Китай: социалистический капитализм или капиталистический социализм

Сегодня многие говорят о Китае, конечно, ведь он наш стратегический партнёр, но, говоря много, по сути, не говорят ничего.

Я впервые встретился с китайцами в 1980 году, на Красной площади. Было видно , что они приехали к нам, в Советский Союз как туристы. Моё первое впечатление – какие они по-детски наивные люди, одеты одинаково в темно-синие хлопчатобумажные костюмчики, мужчины и женщины были в брючках, в похожих сандаликах, многие со значком Мао-Цзэдуна на лацкане.

На уроках истории, в газетах и книгах нам тогда подробно рассказывали о Китае - об его битвах с воробьями, о культе личности Мао, о банде «четырёх» и, что самое главное, об отставании Китая от нас – Советского Союза лет на 50 во всем, но прежде всего в экономике. 

Поэтому я тогда, при первой встрече, смотрел на китайцев как-то свысока, снисходительно.

Но эта встреча меня чем-то «зацепила», я стал искать любую информацию о Китае. Читал китайскую классику художественной литературы и вскоре понял – они другие, у них своя культура, традиции, своя психология. Они не индивидуалисты, как европейцы, да и мы россияне, а коллективисты, они все делают сообща, у них сильно развито уважение к начальнику, вождю.

Прошло свыше сорока лет - и этот полунищий Китай стал эконмическим монстром. Сегодня средний уровень жизни там уже выше, чем в России. В больших городах – значительно выше.  

Почему это произошло? Почему мы ошиблись, свернули с социалистического пути как экономически неэффективного, а китайцы продолжил идти по нему и достигли таких успехов? Может не все так однозначно, мы кое-что упускаем?

Чтобы понять, что случилось в Китае, надо прежде всего разобраться в теории. 

Руководители Китайской компартии утверждают, что они строят «социализм с китайской спецификой», а из последних теоретических выводов – это не капитализм, не социализм, а народное государство (детального обозначения этого термина пока нет, он прозвучал всего несколько дней назад).

Классики марксизма-ленинизма, в лице Маркса и Энгельса, детально не описывали, что из себя должен представлять из себя социализм. Их задача была в другом – описать существующий капиталистический строй. Его идеологию и принципы капиталистической эксплуатации, а также показать основные принципы перехода к будущему, социалистическому обществу. 

Правда, они критиковали существующие, альтернативные модели на тот момент социализма: христианский, буржуазный и анархический социализм Бакунина, но это был чисто теоретический спор.

Маркс и Энгельс были лишь теоретиками социализма и коммунизма.

Практиками социалистической модели были Ленин и Сталин.

После победы на фронтах Гражданской войны, когда Россия была буквально «на коленях» в области хозяйства -  все было разрушено, или почти разрушено, только переход к НЭПу ( новая экономическая политика) и отход от практики «военного коммунизма» позволил включить механизмы личной заинтересованности в результатах труда, стал возрождаться мелкий капитализм, всякие там артели, мастерские и т.д. Крупные предприятия были в государственной собственности , но и они включились в рыночный механизм рентабельности.

Многие тогда критиковали Ленина за отход от «классических» принципов марксизма, но его незыблемый авторитет и умение убеждать заставили идти по этому курсу. Результатом стал быстрый подъём экономики.

Только в конце 20-х годов 20 века, когда экономика уже оправилась от невзгод хозяйственного хаоса гражданской войны, из -за причин внешней угрозы со стороны стран коллективного капиталистического Запада, был снова изменен курс - от ленинского НЭПа к сталинской индустриализации. Не могла полу-крестьянская страна противостоять «вооруженному до зубов» Западу.

Появилась сталинская модель социализма.

Китай после победы коммунистов в 1949 году принял именно сталинскую модель, по которой и шел 27 лет вплоть до смерти Мао-Цзе Дуна.

С приходом к власти в Компартии Китая Дэн Сяо Пина в середине 80 х годов 20 века эта загадочная для европейского мышления страна совершила, как бы, обратный переход, от «сталинской» модели социализма к ленинскому НЭПу, который был свернут у нас из-за внешней угрозы.

По сути, основатель китайского эконмического чуда Дэн Сяо Пин вернулся туда, откуда мы были вынуждены уйти.

Однако, если быть по-настоящему честными, у них была своя, китайская специфика. В то время мы не дружили с Китаем, даже больше – готовились к возможному вооруженному конфликту. Я помню, на уроках начальной военной подготовки нас готовили в случае угрозы ядерного удара быстро бежать в бомбоубежище, а был это 1980 год.

 Сам Китай «попробовал» репетицию вооруженного конфликта, напав на дружественный нам Вьетнам, где получил сокрушительное поражение от опытных в вооруженном деле вьетнамцев, конечно, с нашим советским, более современным оружием.

В этой ситуации США решили разыграть «китайскую» карту – предложили западные инвестиции в обмен на дешевую рабочую силу и обещание «дружить против СССР». Разумеется, они согласились, но как оказалось позже – перехитрили американцев, отказавшись от военных авантюр полностью.

В Китае никогда не отказывались от коммунистической идеологии, так же никогда не роняли авторитет и власть Коммунистической партии, регулируя через партийно- государственные структуры основную цель китайской экономики – увеличение уровня жизни китайцев и мощи экономики Китая.

Это принципиально отличается от западной модели капитализма, где основная цель всего производства – получение прибыли.

В современном Китае, (в отличие от экономической концепции советской модели экономики, где было полное отсутствие рыночных механизмов крупных предприятий, только план) предприятия находятся в условиях рынка, прежде всего международного, однако, в самом Китае ещё многое подчинено плану.

