якобы, получил квартиру от FUL безвозмездно лишено разумных правовых оснований.
4. Аналогичным образом Баринов и Гаврилов погасили свои обязательства перед АГД по договорам  купли-продажи квартир, передав в АГд векселя № 441 и 442. Эти операции также отражены в бухучете АГД. При этом возникла задолженность АГД перед г-ном Бариновым, т.к. номинал полученного АГД векселя превышал стоимость его квартиры на 2 млн 27 тыс.300 рублей, и, поэтому, данная сумма подлежала возврату в пользу Баринова. Данное положение также документально отражено в бухучете АГД.
5. 29 декабря 1999 года векселя №441, 442, 443 были переданы по акту приема-передачи от АГД БФК-Инвесту. В качестве увеличения суммы аванса по договору №135-99 от 20.02.1999г. и в соответствии со ст.309 и 310 ГК РФ. При этом можно безусловно и однозначно утверждать, что эти суммы были учтены в бухучете БФК-Инвест, т.к. когда в июне 2000 года это общество получило письмо от АГД с требованием расторгнуть договор, это требование было без задержек и без каких-либо споров выполнено, и все полученные по договору средства, в том числе с учетом средств по векселям были безналично платежным поручением перечислены на счет АГД.
6. В тот же день 29.12.99г. я договорился с БФК-Инвест о предоставлении мне как физическому лицу займа в виде тех же самых векселей № 441, 442, 443. Займ был предоставлен в соответствии со ст. 158 и 159 ГК РФ под обычную расписку на срок до полугода без уточнения срока. Учитывая, что векселя были простыми бланковыми, они не требовали никаких индоссаментов при передаче, что соответствует ФЗ «О простом и переводном векселе».
7. В тот же день, 29.12.99, векселя № 4441, 442 и 443 были сданы в ФСБ в качестве погашения кредитов, выданных банков Горяеву, Баринову, Гаврилову, и, т.о., в соответствии со ст. 810 ГК РФ указанные физ.лица выполнили свою обязанность пред банком о возвращении суммы займа (кредита). Выполнение обязательств перед банком по займу также соответствует статьям 309 и 310 ГК РФ.

Особенностью данной финансовой операции можно считать применение простых бланковых векселей, то есть ордерных ценных бумаг, не имеющих признаков даты передачи этих бумаг. Из этого прямо следует, что, в соответствии с ФЗ «О простом и переводном векселе» банк получал возможность указать в своем учете любую дату учета этих векселей без нарушения при этом ФЗ №129 о бух.учете. Эта возможность была реализована по договоренности с банком для минимизации процентных платежей по полученным кредитам Бариновым, Горяевым и Гавриловым путем оформления сдачи векселей в банк датой 24 декабря 1999 года.

Особо подчеркну, что дата учета векселей могла быть любой и, например, январь 2000 года, и март 2000 года и.т.д. Эта дата влияла на размер начисляемых процентов по кредитам, подлежащих к оплате Горяевым, Гавриловым и Бариновым и, поэтому была договорной между банком и физлицами. Примененный порядок действия полностью соответствует диспозициям статей 209 и 807 ГК РФ, где указано, что собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества, в данном случае - векселей, любые действия, не противоречащие закону и не нарушающие права других лиц.

1. Задолженность, возникшая у Горяева, Гаврилова и Баринова перед БФК-Инвест за полученный заем была позднее погашена в течение нескольких месяцев за счет личных средств и без начисления каких-либо процентов, то есть в полном соответствии с формой данной сделки по ст.159 ГК РФ и выполнением обязанностей заемщика в соотв. Со ст.810 ч.2 ГК РФ.

При этом необходимо отметить, что условия и события выполнения данной сделки ее участниками не оспаривалось, других третьих лиц в этой сделке нет, какого-либо судебного решения, признающего данную сделку, выполненную в 2000 году, недействительной, нет, да и не может быть.

