Препарированная молодость. Тяжкий «Груз-200» Алексея Балабанова

Так вот, выходил мой взвод из зала задумчивый и понурый. Общее мнение - как к дерьму прикоснулись. Незамысловатая, в принципе, история, о подобных изредка писали в тогдашних газетах. Мать двадцать лет прятала от войны сына на чердаке, и вылез он оттуда то ли психом, то ли Маугли, то ли инопланетянином. Самое страшное, что дезертир никому не нужен, срок давности за воинское преступление давно истек. Сидит на ступеньках сельсовета, солнышко светит, вокруг незнакомая жизнь и брезгливость соседей, хоть в омут головой. Да поздно, раньше надо было жертвовать, стал бы героем. Больше всего по молодым нервам ударило то, что под сомнение поставлена любовь матери, самое острое до истерики чувство для любого солдата или зека. Теперь я понимаю нашего дивизионного замполита, запретившего «Трясину» к широкому показу. В самоход после увиденного не побежишь, но настроение на фоне и без того мало радостной жизни окончательно испорчено. Я пытался объяснить сослуживцам, что кино снимается не только для веселья, но и чтобы думать. Все равно, на меня неделю смотрели с укоризной, пока не реабилитировал себя культпоходом на искрометный «Блеф» с Чилинтано. Но вот что показательно, несколько месяцев вечерние разговоры в казарме возвращались к ответственности за минутную слабость. И к свом матерям, которые не такие, как героиня Нонны Мордюковой. Значит, в фильме том что-то было светлое, заставляющее ставить одни из самых первых в нашей жизни нравственных оценок, Чухрай попал, пусть и в больную, но точку. Куда попал Алексей Балабанов?

Творчество этого режиссера сложно обвинить в легкости. Хотя и в «Братьях», и в «Мне не больно», и даже в мрачном «Про уродов и людей» есть немалая доля иронии. В «Грузе 200» на нее нет и намека. Из увиденного телевизионного интервью я понял - этой лентой режиссер готов поставить точку в профессии. То есть, мастер сказал ВСЕ, что было на душе. Или решил, что не все зрители доросли до понимания глубинных процессов. Многие кинокритики сочли, что этим фильмом Алексей забивает «последний гвоздь в гроб советской власти», и он им не возражал. Следовательно, можно делать вывод, что перед нами документ ушедшей эпохи, по нему наши дети будут судить, как их отцы провели лучшие годы своей жизни. С этой позиции и я буду рассматривать «Груз». Имею право, как-никак современник создателя.

Фильм о недавнем прошлом намного сложнее снимать, чем любые исторические хроники. Построил декорации, покопался в архивах, прошелся по необъятным костюмерным киностудии, и вперед. А если фасон жабо главного героя отстал от реального на пару веков, так в кино ходят не только кандидаты исторических наук. Даже когда в фильмах о военной Москве мы видим на заднем плане мелькнувший бампер «Волги-3110», или из-под гимнастерки предательски торчат джинсы, то снисходительно улыбаемся - это кино. В первом случае сложнее, в кинозале полно очевидцев событий. В принципе, не такая сложная задача стояла перед декораторами и реквизиторами. В стране полно мест и местечек, где за двадцать с лишним лет мало что изменилось. И сараи такие же, и убогие дома, и Жигули с Запорожцами по улицам шастают. Многие обратили внимание на несоответствие майки ушлого студента с реалиями того времени. На красном крупными буквами вышито «СССР», в 1984 за подобное прямая дорога в КПЗ со всеми вытекающими, до разгула кооперации оставалось года 3-4. Лично мне бросились в глаза наградные колодки на груди старшего лейтенанта из военкомата. Не поленился подсчитать, целых шесть медалей. Причем юбилейных и за выслугу, холеный молодец совсем не похож на афганского ветерана. За что такие почести в заштатном городке? Но это так, мелкие придирки. Больше претензий к основным сюжетным ходам...

Были в те недалекие годы такие бывшие зеки, искатели истины, мечтатели о «Городе Солнца», как герой Алексея Серебрякова? Они были во все времена, подобного сыграл в «Сибириаде» Михаил Кононов. Но мой современник Балабанов идет к своей мечте не через позитив, а через злость, на то серость и безысходность действительности. И преподаватели марксистско-ленинской философии, ни черта не понимающие в своем предмете, встречались в каждом институте. Они потом в челноки ушли или в безработные. Чем тот доморощенный философ-правдоискатель занимается? Он самогон гонит в промышленных масштабах. В начале 80-х я много ездил по городам и весям. Любая мосфильмовская пьянка заканчивалась одним и тем же - где взять добавку? Шли к заднему входу ресторана, на вокзал или к таксистам. А вот самогон на продажу был исключительной прерогативой сельской местности. Причем глубокой, с одним участковым на огромный лесной район. Подобные же «предприятия быстрого обслуживания с дегустационным залом» появились с 1986 года, когда народ стал идейно бороться за право пить и быть пьяным в любое время суток. Пусть местный участковый вхож в запретное на правах соучредителя. Но ведь в дом на обочине заезжают все, кому не лень, а купить на корню городское ГУВД никаких доходов не хватит, самогон дешевле нефти. Да и литр водки в той стране в осенний период легче было добыть, чем килограмм рафинада. Повторюсь, мы смотрим документ, надо быть аккуратным в деталях.

