Бьерн ФРАНСЕН, директор проектов экологического центра «Сванховд»: «Низовья Печоры – это Рейн трехсотлетней давности»

«Двухлетняя рабочая программа сотрудничества наших стран в области защиты окружающей среды будет окончательно принята в мае в Норвегии, – отметил Бьерн Франсен. – Совместные работы будут вестись на трех территориях – в приграничной части Мурманской области, Кенозерском национальном парке и в Ненецком округе. Сердце проекта – экологическая ситуация в Баренцевом море, поэтому НАО отводится особая роль. Богатые запасы углеводородов, открытые на территории округа и прилегающем арктическом шельфе, обуславливают большой потенциал промышленного развития региона, в том числе и резкого увеличения нефтеперевозок. Иными словами, проект продолжает программу, представленную в Нарьян-Маре в декабре 2003 года норвежской государственной службой контроля за загрязнением окружающей среды. Помимо прочего, тогда речь шла о повышении безопасности транспортировки нефти в ледовых условиях. Безопасность нефтеперевозок – вопрос, вне сомнения, очень серьезный. И все-таки сфера деятельности нашего центра несколько шире. Начиная с первой половины 90-х годов мы вместе с другими норвежскими неправительственными организациями выступали с инициативами об охране Земли Франца-Иосифа, северной части Новой Земли, острова Медвежий и Шпицбергена. При этом, разрабатывая часть программ, заранее знали: их не примут, но о проблемах заговорят. В результате площадь охраняемых территорий значительно увеличилась. Большую работу провела и российская сторона – в первую очередь на Земле Франца-Иосифа. Идея создания здесь национального парка «Русская Арктика» уже не выглядит эфемерной. Другое дело, что морские территории связаны с экономическими интересами. Объемы добычи растут, а значит, нефть будут транспортировать, причем, по возрастающей. Нельзя остановить эти процессы, их можно только улучшать. О.Г.: Как вы относитесь к теории, согласно которой паритет между нефтяниками и экологами в принципе невозможен? Б.Ф.: Любая промышленность – это паровоз, подталкивающий природоохрану. Она, в свою очередь, является тормозом. Не будет экологов – паровоз сойдет с рельсов. Так что все мы в одной связке. Приходится договариваться. О.Г.: Насколько правы СМИ, утверждающие, что Норвегия серьезно обеспокоена активизацией российских нефтяных транспортировок морем? Б.Ф.: По нашему мнению, в самой России обеспокоены больше. Основные проблемы у вас связаны с внутренними перевозками, осуществляемыми отдельными компаниями. Что касается международного уровня, то, например, «ЛУКОЙЛ», активно работающий в северных морях, ему вполне соответствует. Нам есть чему друг у друга поучиться: за 30 лет транспортировок с норвежских шельфовых платформ и терминалов не зафиксировано ни одной крупной аварии. Поэтому мы выступаем за масштабный обмен опытом между морскими инспекциями Норвегии и России. Впереди очень много работы на шельфе, в портах, терминалах. О.Г.: Кстати, о терминалах. Отвечает ли их уровень международным требованиям? Б.Ф.: Могу высказать позицию нашего центра. В 2003 году мы подготовили доклад «Транспортировка нефти из российской части Баренцева моря», где говорится, что терминал в Варандее не имеет аналогов в мире. Впрочем, есть и прямо противоположные примеры. Самый вопиющий – нефтепогрузочный комплекс в Онежской губе. О.Г.: Чем вызвана активная деятельность «Сванховда» в районе еще одного терминала – Песчаноозерского? Б.