Резюме по эпизоду: Все выполненные финансовые операции, как было уже неоднократно показано в ходе судебного следствия, соответствуют законодательству РФ. У всех лиц, участвовавших в рассмотренных операциях, учет движения материальных ценностей соответствует фактическому движению этих ценностей. Все расчеты между участниками исследуемых договоров завершены в полном объеме, и ни один из участников сделок не заявлял и не обосновывал нарушения своих прав, то есть не заявлял о каком-либо ущербе, нанесенном ему.

Все доводы и якобы доказательства стороны обвинения не основаны на нормах права и даже прямо противоречат ГК РФ и ряду других норм права. В своем обвинении прокуратура ни разу не указала конкретно ни одну норму гражданского, хозяйственного права, которую якобы нарушили обвиняемые.

УПК РФ в ст.87 (проверка доказательств) и 88 (правила оценки доказательств) указывает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, должны быть установлены источники доказательств и сопоставления доказательств с другими доказательствами. Я убежден, что обвинение намеренно, можно сказать даже злонамеренно, игнорирует требования указанных статей УПК РФ о проверке доказательств. Защита постоянно говорит об исполнении подсудимыми установленных норм права, называет конкретные статьи законов, в соотв. с которыми выполнялись операции, а в ответ со стороны обвинения слышит ничем не мотивированное, без ссылок на закон утверждение о виновности. Это просто явный нескрываемый правовой прокурорский беспредел.

1. Эпизод по калининградскому займу.

В целях обеспечить финансирование в 2001 году широкомасштабного празднования 70-летия АГД денежные средства АГД безналичным путем были направлены юридическим лицам по платежным реквизитам, предоставленным организаторами праздника.

Судом не установлено ни одного доказательства, что я был бенефициаром по данным средствам.

В данном эпизоде я действовал согласно указаниям своего руководителя, г-на Баринова А.В., и в любом случае эти действия подпадают под норму статей 42 ч.1 УК РФ (исполнение приказа или распоряжения) и  не могут вменяться лично мне.

Анализ данного эпизода в соотв. с требованиями ст.8 УК РФ (основание уголовной ответственности) также свидетельствуют об отсутствии какой-либо уголовной составляющей в моих действиях.

Напомню, что ст.8 УК РФ устанавливает: основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим кодексом. Рассмотрим эти признаки, их всего 4. Первый признак: объект преступления. - посягательство на собственность потерпевшего. Факт посягательства на собственность отсутствует, т.к. собственник использованных средств, во-первых, сам дал согласие на такое целевое использование средств, во-вторых, уже в судебном следствии представитель собственника неоднократно подтвердил, что к обвиняемым, и, в частности, ко мне, у собственника нет претензий. В-третьих, собственник выразил прямое одобрение действий руководства АГД в этом эпизоде. Не сделав ни одного юридического действия по возврату этих средств, что, согласно ст.1102 ГК РФ при желании мог сделать.

Второй признак: «Объективная сторона преступления». Отсутствует факт общественно опасного деяния в событии - организации и проведении концертов и массовых гуляний жителей г.Архангельска. После проведения концертов не было установлено каких-либо общественно опасных последствия. Я думаю, что надо иметь весьма, скажем, «возбужденное» воображение, чтобы организацию праздника назвать  преступлением.

Третий признак: «объективная сторона преступления» в моих действиях очевидно отсутствует. Вина, личный мотив и преступная цель в диспозициях ст.5 УК РФ (принцип вины) и ст.24 УК РФ (форма вины) отсутствуют.

Четвертый признак: «субъект преступления». Этот признак, т.е. физическое лицо, лично я - единственное, что есть из четырех признаков. И, похоже, как в анекдоте, обвинение исходит из убеждения, что, раз есть человек, то преступление ему можно придумать.

Три основных признака состава преступления отсутствуют, а обвинение существует и вменено.

1. Эпизод обвинения по автомашине «Тойота-Камри».