Вызывает сомнения и непосредственный участник производственного процесса. По версии Балабанова, это вьетнамский гастарбайтер, сбежавший с фабричной пахоты. Возможно, в памяти режиссера был подобный уникальный случай, но никак не характерный штрих эпохи. Ко всему прочему, бедняга слишком легко подставляется под выстрел милиционера-монстра. А ведь немолодой, вполне подходит под ветерана партизанской войны в джунглях, именно таких правительство социалистического Вьетнама охотнее всего отпускало на заработки к Большому белому брату. Как раз в 84-ом я был на съемках в Чернигове, где вьетнамцы горбатились на вредных химических комбинатах. В тот год по городу гуляла история о том, как местные парубки пришли после танцев в их общежитие на разборки. Еле ноги унесли, узкоглазые рабочие показали чудеса владения приемами ближнего боя. Да и вообще, держались с местными, пусть и дружелюбно, но обособленно. Вот это характерно, психология целого народа, об этом и снимать. Балабанов пренебрег.

О главном злодее. Собирательный образ исчадия ада, тупое, закомплексованное животное. Но разве в этом виновата советская власть, разве «битцевский маньяк» Пичужкин тоже заразился этой бациллой в отроческом возрасте? Такие отклонения были во все времена. И при социализме, и при проклятом царизме, при коммунизме они непременно были бы, таковы особенности человеческой психики, независимо от формы государственного устройства. В его истории тоже немало наворочено. Из проходной реплики жены идейного самогонщика мы знаем, что ее мужа связывало с убийцей общее тюремное прошлое, то ли вместе сидели, то ли один другого охранял. При кадровой политике того времени плохо верится, чтобы бывший зек имел хотя бы один шанс нацепить милицейские погоны. Но и бывший вохровец находился на особом положение. К нему особый пригляд со стороны сослуживцев, мне милиционеры рассказывали. Тем более сложно представить, чтобы контакты с бывшим заключенным остались не замеченными. Особенно с таким ценным, у которого всегда есть шанс добыть бесплатную опохмелку.

Жертвой домогательств подонка стала дочь секретаря райкома. Тут режиссер вводит нас в мир таких половых извращений, которые не снились и Тинто Брассу. У меня возникает вопрос, почему современные режиссеры любят использовать коленно-локтевую позицию, как высшую форму женского унижения? Большинство моих знакомых дам именно этой позе отдают наибольшее предпочтение в интимных отношениях. Да, когда дефлорация проходит при помощи бутылки, становится отвратительно. Но зачем было показывать подобное извращение с общего ракурса? Достаточно крупного плана руки с посудой, переход на испуганные глаза жертвы и далее на слюни, текущие изо рта маньяка. Если у зрителя после увиденного возникнет хотя бы намек на эрекцию, ему надо срочно сдаваться психиатрам. От общей картины происходящего у меня возникло ощущение, что Балабанов этой сценой трахнул советскую номенклатуру в извращенной форме. Зачем, ей, болезной, и так с лихвой досталось.

Вообще картина перенаселена моральными уродами, у маньяка находится товарищ, не брезгующий некрофилией. За всем творимым пассивно наблюдает любящая мать, тоже больная на всю голову. Если это социальный протест художника, то против чего? Милиция всегда относилась к привилегированной касте советского периода истории. Такое впечатление, что мы смотрим современный римейк все того же «Про уродов и людей», где позитивные чувства вызывает лишь военком, понимающий преступный бред афганской кампании. Но это очень больная тема, и я не могу согласиться с подобной трактовкой.

Вы обратили внимание, что  режиссер, походя, разбирается с будущими капиталистами? В последних кадрах фильма молодой оболтус, тот, что в майке с СССР, завлекает нового случайного знакомого заманчивыми рассказами о незаконных финансовых операциях. Невольно возникают ассоциации с младореформаторами, сколотившими стартовый капитал на несовершенстве отечественной экономики. Низкий поклон тебе, режиссер, от «Единой России», помощь пришла, откуда не ждали...

Итак, о чем снял фильм Балабанов? О нашей с ним молодости, которую он препарировал, как лягушку на лабораторном столе. И в связи с этим у меня к нему законные претензии. Потому что лет через 10-15 мой сын достанет с полки старый диск и придет к папе с вопросом - что же ты, старый, в своих воспоминаниях занимаешься лакировкой истории? И я буду долго объяснять, что и в той жизни были приятные моменты. И любовь, и умные люди, и даже благородные напитки. А, главное, была надежда на лучшее, что и произошло, но в фильме совершенно не ощущается. Даже в жестком и мрачном «Времени цыган» Кустурицы один из самых несимпатичных и жалких героев в конце фильма задается вопросом у покосившегося распятия: «Что же не так в этой жизни?». У Балабанова сплошные ответы, а это уже малоинтересно. У меня сложилось впечатление, что Алексей опоздал со своим тяжким «Грузом» лет на двадцать, когда любая чернуха смотрелась настоящим откровением. И если подобный режиссерский взгляд - новая принципиальная позиция в искусстве, то его уход из профессии мне не представляется национальной катастрофой.

Или будем реабилитироваться, Алексей?..

Леонид Черток