Государство доходит до того, что регулирует кредитную систему предприятий, т.е. определяет статус предприятия, его необходимость в развитии, величину торгового оборота и процент получаемого кредита, который может быть даже нулевым.

В Китае в настоящий момент еще имеется большая разница в развитии регионов страны и их экономической концепции – от советских колхозов с индивидуальным подрядом отдельных бригад работников во внутренних сельскохозяйственных районах, до чисто капиталистических – присоединённых вновь территориях Гонконг и Макао, соответственно и взаимоотношения в этих районах разные – от отношений модели советского «сталинского» социализма до чисто капиталистических. Одна страна – две системы.

На предприятиях крупных промышленных корпораций существует, можно сказать, «потогонная» система – рабочих заставляют много работать, компенсируя тем самым постоянно повышающийся уровень заработной платы. Существует система «лояльный» гражданин, где на каждого взрослого китайца заводится цифровое досье и учитывается все, вплоть до опозданий на работу и т.д., поэтому, если ты попадешь в графу «нелояльный», тебе не дадут даже кредит.

Огромное количество видеокамер в крупных городах позволяют осуществлять тотальный контроль за ситуацией на улицах – камеры способны идентифицировать людей по целому ряду биометрических показателей, поэтому резко снизился уровень уличной преступности.

По мере увеличения национального благосостояния, увеличивается и социальная защищенность китайцев.

Широкое государственное регулирование подтверждается даже на уровне того, что в КНР сегодня нет частных ВУЗов - они сплошь государственные, хотя до недавнего времени даже учеба в школе в старших была платной. 

С 1998 г., до этого медицина была платной, началось создание системы социального медицинского страхования, гарантировавшей удовлетворение основных потребностей работников. В итоге за короткий период была создана крупнейшая в мире система медицинского страхования. К настоящему времени медицинским страхованием охвачено 95% населения Китая. Страховка оплачивается совместно работодателем и работником, которые вносят соответственно по 6% и 2%.

С 2011 по 2015 г. государство инвестировало в медицину 42 млрд юаней, благодаря чему были построены более 1500 районных больниц, 18 000 городских поликлиник, более 100 000 сельских поликлиник и общинных медицинских центров. Очевидно, что это государственные учреждения. 

В провинции Чжэцзян с 2014 г. проведена реформа, ликвидировавшая получение больницами прибыли от продажи лекарств. Теперь, во-первых, докторам нет стимулов назначать больше препаратов, а для пациентов снизилась нагрузка на их приобретение. В результате возросли доходы и энтузиазм персонала, а также уровень обслуживания в больницах. Раньше прибыль медицинских учреждений от продажи лекарств составляла примерно 15% стоимости. Теперь же взамен этого они получают субсидии от местного правительства. Не исключено, что в будущем подобный подход будет распространён на всей территории КНР. Подход к здравоохранению там стал отнюдь не капиталистический. 

Интересен следующий факт, в Китае до сих пор экономика основана на пятилетних планах, под руководством КПК, т.е. экономическое развитие основывается чисто на централизованном планировании, буржуазия не контролирует экономику, значит, присутствует диктатура пролетариата, главный критерий социализма. Даже объем государственных инвестиций в китайские предприятия значительно превышал частные в последние годы, за исключением периода 2018-19 гг.,

Быть членом партии – престижно. Это даёт человеку дополнительный вес в обществе и новые привилегии. Однако вступить в КПК с 2012 года практически невозможно – партия закрылась от народа, численность её составляет сегодня 90 миллионов человек, конкурс на вступление составляет 11 человек на место. (Как это напоминает нам огромную численность членов КПСС в СССР).

 Процент рабочих в партии низок и составляет всего 4 %.

 Для вступления в партию необходимо сдать экзамен на знание теории марксизма-ленинизма (такая практика мне «льет бальзам» на душу, сколько раз я предлагал ввести подобную практику в местном региональном отделении КПРФ, а то люди, пришедшую в партию, зачастую понятия не имеют куда пришли, поэтому скоро и уходят).

На настоящий момент на долю негосударственного сектора экономики приходится около 80 проц. занятых, около 60 проц. ВВП, более 50 проц. налоговых поступлений страны и почти 70 проц. китайских инвестиций за рубеж." 

 Сразу бросается в глаза то, что оставшиеся 20% занятых на госпредприятиях делают 40% ВВП и 50% налоговых поступлений. Это означает, что государство по-прежнему сохраняет контроль над самыми основными, а также самыми прибыльными предприятиями.

 Вообще, если сравнивать Конституцию Китая с конституциями буржуазных стран, например, России, США или Франции, главное, что бросается в глаза: первые, самые главные статьи китайской политической экономики посвящены вопросам собственности на средства производства и смежным вопросам, то есть, говоря марксистским языком, базису. Тогда как в странах "демократий" в первых строках обычно идёт неконкретная обязательная часть про права человека и свободы, а также подробное описание механизма взаимодействия ветвей власти.

 Итак, из Основного закона Китайской Народной Республики весьма недвусмысленно следует, какой общественный строй существует в этой стране.

 На мой взгляд, основная сложность построения развитого общества социалистического типа в Китае связано с его огромной численностью 

– 1 миллиард 500 миллионов человек (для сравнения, мы в России не дотягиваем даже до 150 миллионов), ограниченностью сырьевой базы для промышленности, однако, стране удалось достигнуть таких огромных успехов благодаря системе «социализма с китайской спецификой».

 Однажды, у моего старого приятеля Володи Лашова (старого не потому, что он старый, - у него еще дочке 4 года, а потому, что знаем друг друга с 1981 года и общаемся), когда он вернулся из поездки в Китай, я спросил:

- Что тебя больше всего поразило в Китае?

- Как их много….

 Михаил Скоморохов, специально для Rusnord