Раздор между «Газпромом» и «Total» по Штокману привел к полной смене руководителей проекта

«Разгон» топ-менеджеров был инициирован российской стороной, яблоком раздора послужила разработанная Shtokman осенью 2009 г техническая концепция проекта. Вариант ShDAG, активно лоббируемый Total, предусматривает схему "двухфазного потока" (газ плюс конденсат) транспортировки сырья на берег по трубопроводу протяженностью 600 км с последующей переработкой. Однако это решение вызвало жесточайшую критику специалистов ООО "Газпром добыча шельф" (держатель лицензии и оператор 2-й и 3-й фаз Штокмановского проекта). По мнению ГДШ, транспортировка по дну неочищенного газа на такое большое расстояние может привести к закупориванию трубы, что чревато непоправимыми последствиями. Газпромовцы предложили свою концепцию, согласно которой  очистка газа будет происходить прямо в море, на специальной плавучей платформе, а полученный конденсат сразу отгружаться на экспорт. «Однофазный» вариант «Газпрома», в свою очередь, вызвал вполне справедливые упреки со стороны ShDAG в том, что подобных технологий (строительство плавучего перерабатывающего комплекса в условиях Арктики с функциями хранения и отгрузки конденсата) в мире не существует и совершенно невозможно просчитать все возможные риски. В то же время, по мнению экспертов, безопасность проекта не является главной причиной разгоревшегося конфликта. По сути, Штокман – это грандиозная бартерная сделка – обмен уникальных шельфовых технологий на миллиарды кубов российского арктического газа. И каждая из сторон пытается тянуть одеяло на себя. Газпрому нужны минимальные вложения на 1-й фазе, освоение новых технических решений и коммерческая эффективность проекта на всех стадиях реализации. Statoil и Total – максимально быстрая окупаемость и сверхприбыль на 1-м же этапе. Под поставленные задачи были рассчитаны и предложенные технические концепции. Совершенно логично, что экс-глава Shtokman Development Ю.Комаров отстаивал наиболее выгодное для своей компании решение, но тем самым и вызвал на себя гнев «Газпрома».
По информации Rusenergy, увольняли Юрия Александровича совершенно по-хамски, задним числом прислав факс о расторжении контракта. Ответным письмом многоопытный Комаров разъяснил руководству «Газпрома» порядок своего увольнения, прописанный в уставе предприятия, затем написал заявление об отпуске и уехал отдыхать. Чем, по слухам, вызвал задержку с утверждением нового главы компании. 31 мая 2010 г на этот пост был назначен бывший замдиректора ООО «Газпром добыча шельф» Алексей Загоровский.

Финансисту Загоровскому была поставлена задача минимизировать расходы бюджета ShDAG и продавить газпромовский «однофазный» проект. Вскоре после назначения «Газпром» распространил информацию, что ГДШ совместно с ОАО «Гипроспецгаз» разработали техрешения, позволяющие сэкономить на 1-й фазе более 11 млрд долл (естественно, по «однофазной» схеме). 

Со стороны Total поведение «Газпрома было воспринято как вопиющая наглость. В бой была брошена тяжёлая артиллерия. Сначала глава французского нефтегазового гиганта Кристоф де Маржери на встречах с Путиным и Медведевым тонко намекнул на газпромовские выкрутасы, попросив помощи в сохранении сроков начала освоения Штокмана. Затем президент Total в интервью «Коммерсанту» прямо заявил, что считает «совершенно ненормальной ситуацию, когда кто-то позволяет себе высказываться за пределами управляющей структуры». Послание более чем конкретное: «А вас, ГДШ, собственно, кто спрашивал? Решения по 1-й фазе – не вашего ума дело».

В беседе с российскими журналистами месье де Маржери также дал  понять, что тянуть с началом реализации Штокмановского проекта дальше некуда. Его слова косвенно подтвердили тот факт, что сдвиги запуска Штокмана с 2013 г на 2016 г связаны отнюдь не с экономическим кризисом, как пытались всех уверить, а с конфликтом акционеров ShDAG.