1. АГД и ООО «ИК Север» был заключен договор лизинга № 02/03 от 19.03.2003г. в соотв. с которым ИК-Север предоставило АГД  в финансовую аренду автомашину Тойота-Камри. Договор лизинга автомашины является договором длительного действия сроком 3 года с двусторонними обязательствами. Его расторжение может нанести ущерб как одной, так и другой стороне. И ст.310 ГК РФ запрещает односторонний отказ от исполнения обязательств по договору и одностороннее изменение условий договора.
2. В июне 2003 года мне стало достоверно известно о принципиальных изменениях, намеченных в отношении АГД материнской компанией - ЛУКОЙЛ. В частности, были приняты решения о переоформлении геологических и добычных лицензий на ООО «Нарьянмарнефтегаз» и, соответственно, передача на указанную организацию всех производственных договоров и резком уменьшении финансирования АГД. В документах следствия есть след.цифры, и суд ознакомлен:

- В первом полугодии 2003 г. АГД получило 3 млрд рублей.

- во втором полугодии 2003 г. АГД получило 256 млн рублей.

Зная о намеченных изменениях, я 4 июля 2003г. платежным поручением №1801 сделал предоплату по договору лизинга а/м Камри в сумме 572 тыс.рублей, что соответствовало фактической стоимости услуг ИК-Север до июня 2004г. Отмечу, что подобные авансовые платежи я выполнил в этот период по многих текущим хозяйственным договорам, что является обычной, можно сказать, типовой схемой действий финансистов в преддверии крупных финансовых изменений.

Утверждение обвинения, что я сделал какой-то  исключительный необоснованный платеж является или заведомой ложью, или элементарной финансово-экономической безграмотностью. Именно так - или ложь, или безграмотность, другой оценки просто не дано.

1. Письмом от 23 июля 2003г. в адрес ИК Север я уведомил нашего лизингодателя я уведомил о финансовых трудностях у АГД, и, процитирую текст письма: «АГД просит о досрочном расторжении договора после окончания срока использования АГД транспортного средства, соответствующего ранее выплаченному авансу».

По смыслу текста письма это - оферта, которая предупреждает ООО «ИК Север» о трудностях у АГД и только ставит вопрос о возможности расторжения договора через год, с июля 2004г. В хозяйственной практике это называется преддоговорным документом. В ст.452 ч.1 ГК РФ (порядок изменения и расторжения договора) установлено: «соглашение об изменении или расторжении договора совершается в той же форме, что и договор», в данном случае, это должна быть простая письменная двусторонняя форма. А такой документ не подписывался. Более того, на письмо-оферту ООО «ИК Север» не ответило, т.е. не согласилось с предложением в этом письме.

Т.о. в соотв. с законодательством договор лизинга №02/03 продолжал действовать в полном объеме. Без изменений и дополнений. А посланная мной оферта не внесла в договор никаких новаций.

Утверждение обвинения, что мое письмо якобы расторгло договор лизинга, и что этим я лично нанес ущерб АГД не соответствует законодательству России и не подтверждено документами, оформленными в соотв. с законодательством.

В моих личных действиях в данном эпизоде отсутствует само событие преступления, т.к. письмо-оферта ничего не изменило в имущественном положении АГД. Т.о. отсутствует собственно сам объект преступления - диспозиция ст.8 УК РФ, и нет оснований для уголовной ответственности.

4. Считаю необходимым в этом выступлении еще раз обратить внимание суда на правовую позицию и фактические действия всех лиц, участвующих в этом эпизоде после моего увольнения из АГД.

Начиная с 14 августа 2003 г. я не подписал ни одного документа от лица АГД. И т.о. никак не влиял и не мог влиять как частное физическое лицо на дальнейшую судьбу автомашины.

У АГД в силу действия договора лизинга и требования ст.309 и 310 ГК РФ продолжали существовать все права и обязанности по данному договору. Но, как было показано целым рядом свидетелей - сотрудников АГД и директора ИК Север Якушиной, АГД прекратило любые контакты с ИК Север. Ни один из должностных лиц АГД не обратился к ИК Север с требованием о продолжении предоставления услуг в соотв. с договором. С точки зрения допустимости и разумности действия АГД представляются экономически необоснованными, но, тем не менее, юридически допустимыми. Т.к. пользование предметом лизинга за ранее оплаченный период является правом лизингополучателя, но не его обязанностью.

