Люби меня, как я тебя! (киноистория)

Еще был случай. 
Пошли мы в Зоопарк киногруппой фильма " Люби меня, как я тебя" 
Прошу  запомнить название. 
Пошли не просто так, а для съемки  зоопарковой животинки под начальные титры, ибо героиня фильма живет с дочкой в доме,  с видом на звериную тюрьму. Поэтично...

Март месяц,  а я  ассистент кинооператора.
Оператор - Нана Фудим. Совершенно  ипанутое  существо с несчастной личной жизнью, потому что замужем за  кинематографом.  Очень ей хотелось стать вровень с великим  кинооператором  Сергеем Урусевским.
Поэтому одевалась она весьма экстравагантно.
В этот раз  на ней было пальто до полу с лисьей оторочкой. Надо сказать, очень «удачная» одежда для кинооператора и для съёмок в зоопарке особенно. С мертвой лисой...

И вот оператор и режиссер (тоже дама) - преподаватель музыки по образованию и поэтому в этом кино все пели, а не разговаривали по-человечьи  (редкостная галиматья, надо отметить…) отправились в глубь парка на поиски  выразительных кадров, от которых содрогнется зритель... 
А я был оставлен с киноаппаратом системы «Конвас»  (мать его за пассатижи!), жду на берегу пруда, облокотившись на кинокамеру на штативе «Пингвин». Ну чисто Дзига Ветров в молодости.

Мне скучно и я наблюдаю жизнь на пруду.
А там, значит, следующая картина в контражуре мартовского солнца и дребезгах бликов на воде
Да, надо сказать, что вообще-то, это пруд лебедей с подрезанными крыльями.
То есть, таких советских граждан с правильным мировоззрением.
И вот  вдруг на фоне этого застоя и уверенности в завтрашнем дне,   на водную гладь  садится стая иностранцев - перелетных уток и селезней.  С шумом и гамом существ свободного неба садятся на поверхность Лебединого озера. Лебеди вытягивают шеи и с удивлением смотрят на  понаприлетевших… Звучит увертюра…

И вот этот табор, слегка поплавав в лебединой вотчине, поклевав  размокшего хлеба и  погадив всласть,  начинает внезапно  и яростно сношаться. Причем тактика такая. Два селезня хватают утку за загривок, а третий жарит её с хвоста.
Лебеди в шоке!
Наконец один из лебедей, видимо самый моногамный, не выдерживает этого безобразия  и, расправив гигантские, но подрезанные крылья, с шипением налетает на эту групповуху и разгоняет  развратников. Но те, отлетев в сторонку, продолжают свои весенние игры...

Тут  возвращаются  творцы и сообщают мне, что нужно выдвигаться к вольеру с моржом. На что я  весьма вальяжно  заявляю, мол, пока вы там ходили в муках творчества, я уже тут всё снял.
Нана, скривившись в саркастической усмешке, которую она носила   как рабочую одежду, отрезюмировала:
- Женя, вы сняли утиный весенний гон?
- Да, шеф! Я представил,  как зритель будет до конца сеанса сидеть в зале, если под титр "Люби меня как я тебя" подложить  кадры с утками в гоне и не удержался, нажал на гашетку!

Учитель музыки при этих словах чуть не сыграла в пруд,  от такого моего текста и  своего богатого воображения, а Нана сделала серьёзное лицо и строго сказала, что напишет  докладную директору фильма за  трату пленки не по назначению.
- Я пошутил, шеф, куды идти-то?
И мы проследовали к моржовому бассейну.

Бассейн был полностью покрыт льдом и только в середине была лунка , куда   заключенный   ходил дышать.  Сам  вольер огорожен высокой решеткой, и  Нана , не желая  снимать сквозь прутья, как её кумир Урусевский, который  сделал себе имя на кадрах, где Вероника бежит  прощаться с любимым, сняв этот пробег через   ограду, что придало  дополнительного напряжения в сцене,  решила  снять моржа сверху, забравшись на  ограждение.
Это был второй творческий метод Наны Фудим. Безрассудная смелость. Первый - одежда и внешний вид...
Надо сказать, довольно интересно было наблюдать, как женщина с зелеными русалочьими волосами, длинном пальто с лисьим местами мехом, лезет на  ограждение  моржового вольера.
И вот восхождении свершилось, и Нана, повиснув на прутьях,  приказывает мне подать ей камеру. 
Тут  по закону жанра наступает кульминация.

Морж решив, что на его территорию  лезет  посторонний,  выходит на защиту Родины, как атомная субмарина Северного флота. Он ныряет под лед, и, набрав  в свое огромное моржовое брюхо воды,  всплывает прямо у края  бассейна, аккурат напротив Наны. Вынырнув,  он  выпускает мощную струю содержимого своего желудка на Нану. 
Вот просто как опытный пожарный окатывает  оператора постановщика с ног до головы  струёй изо рта,  как из  брандспойта. Эдаким миксом  воды и  остатков непереваренный рыбы.

Нана, повернувшись к нам,  делает удивленное лицо частично в рыбьей чешуе,  отчего окончательно становится русалкой, только что пойманной рыбаками, и вопрошает  нас, находящихся в некотором оцепенении:
- Что он делает?
Тут я сдергиваю Нану  с пьедестала, потому что вижу, что морж зарядил еще одну порцию и готов  сделать второй дубль…
Короче, пока   режиссер   курицей квохчет вокруг Наны, пытаясь одновременно  почистить ей пальто и согреть душевным теплом, я  снимаю  довольную рожу моржа победителя…

Потом, лет через 5,  мы оказались на праздновании  Нового года  в одной компании с Наной, и я, растроганный  её  печальным  видом из-за  недавней потери любимого человека (он был каскадером и глупо погиб на съемке),  извинился перед  Наной за  то  мужланство,  которое было лейтмотивом на съемках этого  глупого кино, и которое стало единственным в  кинокарьере Наны Фудим…

Евгений Донской, июль 2019 Сетубал. Португалия

(https://proza.ru/2019/07/11/1121)