Ответный удар Total несколько охладил пыл «Газпрома», в газовой монополии решили сесть за стол переговоров. По последней информации, французам почти удалось отстоять «двухфазную» схему, но окончательное решение будет озвучено только в марте 2011 г. Тем не менее, «битва за Штокман» продолжается. Под давлением «Газпрома» из Shtokman Development ушел еще один профессионал экстра-класса, вице-президент Эрве Мадео. Именно он отвечал за разработку ТЭО Штокмана (стадия FEED), сформировав достаточно сильную проектную команду. Чашу газпромовского терпения Мадео переполнил, когда отклонил предложение не заводить на баланс ShDAG будущий портовый комплекс месторождения и установку по подготовке газа. Свой отказ он мотивировал тем, что требование «Газпрома» нарушает схему финансирования проекта, согласно которой акционеры оператора 1-й фазы в течение 25 лет владеют созданной инфраструктурой пропорционально долям участия в проекте.

Проиграв Total информационную войну, газовая монополия пошла по пути замалчивания ситуации. Загоровский, в отличие от открытого и всегда доступного Комарова, забаррикадировался от журналистов, отвечая на все вопросы заклинанием: «давайте дождёмся принятия окончательного инвестиционного решения». Между тем, никаких гарантий о том, что ОИР появится в марте 2011 г, до сих пор нет.  Помимо нерешенного вопроса с технической реализацией проекта, существует и множество других проблем.

В сентябре 2010 г Всемирный фонд дикой природы (WWF) направил в Ростехнадзор обращение о выявленных нарушениях в проведении государственной экологической экспертизы проекта освоения Штокмана. Эксперты WWF утверждают, что положительное заключение ГЭЭ было вынесено в подозрительно сжатые сроки. Кроме того, по мнению экологов, компания Shtokman Development не убрала из проекта недостатки, которые были отмечены в ходе общественных обсуждений. В частности, не была проведена должным образом оценка воздействия на окружающую среду в случае аварийных разливов конденсата или выбросов метана, а также оценка воздействия на живущих в этих районах животных. И если в России на возмущения «зеленых» могут по привычке не обратить внимания, то для иностранных акционеров Штокмана демарш WWF является серьезным ударом по имиджу, особенно на фоне недавней катастрофы в Мексиканском заливе.

Завис в воздухе и вопрос по авиационному обеспечению Штокмановского ГКМ. Расстояние от п.Териберки (береговая инфраструктура проекта, Мурманская область) до Штокмана составляет 600 км, и в мире еще не существует вертолетов, способных совершить рейс в обе стороны без пересадки в сложнейших арктических условиях. Создание вертолетной площадки на морской платформе также не решает проблему, так как в критической ситуации посадка в море может быть невозможна. Еще в 2007 г «Газпромавиа» вела переговоры с компанией «Eurocopter» о приобретении 5-ти вертолётов EC 225 Super Puma (макс. дальность полета – 800 км) для Штокмановского проекта, но о закрытии сделки так и не было объявлено.

Еще один вариант предусматривает использование военного аэродрома Рогачёво на Новой Земле. Расстояние до Штокмана - всего 300 км, однако, по данным источника ARTICWAY.ru, знакомого с ситуацией, географические и погодные условия на архипелаге, ставят под вопрос безопасность и регулярность подобных авиаперелётов.

К тому же эксплуатация новоземельского аэродрома все еще не согласована с Министерством обороны. С 2008 года Рогачёво лишен сертификата Росавиации, и гражданские самолеты летают туда по разовым соглашениям.  Прохождение сертификации возможно только в случае масштабной реконструкции аэропорта, что требует значительных капитальных вложений. Вероятно, именно этот вопрос стал камнем преткновения между военным министерством и ShDAG.

Пока Total и «Газпром» выясняют отношения, третий акционер Штокмана - норвежская госкомпания Statoil - занял позицию стороннего наблюдателя. С одной стороны потомкам викингов выгоден вариант, лоббируемый французами, с другой стороны после подписания с Россией желанного договора о разделении морских пространств в Баренцевом море, становиться в позу и хамить «Газпрому» как-то совсем не этично. Возможно, норвежцы просто ждут, когда придет время принятия окончательного решения по Штокману, чтобы сказать свое веское слово.

Алексей Петров