Продолжение действия договора лизинга налагало на АГД и обязанность оплачивать договор с июня 2004г., т.е. после окончания авансированной суммы. А вот этих оплат АГД и не стало производить. И уже, как следствие, нарушение самим АГД ст.11 п.1 ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» от 29.10.98г. № 164, предмет лизинга, т.е. а/м Камри остался в собственности лизингодателя, а договор лизинга был односторонне и законно расторгнут лизингодателем по основанию неисполнения обязанностей лизингополучателем, т.е. АГД.

И опять можно задать вопрос обвинения: где в этих действиях роль меня, Горяева С.А, как физического лица? Какую норму права я лично нарушил?

Резюме по эпизоду:

В этом эпизоде. Как и в ранее рассмотренных, обвинение демонстрирует очевидное непрофессиональное ошибочное понимание гражданского и хозяйственного права России. Или его незнание, что почти очевидно.

1. Эпизод - обвинение по автомашине Митсубиси-Паджеро.

По этому эпизоду я обвиняюсь по ст.160 УК РФ «присвоение или растрата имущества АГД в виде автомашины Паджеро». В статье 160 УК РФ указано, что присвоение или растрата характеризуются тем, что чужое имущество, принадлежащее лицу на праве собственности, вверено виновному и находится в его ведении в силу должностных обязанностей. Из этой диспозиции прямо следует, что я якобы присвоил имущество, принадлежащее АГД, на праве частной собственности. Но это утверждение и, соответственно, обвинение заведомо ложно, т.к. заявленный предмет хищения никогда ни одного дня не принадлежал, не был собственностью АГД.

1. Фактически у АГД со 2.10.2000г. был договор лизинга, т.е. фин.аренды №559Л на а/м Паджеро с компанией ЗАО «Кельвин». В соотв. с текстом договора № 559Л и требованием ст.11 ч.1 ФЗ №164 «О лизинге», предмет договора является собственностью лизингодателя, т.е. ЗАО Кельвин. В силу изложенного обстоятельства, АГД не может являться потерпевшей стороной в соотв. со ст.160 УК РФ. Т.к. движение заявленного объекта преступления - а/м - в понимании ст.8 УК РФ (основание уголовной ответственности) не нарушало права собственности АГД  и не отражено в бух.учете АГД как утрата собственности.
2. Договор лизинга - это договор фин.аренды и, как указывает ст.665 ГК РФ, когда арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование. Т.о. арендатор по договору оплачивает помесячно услуги аренды, при этом данная плата в соотв. с законодательством РФ списывается у арендатора на текущие затраты и, конечно, не капитализируется (аналогия здесь с оплатой услуги за проезд в автобусе). Оплатив и получив услугу, нельзя говорить о каком-либо ущербе у получателя услуги. Если получатель услуги считает для себя невыгодной услугу, он всегда может отказаться от ее получения.

В соотв. с общими нормами ГК РФ и конкретно ст.159 ГК, оплата услуги, произведенная получателем, признается согласием на условие сделки.

У лизингополучаетля в принципе ни в какой момент действия договора лизинга не может возникнуть фин.ущерб. Это особенность данного типа договора, где риск лежит на лизингодателе. Единственный случай исключения из этого правила - если лизингополучатель внес предоплату и не получил услугу по вине лизингодателя. Других исключений нет.

3. К дате окончания договора лизинга № 559Л к 2.10.2003г. на балансе у лизингодателя ЗАО «Рольф», собственника а/м, это имущество числилось с нулевой стоимостью, что соответствует закону о лизинге и подтверждено в показаниях зам.директора ЗАО «Рольф» Беденкова Е.П. и официальной справке от ЗАО «Рольф».

4. 01 августа 2003 г. я подписал договор об уступке прав и обязанностей по договору лизинга № 559Л, по которому обязанности по этому договору переходили от ЗАО «Кельвин» к ООО «ИК Север». Фактически этот договор уступки был исполнен 23 декабря 2003г. путем продажи от ЗАО «Кельвин» к ИК Север предмета лизинга по стоимости 1 млн 733 тыс рублей, что равно стоимости оформления права перехода имущества.