Ф.: Я уже упоминал об уникальности Варандейского терминала. Но для нас район вокруг Песчаноозерского терминала не менее интересен. И дело не в том, что оба объекта принадлежат компании «ЛУКОЙЛ». Песчаноозерское месторождение – это остров Колгуев, где на небольшом пространстве размещаются нефтяники, коренное население, представители местной власти. Плюс изумительная природа. На острове сохранились места гнездования больших морских птиц. Хотим создать здесь своеобразную этноэкологическую зону. Нечто подобное пытаемся сделать и на Чукотке, и в Якутии, но настоящие подвижки пока заметны только на Колгуеве. По крайней мере, люди понимают, насколько важно совмещать интересы ненцев, нефтяников и сохранять природный баланс. О.Г.: Однако, пока что и в НАО, и в ряде других регионов России не уменьшается поток претензий в адрес недропользователей со стороны коренного населения. Чьи аргументы представляются вам более обоснованными? Б.Ф.: Мы не любим односторонности. По всему миру этот вопрос чрезвычайно уязвимый. Норвегия – не исключение. В свое время я прожил семь лет на традиционной территории саамов. Знаю, как они жили всего несколько десятилетий назад. Это кочевые племена, без письменности, где история передавалась на вербальном уровне, сказителями. Окунуться в такой мир норвежцу – все равно, что оказаться в позапрошлом тысячелетии. Или на Луне. Сейчас норвежское правительство согласно, что мы вытолкнули саамов с их лучших земель. Саамскому народу принесено официальное извинение. Традиционным саамским территориям возвращены исконные имена. Наложен запрет на торговлю спиртным. Начальное обучение детей проходит на их родном языке. О.Г.: У саамов есть и собственный парламент... Б.Ф.: Да, но у него нет права вето. К сожалению, правительство не знает, как дать саамам настоящие права без угрозы новых конфликтов. Возможно, в России решить подобную проблему будет легче. О.Г.: Почему? Б.Ф.: У вас не так много людей на Севере, а территории огромные. О.Г. Вы верите, что в XXI веке коренные народы Севера способны вернуться к исконному образу жизни? Б.Ф.: Большая их часть, естественно, ассимилировала. Кто-то привык к мобильному телефону и в будущем хочет учиться в университете. Но некоторые еще способны вернуться к природе. Важно, чтобы у этих людей появилось реальное право выбора между домом и чумом. При этом нельзя не учитывать и интересы промышленности. Именно этой идеей мы руководствовались, участвуя в создании Ненецкого международного экологического центра. О.Г. : Хотелось бы узнать об этом проекте подробнее. Б.Ф.: В 1996 году норвежский Полярный институт, администрация округа и госкомэкологии НАО инициировали программу организации в дельте Печоры станции мониторинга и научных исследований. Три года спустя идея развилась в создание Ненецкого международного экологического центра. Центр был зарегистрирован при нашем непосредственном участии в Нарьян-Маре в 2000 году. Основная задача центра – способствовать устойчивому развитию региона, учитывая взаимные интересы институтов управления окружающей природной средой, нефтегазовой промышленности и коренного населения. О.Г.: А что со станцией мониторинга? Б.Ф.: Она базируется на острове Ловецкий на территории Ненецкого заповедника. Работающие здесь специалисты из голландского института РИЗА говорят, что низовья Печоры – это Рейн трехсотлетней давности. Природа здесь девственная. О.Г.: В Европе таких территорий почти не осталось? Б.Ф.: Дикая природа в ее первозданном великолепии сохранилась на юго-западе Коми и юго-востоке Архангельской области, где остаются нетронутыми леса. Уникально и Беломоро-Кулойское плато, где тайга переходит в тундру. Огромное значение имеют Новая Земля и Земля Франца-Иосифа – здесь самые большие в мире популяции белой чайки, на 80 процентов уменьшившиеся в Канаде. О.Г.: Реально ли их сохранить? Б.Ф.: Это как раз тот случай, когда между интересами промышленников и экологов нет резких противоречий. Поэтому мы смотрим в будущее с оптимизмом. Считаем, что проекты «Сванховда» в России получат долговременное продолжение. Олег ГРИГОРАШ, Пресс-секретарь ОАО «Архангельскгеолдобыча», специально для ИА «Русский Север»