Пиночет моей юности. Почему Чили не стало Кубой?

Какого пришлось режиссерам из Сербии, Ирана, Афганистана? У них свой взгляд, своё отношение к бедам американцев, им трудно быть непредвзятыми. Среди этих криков несколько выпадает по стилистики история, рассказанная Коэном Лоачем от имени чилийского иммигранта из Великобритании. Откуда взялся этот Коэн? Его страной значится таинственная для меня «Royaume-UM», готов поставить тому, кто расшифрует. Наверное, несмотря на нетипичные для Латинской Америки имя с фамилией, это псевдоним сторонника президента Сальвадора Альенде, очень много личного. 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке увязано с 11 сентября 1973 года в Сантьяго, мол, это вам, ребята, кара небесная за все наши муки. У меня полное ощущение, что этот Коен учился кино во ВГИКе. Монтаж хроники типичен для школы документалистов Романа Кармена, используемые кадры будто сошли с экранов моей юности, трактовка событий типично советская: Пиночет - зло, Альенде - добро. Ох, не всё так просто...

Мы  так не сочувствовали вьетнамцам, как чилийцам. Спасибо за это советскому телевидению, сотни раз прокрутившему кадры, где интеллигентный президент Альенде в  очках и каске защищает с автоматом в руках свой дворец. И всё это под героические слова песни чилийских коммунистов «Вен пуэбло, хунидо, хама сэра венсидо!». До сих пор не знаю перевода, однако, под эти аккорды мы вставали охотнее, чем под «Интернационал». Президентский дворец Ля Монедо стал для моих ровесников сродни Брестской крепости, последним оплотом.... Чего? Ведь параллельно с этим появились совершенно другие куплеты.

                                        «Раз проснулись утром рано,

                                        Нет Луиса Корвалана!»

- распевали советские школьники.

                                       «А пройдет еще неделя,

                                         Не увидим и Фиделя!»

- бормотали под нос продвинутые студенты.

На дворе стоял самый расцвет застоя, политический нигилизм общества набирал силу. Теперь я понимаю, что наша пропаганда сослужила чилийскому «парторгу» Корвалану медвежью услугу, отделив его от романтика Альенде, уж очень последний не вязался с образом последовательного строителя коммунизма на Американском континенте. Во-первых, внешний вид и замашки аристократа. Во-вторых, он не кидался в объятия Леонида Ильича, а строил свой «социальный капитализм с человеческим лицом». Не берусь сказать, был это осознанный выбор образованного человека, или внутренняя обида на большого советского брата, не оказывающего Чили должной материальной и военной помощи, как в своё время режиму Кастро. Но и время было другое, СССР предпочитал дружить с США. Представьте себе, мы только замутили совместный космический мега-проект «Союз-Аполлон» и параллельно назревает очередной «карибский кризис». Э, нет, престарелое Политбюро только-только ощутило все прелести застоя, и возвращаться в нервную хрущевскую эпоху совершенно не желала.

Да и за что поддерживать этого Альенде, если он сам во всем виноват. Я отлично помню, как нам мотивировали чилийские ошибки на уроках новейшей истории. Альенде не разрушил железной рукой частную собственность, а начал постепенную национализацию. Он оставил ненужную и вредную свободу слова, а не прибрал к рукам прессу и телевидение. Он разрешал чилийским студентам обучаться в университетах США и привозить вместе со знаниями «тлетворное влияние запада». И, главное, он не заменил старых генералов на матросов Железняков, за что, в итоге, и поплатился. Какой же это коммунизм? И вообще, страной должен править генсек, а не президент! Мы то и об Альенде узнали только благодаря путчу.

Действительно, за три года своего правления социалистический президент, выигравший выборы на фоне экономического кризиса, довел экономику Чили до ручки. Даже разработка и добыча меди перестала приносить прибыль. Рыночные отношения заменил «черный рынок», успешно развивавшийся на фоне относительного либерализма. Альенде завоевал популярность смелыми социальными реформами, они очень популярны в любой бедной стране. Вот только работящие и предприимчивые в какой-то момент перестают понимать, почему они должны кормить голодную армию лентяев и неудачников, и начинают эмигрировать вместе с капиталами. На фоне подобной «социализации» экономики махровым цветом расцветает коррупция, что мы сейчас проходим на примерах ФОМС и Пенсионного фонда. С этим можно бороться посредством публичных расстрелов, да Альенде воспитание не позволяло. Но самая страшная ошибка была с армией, ее приравняли к рабочему классу. Вы вспомните СССР, где молодой лейтенант получал в два раза больше инженера, не говоря о льготах. И, не смотря на это, я слышал, как товарищ моего дяди-полковника, командир танкового полка, воодушевленный примером своего чилийского коллеги Пиночета, стучал спьяну по столу и требовал: «Дайте мне толковую программу изменений, и завтра мои танки будут стрелять по Кремлю!». И фамилия его была отнюдь не Григоренко, такие настроения были в армии всегда. Причем в любой. Если вспомнить, сколько Августо Пиночет пролил крови, то можно простить бывшему министру обороны Грачеву все его Мерседесы, пусть уж лучше воруют...

А так ли много крови пролил великий и ужасный Пиночет? Официальная цифра - 3500 погибших, плюс от 35 000 до 40 000 пропавших без вести и около миллиона эмигрантов. Но за это страна получила экономическое чудо. Политика же Альенде могла привести к гражданской войне, вряд ли стоит напоминать о масштабах возможных жертв. Не только армия была недовольна социальными реформами. В Чили особый класс мелких предпринимателей, перевозчиков-дальнобойщиков, именно на них опирался мятежный генерал в своей гражданской политике. По официальным данным, Америка вложила в чилийский переворот 10 миллионов долларов. Только на развитие киргизской демократии полтора года назад было истрачено в три раза больше. Конечно, и в США есть инфляция, но не до такой же степени. Помощь была, скорее, моральная, Августо не кидался в объятия госсекретарю Киссенджеру и сохранял самостоятельность. Что характерно для любого диктатора.

Да и диктатором он был нетипичным, добровольно отошел от президентской власти в 1990 году. К этому моменту в страну вовсю возвращались эмигранты. В 70-х годах во ВГИКе училось несколько чилийцев. Экспериментировать с советским кино решились двое - режиссер Аларкорн и оператор Вальдес. Последнего хватило только на «Ночь над Чили». Потом был запущен слух, что оператор вернулся на родину чуть ли не нелегалом, но сам Аларкорн по пьяни жаловался, как Вальдес очень любит доллары. Сам он еще несколько раз экспериментировал на «Мосфильме». Его фильмы пользовались устойчивой популярностью за счет экзотики. Ведь в них было место и бильярду, и мордобою, и проституции, действие происходило в Чили. Потом советско-чилийский режиссер исчез вместе с русской женой, упоминания о нем я не нашел даже в Яндексе. Говорят, тоже вернулся на родину, там теперь лучше платят.

Смерть Августо Пиночета опять разделила чилийское общество надвое. Половина плачет, другая половина танцует и поет. В промежутках бьют друг другу лица, а пострадавших больше среди полиции. Но так уж у них заведено, на улицах Сантьяго водометов всегда было больше, чем просто поливалок. Что взять с этих горячих латинос? В любой социальной системе всегда найдутся недовольные. Главное, чтобы у власти были умные и успешные люди.

Леонид Черток