Оценивая эти два документа и их значение, необходимо учитывать след.фактор:

А) на дату 01 августа 2003г АГД я был единственным руководителем, обладающим реально подтвержденными полномочиями, установленными личной доверенностью в объеме полномочий ген.директора АГД. Ни одно другое лицо в АГД не обладало подобными полномочиями, и я не обязан был у кого бы то ни было спрашивать совета или разрешения по принимаемым мной решениям.

Распределение полномочий было исследовано в ходе судебных заседаний и подтверждено допросом свидетелей. Любые утверждения обвинения, что я якобы должен был получать у кого-то разрешение на свои действия, не основаны на законе и являются домыслами следствия.

Б) Подписав договор уступки я не передавал, не похищал имущества у АГД. Этим договором я уступил право получения от ЗАО «Кельвин» имущества, имеющего нулевую балансовую стоимость. Замечу при этом, что в российском законодательстве отсутствует норма вменения вины руководителю коммерческой фирмы за неполучение прибыли. Если представить только, что такая норма может существовать, то это будет обозначать обвинение и осуждение тотально всех 100% руководителей бизнеса. Есть вопрос. Может быть, на моем эпизоде прокуратура отрабатывает прецедентное дело?

В) Предмет лизинга был учтен на балансе у лизингодателя ЗАО «Рольф» по нулевой стоимости с октября 2003г. В соотв. с правилами и нормами учета операций лизинга в России. Любая другая оценка или переоценка стоимости предмета лизинга могла быть сделана исключительно в соотв. с желанием собственника и балансодержателя данного предмета, т.е. ЗАО «Рольф». И в этой части любые оценки, заявленные обвинением, нарушают процедуру, установленную законодательством по оценке имущества, т.е. ложны и незаконны.

Г) Договор уступки был фактически исполнен 25 декабря 2003г., а подписан 1 августа 2003 г, из этого следует, что в течение 5 месяцев этот договор мог быть отобран, дезавуирован полномочным руководителем АГД в соотв. с диспозициями ст.167 и 450 ГК РФ. И не было никаких препятствий к выражению такой воли отношения к данному договору.

 Само событие отказа от изменения подписанного мной договора в течение столь долгого периода времени свидетельствует в обычной хоз.практике об одобрении такого договора. А сами действия уже после этого периода свидетельствуют о злонамеренной попытке создать конфликтную ситуацию из обычного хоз.эпизода.

Резюме по эпизоду:

Завершая тезисы по эпизоду с Паджеро, я прошу суд обратить внимание, что я изложил 4 фактора, каждый из которых законно обоснован, в отличие от голословных утверждений обвинения, и каждый из которых, я подчеркну - каждый фактор в отдельности - исключает саму возможность обвинения меня.

1. Эпизод по ст.174 УК РФ - продажа квартир,

Суть эпизода состоит в том, что в 2004 г. я продал квартиру, приобретенную мной в 2000г якобы преступным путем. Вот сам факт этой продажи назван преступлением.

1. В ст.174 УК РФ дано определение: «легализация - это предание правомерного вида владения, пользования или распоряжения ден.средствами или иным имуществом, полученным в результате совершения преступления». В соотв. с этим определением самой нормы закона при легализации производится операция узаконивания, регистрации в гос.органе до того момента незарегистрированного имущества. Термин «легализация» означает, что до такой регистрации имущество не обладало признаком законной собственности, а после легализации стало обладать таким признаком. Например, в строящемся доме некое должностное лицо получает взятку в виде квартиры. Факт оформления этой квартиры АО ЦРП на имя собственника и будет событием легализации, т.е. узаконивания права владения, и никак иначе. Не может быть события легализации при переводе имущества из уже легальной, ранее зарегистрированной в гос.органе формы владения в наличную денежную форму. Такой процесс в экономике и в правовых отношениях называется обналичиванием имущества. Фактически это антилегализация.

Как было показано в документах, исследованных в ходе судебного следствия, приобретенную мной квартиру я, в соотв. со ст.164 ГК РФ «гос.регистрация сделок» и законом «О регистрации прав на недвижимое имущество» в мае 2000 г. зарегистрирован в АО ЦРП Архангельска. Т.о. в мае 2000г я собственно легализовал свои права, т.е. зарегистрировал в соотв. с законом квартиру.

Далее я открыто и законно владел этой квартирой 4 года, и ко мне никто и никакая организация не предъявляла претензий. В мае 2004г. я в соотв. с законом, оформив сделку в АО ЦРП, продал квартиру.

Представляется совершенно очевидным, что событие легальной продажи квартиры, ранее также зарегистрированной гос.органом, не попадает в диспозицию и понятие «легализации» ст.174 УК РФ. И вменение мне ст.174 УК РФ откровенно противозаконно.

1. В этом деле в каждом эпизоде желания обвинения любой ценой отправить подсудимых за решетку просто затмевает им разум и логику, требования закона. Например, в рассматриваемом эпизоде обвинение просит признать меня виновным по эпизоду, совершенному в мае 2004г. по ст.174 ч.1. УК РФ. Но тогда, в соотв. со ст.78 ч.1 п.а) УК РФ, к данному эпизоду должен быть обвинением применен срок исковой давности - 2 года, т.е. это май 2006г. Т.е. уже с мая 2006г. это обвинение нельзя было даже предъявлять! Но обвинению очень-очень хотелось! И они готовы забыть любой закон, если он мешает обвинению!

1. Закончив разбор по отдельным вмененным мне эпизодам, я перейду к общим вопросам обоснованности обвинения.

1. Как было установлено в ходе судебного следствия, единственным возможным потерпевшим по всем предъявленным лично мне эпизодам, является исключительно ОАО «АГД».

Сама возможность появления и признания в качестве второго потерпевшего лица Архангельской области была опровергнута несоответствием этого предположения ФЗ «Закон об акционерных обществах» и документом - письмом КУГИ Архангельской области, в котором прямо указано, что какого-либо ущерба по АГД комитет в своем бух.учете не имеет.

АГД является негосударственной коммерческой организацией, в которой Баринов, Горяев и Гаврилов выполняли управленческие функции.

Во всех эпизодах, вмененных мне, утверждается, что я нанес своими действиями экономический ущерб АГД. Из этого прямо вытекает, что мои действия в этом случае должны квалифицироваться в соотв. со ст.201 УК РФ и исключительно только по ней. Применение ст.160 УК РФ недопустимо нарушает ст.3 ч.2 УК РФ, запрещающую применение закона по аналогии.

В ст.201 УК РФ «Злоупотребление полномочиями» указано, что: использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации своих полномочий вопреки законным интересам этой организации... и т.д.».

Все эпизоды вменяемых мне действия соответствуют этому определению, и надо признать, что один эпизод - по автомашине Паджеро - вменен в соотв. со ст.201 УК РФ. Но остальные эпизоды вменены по ст.160 УК РФ! Почему? Ответ на этот вопрос содержится в приложении 2 к ст.201 УК РФ. Процитирую это примечание: «Если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред исключительно комм.организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия».

И вот здесь, в этой части, у обвинения проблема - по требованию закона должно быть заявление от потерпевшей организации - от АГД, а заявления нет! Более того, есть письмо в органы следствия от председателя Совета директоров АГД №20-4256 от 26.12.2000г., в котором прямо изложено, цитирую: «согласиться с выводами аудиторского заключения от 27.09.2000г.... о том, что указанные хоз.операции не противоречат финансовому законодательству РФ и Уставу ОАО «АГД», и не нанесли материального ущерба государству и АГД» (том дела 26 листы 101-102).

Изложенное письмо именно таким образом оценивало эпизод  с квартирами и договором №135 с ООО БФК-Инвест, по которому обвинение насчитало и ущерб, и срок каждому из нас по 8 лет.

Возникает вопрос, каким образом обвинение «обходит» требование обязательности заявления от АГД? Есть ответ. Обвинение «организует» ложное и, как уже установлено в суде, противоречащее закону заявление от лица Архангельской области, якобы тоже потерпевшего. И далее использует примечание №3 к ст.201 УК РФ, цитирую: «Если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях». И вот тогда применение ст.160 вместо ст.201 и является этим самым общим основанием и целью фабрикации ложного заявления о якобы нанесенном ущербе имуществу Архангельской области.

В результате заведомо незаконных действий следствия и поддержавшего эти действия обвинения перед судом сейчас стоит правовая и, в общем, неразрешимая коллизия: оценивать обвинение по ст.160 УК РФ нельзя, т.к. потерпевший только один, коммерческая организация ОАО «АГД», и надо применить ст.201 УК РФ. Но применять ст.201 УК РФ нельзя, т.к. АГД не считает себя потерпевшим и фактически письменно возражает по мотиву обвинения!

Кроме того, еще раз отмечу, что перебивка ст.201 УК РФ на другую, аналогичную общую ст.160 УК РФ при отсутствии прямых оснований, нарушает общий принцип законности, изложенный в ст.3 УК РФ в части 2: «Применение уголовного закона по аналогии не допускается».

Оценивая со своей стороны позицию обвинения, я считаю возможным уже в третий раз заявить, что за многочисленные и последовательные нарушения УК РФ и за привлечение заведомо невиновных меня и моих коллег к уголовной ответственности надо судить весь состав обвинителей по ст.299 ч.2 УК РФ, и это будет более справедливо и обосновано, с наличием всех квалифицирующих признаков состава преступления по данной статье, чем суд над нами - Бариновым, Горяевым и Гавриловым.

1. В последнем разделе своего выступления я хочу остановиться на особенностях последней речи - обвинения прокурора г-на Смирнова.

1. В своей заключительной речи г-н Смирнов ни разу, как и на протяжение всего судебного процесса, не указал ни одной нормы права, нарушенной конкретными действиями обвиняемых. Полтора года предварительного и судебного следствия, и в результате - просто «пшик», слова и доводы, не основанные на четкой логике и требованиях Закона.
2. Все приведенные в речи г-на Смирнова якобы доказательства не отвечают требованиям ст.88 УПК РФ - «Правила оценки доказательств», а именно параметрам: относимость, достоверность, достаточность. Это значит, что приводимые Д.Смирновым смысловые конструкции не имеют юридической относимости к расследуемым эпизодам, а цитаты, «надерганные» из показаний свидетелей, опровергаются самими этими свидетелями в других фразах или показаниях других свидетелей.

Я понимаю, что г-н Смирнов сейчас возмутится, заявит, что у него все тезисы обоснованы, но это не так! Если суд разрешит, я готов вступить с уважаемым прокурором в прямую полемику по каждой фразе, по каждому тезису, взяв в руки протокол судебных заседаний. И я должен напомнить, что я уже неоднократно пытался вступить в полемику по обоснованности доказательств с прокурором, чтобы каждая сторона могла доказательно обосновать свою позицию! И что было? Каждый раз господин прокурор уклонялся, заявляя что-то типа: «Обвинение не отвечает на вопросы подсудимых!» Я так понимаю, что нашим обвинителям не приемлема даже мысль, что «истина рождается в споре». Они привыкли к одностороннему и бесспорному изложению только своей версии, как истины в последней инстанции.

Остается удивляться, с какой упорной последовательностью обвинение в каждом эпизоде игнорирует существование в России гражданского и экономического законодательства, заменяя его своим личным, весьма своеобразным мнением об экономических правоотношениях, что недопустимо по ст.75 УПК РФ. Стыдно, господа! Стыдно и за вас, и за государство, которое доверило вам представлять позицию Закона!

Ваша Честь! Я еще раз подтверждаю свою позицию о моей полной невиновности и возражаю о вынесении мне приговора по нереабилитирующим основаниям.

Прошу признать меня полностью невиновным!

Сергей Горяев».      

Фото А.Герасимова